И вот в один из прекрасных дней перевернулась цистерна с химикатами. Водитель не пострадал.Из-за разлившейся дряни пострадала только окружающая среда края. В том числе, небольшой искусственный пруд, гордость местных жителей. Гордостью местных жителей пруд был в прошлом. В далёком прошлом.Сейчас за ним никто не ухаживал, его использовали как водопой для скота. И весь он был заросший тиной и камышом… Городские власти сетовали, мол, бюджетных средств не хватает.

По словам местных жителей, после того, как вылились химикаты, умерло несколько голов крупного рогатого скота. По идее наша фабрика должна была возместить причинённый ущерб.Но тут в дело включалась обыкновенная человеческая жадность.

Филипп Борисович пёкся, в первую очередь, о благосостоянии фирмы. И ему не было никакого дела до старого пруда и проблем местных жителей.Местные активисты думали, что фирма займётся прудом, восстановив заодно и парк вокруг него. Но Филипп Борисович не собирался выбивать средства для возмещения ущерба. Он намеревался решить проблему малой кровью. А городские власти, разумеется, пошли ему в этом навстречу. Конечно, им должен был достаться кусок за сотрудничество!..

Иначе говоря, с Филиппа – деньги, с властей края – возможность «замять» экологическую катастрофу в миниатюре.

Я посмотрела в сторону босса. Как же жалко, что он сейчас находится в моём теле!.. Я бы хотела посмотреть на ЕГО выражение лица. Хотя он так хорошо владеет собой, что никогда не поймёшь, что у него на уме.

– Итак, освежили память, Филипп Борисович? – ласково поинтересовался Валерий Петрович.

– Освежил, – кивнула я.

– Подбираемся к самому интересному…

– Простите, но как же понесённые ранее расходы? – подал голос босс.

Валерий Петрович с неудовольствием покосился в сторону «секретарши».

«Ты-то куда лезешь?» – говорил вид главы городской администрации.

– Были выделены средства. Пострадавшим возместили ущерб стоимостью дохлой скотины, были выделены пожертвования. Например, организован праздник. И другие… пожертвования… Гуманитарная помощь…

Ох, знаю я ваши «другие пожертвования»! Кажется, Филипп давал взятку. А теперь жадный глава администрации захотел кусочек побольше.

– Увы! – развёл руками Валерий Петрович. – Среди местных активистов есть те, кто грозится… и, главное, способен закатить скандал. Регионального уровня… Ни нам, ни вам он совершенно ни к чему!

– Хорошо! – быстро сказала я, прежде чем босс успел вставить хоть пару слов моим голосом. – Мне нужно осмотреться на месте и прикинуть… масштабы. Так сказать.

– Извините, я сейчас! – подскочил босс и пулей метнулся на выход.

Хлопнула дверь. Оба мужчины проводили женскую фигуру глазами.

– Хорошенькая. Мордашка симпатичная, фигурка что надо. Языкастая опять же… Жаль, что беременная. Очень жаль, – сокрушённо покачал головой Валерий Петрович. – Я бы… кхе-кхе…

Меня едва не передёрнуло от омерзения. Мужчина преклонного возраста, вы мне в отцы годитесь!.. Кхе-кхе… Вот именно, кхе-кхе, мерзкий старый озабоченный кобель!

– Побольше уважения! – внезапно выпалила я. – Вы говорите о будущей матери!

Мужчины переглянулись и дружно рассмеялись.

– Ох и шутни-и-и-ик ты, Филипп. Будущая мать!.. Ха-ха-ха!.. – громко смеялся Валерий Петрович, а потом вдруг округлил глаза. – А-а-а-а…Это ты секретаршу, что ли обрюхатил, да? Так надо было сразу сказать!

– Нет же! – возмутилась я. – Ничего такого!

– Ладно-ладно, – махнул ладонью Валерий Петрович. – Ты, главное, вопрос реши со своим турками, идёт? Время поджимает, знаешь ли. Активисты у нас… зубастые. Отсрочка может дорого стоить.

Нет, какой же он всё-таки наглый. Ему только осталось открытым текстом заявить: «дай мне на лапу столько-то тысяч рублей!»

– Решу проблему. Сейчас помощница вернётся, поедем и посмотрим… На месте определимся.

Лицо Валерия Петровича вытянулось. Он явно не ожидал такого поворота. Вернулся босс.

– Филипп Борисович, вы обо всём договорились? – спросил босс.

– Да, Анель.

– На «сколько» часов назначена дополнительная встреча? – спросил босс, выделив слово «сколько».

– Рано судить, Анель, – сказала я. – Для начала осмотримся. Валерий Петрович, Дмитрий Александрович… Всего хорошего!

Босс хлопнул глазами, но посеменил вслед за мной. И едва мы вышли из здания, он вцепился в мой локоть.

– И что это было? Представление драматического кружка любительского театра?

Фил говорил достаточно громко. На нас начали коситься прохожие.И я вдруг поняла, что зря расхрабрилась.Потому что босс – он и в Африке босс, вернее, Филипп и в моём теле – босс. Грозный, вредный, властный… Мужчина, одним словом. А у меня сейчасдаром что член в штанах болтается, я была и останусь девушкой.

– Давайте поговорим в машине? Не будем привлекать внимание посторонних, – пролепетала я.

И из уст тридцати трёхлетнего мужчины эти слова прозвучали очень глупо.

– Мы на «ты»! Если ты забыла! Марш в машину!

Я по привычке залезла на пассажирское сиденье и сложила руки на коленях. Кажется, что-то сейчас будет.Я не ошиблась в своих предположениях. Босс вспылил:

– Что ты там устроила? Осмотримся? Что ты собиралась осматривать, красавица, а?

Босс хотел сказать что-то ещё, но осёкся и ойкнул, положив руку на живот.

– Не кричи! Иначе малыш будет волноваться, – забеспокоилась я, начав гладить беременный животик.– Тише, маленький, тише, Царевич…

– Имечко, что ли? Царевич? – спросил босс, но уже миролюбивым тоном. – И долго он так будет дёргаться?

– Пока ты сам не успокоишься!.. Нам, беременным, нервничать нельзя.

– Но…

– Причинишь вред моему ребёнку – убью! – пригрозила я. – И твой труп никто не найдёт. Тысячи россиян будут носить резиновые калоши и сапоги фирмы «Cinderella», даже не подозревая, что носят на подошве частичку Вольного Филиппа Борисовича.

– Грозно! – покачал головой босс и отодвинулся от меня.

Он сел, сложив руки на животе. Пять минут прошли в полной тишине.

– Давай начнём заново… Итак, Анель, что ты там устроила?

– Даже не знаю. Просто спросила, как обстоят дела? – решила я прикинуться дурочкой, но не вышло.

– Послушай, – развернулся босс в мою сторону. – Какое тебе до этого дело? Ну, серьёзно… Ты же здесь даже не живёшь!

– И что? Я забочусь об окружающей среде! – запротестовала я.

– Гринпис, что ли?

– Волонтёр!.. – честно ответила я.

– О-о-о-о… – простонал босс, схватившись за мою голову. – Повезло же мне… Волонтёр!

Да, я волонтёр. В последнее время с активным волонтёрством пришлось временно завязать из-за беременности. Но я продолжала участвовать в жизни частного клуба по надзору за чистотой города дистанционно. Распространяла информацию в социальных сетях, перечисляла часть денег…

– А ты сам видел, что там произошло? – не отступала я от босса.

– Видел, конечно. Там не пруд, Неля, там просто огромная вонючая лужа…

– Я хочу посмотреть.

– И что ты там увидишь, ну?.. Или у тебя при себе сверхчувствительный датчик, определяющий степень химического загрязнения? – насмешливо фыркнул босс, сморщив при этом мой носик.

– Хорошо… – сказала я. – То есть ты решилотделаться по-маленькому?

– Ха-ха-ха!.. По-маленькому?.. По-маленькому я в твоём теле каждые пятнадцать минут бегаю! Меньшей кровью я хотел обойтись, Неля…

– Праздник, пожертвования, взятка, – начала я загибать пальцы. – А глава администрации жадный. Ему мало. Сколько ты ему отстегнул в прошлый раз?

– Достаточно.

– Но он так не считает. Ему явно недостаточно.

– К чему ты клонишь?

Я набралась храбрости.

– К тому, что из тебя, Фил, хотят сделать дойную корову. При каждом случае будут грозить растрепать в СМИ… Оп! Схватили тебя за яички и давай дёргать…

Я сама не верила, что произнесла такие слова. Наверное, это всё мужской тестостерон и истинно мужское желание выражаться как можно грубее.