В ответ Реб молча кивнул. Через пол они слышали, как только что прибывшая группа устраивается на ночлег. Если лечь на пол, вполне можно услышать, о чем говорят внизу, хотя разговоры велись шепотом.

Тонкие черты лица Яэля Байниша, одного из немногих уцелевших узников варшавского гетто, исказила гримаса ненависти.

– Ведь это сбежавшие нацисты! – прошипел парень и заплакал от бессильной ярости.

День 8 августа постояльцы гостиницы провели в страшном соседстве. Реб и Яэль не исключали, что в гостинице, расположенной на перевале Решен, на расстоянии в несколько метров одновременно находились выжившие узники Маутхаузена и других концлагерей и их бывшие палачи – сбежавшие нацисты. Получается, что их кормила одна и та же гостиничная прислуга, а через границу переводили одни и те же контрабандисты.

Реб Климрод знал, что среди них нет Эриха Штейра. Дэвиду Сеттиньязу также было известно, что его там нет и быть не может. Даты не совпадали, хотя маршрут был тот же.

Следующей ночью они переходили итальянскую границу. Но сначала через нее были переправлены сбежавшие преступники-нацисты и только через два часа после них группа евреев.

В Италии Реба Климрода и его спутников, которых было уже больше сотни, ждала ничем не замаскированная колонна грузовиков. Число людей, направляющихся в Палестину, сильно возросло из-за того, что несколько дней назад через перевал Решен переправились еще несколько групп, уже поджидавших остальных на ферме, расположенной на итальянском склоне Альп.

Яэль Байниш был весельчаком, наделенным острым чувством юмора и способностью все высмеивать. В Маутхаузене он мог неоднократно попрощаться с жизнью только за то, что передразнивал походку и манеры охранников. Спускаясь с перевала, он беспрестанно напевал, иногда даже не совсем приличные песни. С большим вдохновением он изображал некоего Шлоймеля, жителя его родной деревни Крешев, недалеко от Люблина в Польше. Этот человек был раввином или кем-то в этом роде.

Внезапно перед ними затормозил и остановился грузовик. Все, даже излишне активный Яэль Байниш, застыли как вкопанные. Грузовики и военная форма говорили о том, что перед ними солдаты 412-й транспортной роты армии Ее Королевского Величества. Благодаря их прикрытию группе удастся преодолеть все преграды, которые создавала им Великобритания. Они перейдут границу и проберутся на юг Италии. Далее они поплывут в «Эретц Исраэл».

В действительности 412-й транспортной роты не существовало. Она была придумана и создана по инициативе Иегуди Арази, резидента «Моссада»[13]. Он находился в Италии, а англичане и их союзники разыскивали этого человека в Палестине. В составе союзников были и британские военные формирования, в личный состав которых были внедрены палестинские евреи.

Среди этих евреев были четыре сержанта. Один из них, Элияху Коэн по кличке Бен-Гур, создал в кибуцах «Палмах» – оборонительный отряд «Хаганы» и ядро будущей израильской армии. Вместе с четырьмя сержантами Арази разработал хитроумный план, главная цель которого заключалась в том, чтобы максимально использовать материальные ресурсы – разного рода снаряжение и продовольствие, принадлежащие армии Ее Величества.

Арази обеспечил радиосвязь между Неаполем и Парижем, Марселем и Афинами. Краденый радиопередатчик работал в городке близ Мадженты, что в тридцати километрах от Милана, обеспечивая контакт с руководителями «Хаганы» в Тель-Авиве.

В Италии Арази создал фиктивную воинскую часть. В его распоряжении находились автомобили и люди, свободно изъясняющиеся на английском. Солдаты и офицеры были одеты в надлежащую военную форму. У всех имелись поддельные документы. Дислоцировалась эта «липовая» часть в большом гараже, расположенном в центре Милана. Этот гараж, кстати, официально принадлежал британской армии. Действовал подпольный цех по изготовлению фиктивных бланков, удостоверений, командировочных предписаний и прочих бумаг, необходимых для документального обеспечения поддельной роты. Вот так была создана и функционировала 412-я часть британской армии[14].

Группа в составе тридцати пяти нелегальных эмигрантов 21 августа 1945 года погрузилась на рыболовецкое судно под названием «Далин». В действительности это судно называлось «Сириус». Настоящим портом его приписки было местечко Монополи, расположенное в южном направлении по Адриатическому побережью. Это первое секретное послевоенное судно через неделю приплыло к берегам Цезареи. На его борту находились знакомые нам герои – Реб Климрод и Яэль Байниш.

Реб стиснул кинжал в правой руке, опустив большой палец на лезвие. Оружие заняло устойчивое положение. Оттолкнувшись правой ногой, он сделал двухметровый прыжок и нанес левой рукой удар по «глазам», а правой одновременно вонзил кинжал в «тело», воткнув его сверху вниз. Клинок блеснул и вошел в «тело» до самой кости на уровне ложечки. Одним движением руки Реб вырвал кинжал. «Горло» у «тела» было перерезано. Все движения Реба были четкими и молниеносными.

Он сделал два шага назад, руки его опустились вдоль туловища.

Невдалеке лежал обезглавленный манекен.

– Очень неплохо, – сказал слегка охрипшим голосом Дов Лазарус. – Все это недурно, если часовой будет глухим, да к тому же мертвецки пьяным. А если он будет спать, то все пройдет просто отлично. У тебя имеется неплохой шанс перерезать ему глотку так, чтобы он своими воплями не поднял на ноги всю британскую армию в радиусе пятисот километров. Это твой единственный шанс, второго может не быть.

Под маленькими усиками, которыми Лазарус обзавелся совсем недавно (создавалось впечатление, что они выросли за ночь), сверкнули в улыбке крупные белые зубы. Он был довольно плотным мужчиной – при росте метр семьдесят весил восемьдесят пять килограммов. Он родился пятьдесят лет назад, в самом конце прошлого века, в Петах-Тикве, что в переводе означает «Врата надежды». Это первое еврейское поселение, основанное в Палестине на берегах реки Яркон исступленно верующими эмигрантами, бежавшими от русских погромов. Родители Дова были членами организации «Возлюбленные Сиона», носили рубахи и сапоги до колен. Они прибыли в Петах-Тикву в 1882 году.

Крепко сбитое тело, доброжелательная улыбка и мягкий близорукий взгляд из-под очков придавали Дову вид, который мог легко ввести в заблуждение любого, кто вступал с ним в контакт.

Дов был ярым сторонником насилия, отчасти из-за врожденной склонности к агрессии. Иногда казалось, что его сжигает какая-то невидимая, но всепоглощающая страсть. Яэль Байниш считал, что Лазарус прежде жил в Ирландии и сражался там в рядах Ирландской республиканской армии Коллинза. По предположению Яэля, он мог жить в Соединенных Штатах, Южной Америке или на Востоке. В 1925-1930 годах Дов Лазарус обзавелся связями в Нью-Йорке и Чикаго, которые сыграли затем главную роль в судьбе Реба Климрода.

Но настоящее признание Дов Лазарус получил только в 1933 году, после второй встречи с Давидом Бен-Гурионом[15].

– Сейчас твоя очередь, – сказал Лазарус Яэлю. – И постарайся. Водрузи голову манекена на место и представь, что перед тобой человек, которого тебе предстоит немедленно зарезать.

Согласно плану Баразани, Лазарус должен был лично заняться новичками-иммигрантами, прибывшими из Австрии. С другой стороны, это было его главной обязанностью в «Иргуне»: обучать новичков и превращать их в истинных бойцов «армии теней». Организация «Иргун» была создана в 1937 году и первоначально не являлась террористической. К осени 1945 года ею руководил тридцатидвухлетний Менахем Вольфович Бегин, уроженец Белоруссии. В Палестине он появился в 1942 году.

– Плохо, и даже очень плохо, – сказал Лазарус. – Единственный шанс для тебя в том случае, если английский часовой окажется человеком с огромным чувством юмора и его наповал сразит приступ смеха.