При свете маленького костерка Рамлоу смотрел, как Актив шурует — умело и сноровисто. Явно не в первый раз. И ругал себя последними словами. Актив же видел, чуял озеро. Предлагал отвести от воды. А Рамлоу не понял, и сам себе дурак.

Он принялся проверять снаряжение. Паспорта покоробило, зато теперь они не выглядели такими новыми, деньгам и подавно ничего не сделалось. Денег, правда, было совсем мало, всего тысяча долларов рублями. Но вряд ли они вообще понадобятся. А вот герметичная аптечке почему-то раскрылась и… Рамлоу выматерился такими словами, которых и Актив-то, небось, не знал. Вся упаковка транквилизаторов утонула. Наверное, он зацепился аптечкой за ветку в этом гребаном озере. Наверное… господи, да какая разница!

Одна надежда на Актива. Он справится.

— Что случилось? — поинтересовался Солдат, укладывая нодью. Он уже надел сырые вещи командира и теперь стоял возле огня, суша их. Нужно было высушить вещи как можно скорее, у них было не так много времени на всю операцию. Но теперь оставалось только ждать.

— Транквилизаторы утонули, — хрипло ответил Рамлоу. — Хуй с ними. Нырять не будем.

Солдат обернулся на озеро, прикинул, стоит ли, но никуда не пошел. Упаковка с транквилизаторами была слишком маленькой, чтобы ее было легко найти, да и лишнее переохлаждение было вредно для организма.

— Справимся, — заверил командира Солдат.

Они грелись и сушились до десяти вечера, а потом Рамлоу оделся в шмотки Актива, натянул горячие и сыроватые берцы и сказал:

— Я готов. Веди. Ни хуя ж не видно.

Солдат осмотрелся, сверился с компасом, проигнорировав навигатор, и пошел вперед. Листья давным-давно облетели, деревья стояли голые, приходилось пробираться по пересеченной местности, но Солдат вел напрямки, огибая только особо здоровенные камни и маленькие озерца, которых тут было видимо-невидимо, но потом и они закончились.

Солдат шел быстро, не жалея командира, не давая ему возможности как-то передохнуть, но и не старался загнать его. Фонарь Солдат принципиально не включал, свет сильно снижал угол обзора, доводя его до небольшого конуса, а так, под светом звезд и половинки луны он прекрасно видел, где идет.

— Стой, — тихо сказал он командиру, когда они подошли к дороге, и прислушался. Никого. — Идем.

— Господи боже, наконец-то дорога! — Рамлоу подумал, не перекреститься ли ему для верности, вспомнил, что он мусульманин и креститься не стал. Помнил, что он должен говорить по-русски, потому что так и палятся бездарные агенты — забыв о какой-то мелочи.

По дороге они шли совсем недолго. Буквально до въезда в маленький, серый, а сейчас, в свете фонарей, какой-то даже больной, гнойный городишко, в домах которого кое-где еще горел свет.

Людей на улице не было совершенно, и Солдат, увидев единственную машину, сразу пошел к ней. Главное, чтобы она была на ходу.

— Господи боже мой, здесь, что, кто-то еще и живет? — с тщательно скрываемым ужасом осмотрелся Рамлоу. — Из чего тут дома? Из сушеной грязи?

Он заглянул в невысокое окно, стоя на том, что здесь должно было сойти за тротуар. Женщина, вся какая-то измученная, с собранными в неряшливый пучок волосами, в заношенном халате, наливала чай мужчине с лысиной. На мужчине была полосатая фуфайка.

— Эту берем или ищем дальше? — спросил Солдат, указывая на УАЗ Патриот, небрежно припаркованный на, видимо, стоянке. В округе машин больше видно не было.

— Берем, — решил Рамлоу. — Есть возможность поменять номера?

Его отчего-то взяла такая лютая тоска, что захотелось прямо тут, не сходя с места, нажраться. Можно поддельной водкой. Можно… а нет. На такое он не согласен.

Солдат оглянулся, поискав взглядом еще машины, но не увидел больше ни одной в пределах досягаемости. Это немного озадачило, и он глянул на командира.

— Найти? — спросил он, подсчитывая время. Пока его хватало с лихвой.

— Нет, — ответил Рамлоу, старательно изгоняя из своей памяти метод добычи спирта из клея БФ. — Открывай, заводи — и поехали.

Солдат копался недолго, сигнализация тут была простая, так что машина даже не квакнула, как он ее вскрыл. Выдернул провода, соединил два нужных, и вот они на колесах, не прошло и пяти минут.

— Поехали, командир, — безэмоционально сказал Солдат. Нужно было уехать как можно быстрее.

Судя по карте, до Заозерска было часа два езды, если не превышать скорость. Солдат решил, что превышать не надо.

Рамлоу трясся в машине с ужасными рессорами и какой-то надписью на заднем стекле, которую он не успел разглядеть, и пялился вперед, на дорогу. В машине было тепло и не надо было идти ногами. Рычала она так, словно в двигателе сидел динозавр. В салоне чем-то странно пахло. Не то чтобы вонь, но и не ароматизатор. Ароматизатора, кстати, и не было.

— Номера надо будет поменять, — сказал Рамлоу.

— Лучше машину, — буркнул Солдат.

— Вряд ли ты сможешь найти в этой жопе мира что-то поприличнее.

========== 3 ==========

Стива подняли то ли очень рано, то ли слишком поздно, он не мог понять, сколько сейчас времени. Выдали бушлат и шапку-ушанку и вывели из камеры, в которой он сидел. Кормить тоже не стали.

Стив задумался, куда же его ведут под конвоем четырех автоматчиков, но спросить было не у кого. Вообще, вопрос “куда?” был более чем актуален, и радовало только то, что ему дали теплую одежду, значит, не на расстрел, как, по слухам, часто бывало в Советах. Хотя кто знает, этих русских. Стив почему-то пожалел, что не успел в последний раз посмотреть на портрет Баки, хоть на один, а нарисовал он их штук пять.

— Что, так меня боитесь? — усмехнулся Стив, когда увидел майора. — И куда мы?

— Оправданная предосторожность, — ответил майор Горбатов. — Полезайте в кузов, — кинул он на тентованный грузовик с высоким шасси, выкрашенный темно-зеленой краской. — Передадим вас вашим американским друзьям.

— Думаете, у меня в Америке еще остались друзья? — Стив снова усмехнулся. — Сомневаюсь, майор. Очень сомневаюсь.

Стив даже предположить не мог, кому именно из “американских друзей” его хотят передать? Спецслужбам на опыты? Ближе всего. Стив не хотел на опыты, но возможности сбежать пока что не было, возможно, появится, когда его передадут. На это была вся надежда.

Майор забрался в кузов вслед за Роджерсом, сковал ему руки наручниками, которые изготовили, похоже, на медведя, дождался, пока в машину заберутся автоматчики и перебрался в кабину.

Стив почувствовал, что ему весело, и расхохотался. Было в этом во всем что-то нереальное, что-то иррациональное, и было безумно смешно. Стив хохотал, как ненормальный, чувствуя, как уходит напряжение последних дней.

Его боялись, не представляя, какой он. Ему ничего не рассказывали, потому что, теперь Стив был просто уверен, что его везут на опыты, лабораторной крысе не нужно ни о чем знать. Его тайно передавали, но кто сказал, что Америке? Его могли сплавить кому угодно, кто больше дал.

Автоматчики при свете тусклой лампочки, кое-как освещавшей кузов, смотрели на него волками. Но стволов, направленных на Роджерса, не отводили. Крепкие угрюмые парни.

Машина тронулась, и Стив постепенно успокоился, выдохнул и прикрыл глаза. Бежать сейчас он не собирался. Он хотел увидеть, кого за ним прислали, хотел понять, что происходит, ведь не могут же просто так героя Америки, случайно найденного в леднике, запродать кому-то там. Или могут?

Стив чувствовал, что совершенно не понимает нынешнего мира. Что стало с тем миром, за который он воевал? Что осталось для него безвозвратно утерянным? И есть ли еще будущее, в котором он будет жить? Вопросы-вопросы-вопросы… И ни единого ответа, хотя бы и лживого.

Грузовик трясся на плохой дороге, но автоматчики были привычные и оружие держали уверенно.

Стив ждал конца пути, он не представлял, проедут ли они час или день, ему было все равно. Внутреннее напряжение вместе с истеричным приступом смеха ушло, оставив тупую опустошенность.