Парашютисты беспрепятственно выпустили грузовик. От поста он отъезжал очень медленно. «Это для того, чтобы избежать погони», – подумал Парнелл. Лежа в кузове, он ничего не мог видеть, но по движениям автомобиля понял, что едут в сторону Назарета. И тут он вспомнил, что в нескольких километрах к югу расположена маленькая армейская застава. У Парнелла появилась слабая надежда на спасение. Но все было напрасно, машина сменила направление, свернула на проселочную дорогу и через полчаса остановилась.

Человек в очках подал команду:

– Всем выйти. Остаются только двое из CID и ирландец.

Покинувшие грузовик люди остались в пустыне. За руль грузовика посадили Парнелла, двое сотрудников спецслужб по-прежнему лежали в кузове. В течение часа машина с трудом продвигалась по проселочной дороге. Снова последовала остановка. На этот раз Парнелла ремнем привязали к переднему бамперу. Человек в очках подошел к кузову. Он и его коллеги, разговаривая между собой на иврите, обсуждали, как поступить с пленниками. Лазарус предлагал незамедлительно прикончить сотрудников спецслужб. «Убив их, они покончат и со мной», – холодея от ужаса, подумал Парнелл.

Он видел, как над Галилеей поднимается рассвет. Он ожидал в любой момент услышать выстрелы по пленникам. Но, подняв голову, обнаружил, что к нему направляется этот странный юноша, который держал там, на блокпосту, огромные мешки со взрывчаткой. Он расстегнул наручники пленнику и с удивительно спокойным выражением лица произнес:

– Обещайте, что не станете ничего предпринимать, иначе я не гарантирую вам жизнь и не смогу ничем помочь.

– Да, конечно, постараюсь, – ответил Парнелл и почувствовал невероятное облегчение. И не зря, ведь он был спасен от смерти.

От всего сердца он благодарил юношу, но тот словно ничего не слышал. Он просто смотрел на ирландца ничего не выражающими огромными глазами.

Парнелл по-прежнему сидел за рулем грузовика, но в кабине больше никого не было. Лазарус и Реб пересели в кузов, разбили смотровое стекло и велели водителю не оборачиваться. В половине седьмого утра они въехали в Арко. Парнелл получил указание ехать к гостинице, находящейся на площади Хан-эль-Амдан. Во время движения они незаметно покинули автомобиль. Когда Парнелл подъехал к гостинице и остановился, в кузове находились только два сотрудника спецслужб. Они были в бешенстве.

В конце марта 1946 года Реб Михаэль Климрод приехал в Каир. Он и Лазарус передвигались поодиночке, но в египетской столице встретились.

Как утверждал Яэль Байниш, самый посвященный в тайны жизни Короля человек, Реб и Лазарус возглавляли список террористов, за которыми британцы организовали в Палестине самую настоящую «охоту на лис». Этому во многом способствовал диверсионный налет на блокпост в Ягуре. Сотрудники спецслужб имели прекрасную возможность рассмотреть личности диверсантов. Реба Климрода запомнить было проще всего, поскольку его высокий рост и невозмутимый взгляд огромных глаз позволяли легко опознать этого человека.

На самом деле нападение на блокпост в Ягуре было лишь маленьким эпизодом колоссальных военных действий, которые развернули «Иргун» и «Штерн». Масштабная операция, являющаяся частью общего наступления, началась 1 марта. Было совершено нападение на казармы в Хайфе, Реховоте, Пардес-Ханне, а также на пути сообщения в пригородах Иерусалима, Тель-Авива и Петах-Тиквы. В Иерусалиме диверсантами Лазаруса был взорван штаб Шестой дивизии.

Вначале Климрод и Лазарус уехали в Египет, а позже перебрались в Европу. По мнению Яэля Байниша, это произошло по той причине, что руководство «Иргуна» предпочитало видеть свою организацию строго военной, хотя и подпольной. Они упрекали Лазаруса в том, что он поддерживал связи с ирландцами из ИРА и североамериканскими гангстерами. Им не нравилась крайняя, иногда совершенно бессмысленная жестокость этого командира. Многие его методы борьбы шли вразрез с теми политическими целями, которые ставило руководство «Иргуна».

Яэль Байниш точно не знал, почему Реб Климрод переехал в Европу. Вначале он решил, что его бывший товарищ получил новое назначение в одном из филиалов «Моссада». Только через несколько месяцев ему стало известно, что Реб покинул Израиль по собственной инициативе. Он был твердо убежден, что совместная деятельность Реба и Лазаруса не сулила Климроду больших благ, но жизнь внесла свои коррективы.

Надя Хаким жила в Каире на острове Гезиара. У нее была целая вилла в жилом квартале рядом с проспектом Короля Фуада. Будучи вольнонаемной, она вышла замуж за одного из сыновей Хакима, владельца известного банка, в котором некоторое время служил Реб Климрод. Новый социальный статус Нади не стал препятствием ее связям с подпольными сионистскими организациями. В этот раз ее предупредили о приезде двух членов «Иргуна» и попросили сначала помочь им устроиться в египетской столице, а затем организовать отъезд этих людей в Европу.

Лазарус и Климрод поселились в квартире Нади, расположенной на Шейх-Рихани-стрит, недалеко от посольства США. Вскоре с помощью Нади они получили новые заграничные паспорта: Лазарус – ирландский, Климрод – французский. Ей удалось раздобыть два билета на пароход Французской морской компании грузовых перевозок. Благодаря такой оперативности 30 марта они уже были в Марселе.

Через неделю, 8 апреля, Реб Климрод появился в Нюрнберге. Здесь его уже поджидал Буним Аниелевич.

Они бродили по улицам Нюрнберга, его пригородам. Шел мелкий холодный дождь, а они все ходили и ходили между разрушенных войной домов. Аниелевич был старше Реба, ему было двадцать восемь лет. Он был также высокого роста, лишь на несколько сантиметров ниже Реба. И глаза у него были тоже особенные – большие, глубокие и печальные.

– Ты знаешь, как на иврите звучит слово «месть»? – спросил он у Реба по-немецки.

– Накам, – ответил Реб.

– Мне не нравится твой спутник, – после небольшой паузы продолжил Аниелевич. – Во-первых, ему далеко за тридцать, а это возраст самых старших наших коллег. Во-вторых, и это самое главное, его профессиональный имидж напоминает мне повадки американского гангстера.

– Но его работа дает превосходные результаты. Он работает лучше, чем я.

– Я ценю результативность. Я крайне отрицательно отношусь к этим талмудическим прениям о ста восьмидесяти восьми причинах для осуществления или неосуществления какого-то конкретного действия, особенно если спор идет о том, открыть или закрыть дверь. Но для проведения мероприятий, которые значатся в наших планах (некоторые мы уже частично осуществили или только приступили к их реализации), необходимы люди, чьи действия приносят результат. Мне не нужны профессиональные убийцы. Я испытываю ужас перед любым убийством, но убивать придется все время. Реб, существует мнение, что месть – оружие слабых. Но суть нашей борьбы не в том, чтобы убить этих людей, а в том, чтобы не дать человечеству забыть об их преступлениях. А о них уже начинают забывать, даже здесь, где судят многих преступников и пишут об этом в газетах. Необходимо сказать всему миру, что эти преступления являются преступлениями перед всем человечеством, о которых нельзя забывать не то чтобы через два-три года, а даже по прошествии нескольких столетий. Хочешь ли ты быть с нами? Я должен услышать твой четкий ответ.

Реб шел рядом со своим спутником, не доставая длинных рук из карманов потертой куртки. В ответ он неопределенно кивнул головой.

– Наша организация имеет множество филиалов и агентов по всей Европе, – продолжал Аниелевич. – У меня есть надежные друзья в Варшаве и Москве. Это мои личные люди. Они собрали нужные мне сведения о тебе. В Тель-Авиве многие осуждают нашу деятельность, а «Хагана» желает нас контролировать и, возможно, даже уничтожить. Главное для них – это Талмуд и многочасовые разговоры вместо действий. Твою личность мы хорошенько проверили. Один мой сотрудник посетил Белжец, собрал сведения о твоей матери и сестрах. Он согласился поручиться за тебя.