— Спасибо, — не оборачиваясь, но отпуская Дамблдора из объятий, проговорил лорд. — Что же, я покажу вам вашу спальню, — Геллерт направился к выходу из помещения, оставив художника, будто между ними сейчас не было абсолютно ничего.
Совсем нехотя Ал поплелся следом за хозяином особняка. Они поднялись на второй этаж по той самой золоченой лестнице и прошли длинный коридор, с нескончаемым числом комнат. Почти в самом конце, Гриндевальд остановился и отворил дверь, ведущую в покои.
— Прошу вас, проходите, — почему-то зло и саркастично пропел Геллерт. — Располагайтесь, в шкафу есть новая одежда, через час вас пригласят на ужин.
Альбус хотел спросить, что случилось, почему лорд внезапно стал так холоден, но пока формулировал предложение, Гриндевальд скрылся из глаз, оставляя после себя лишь гул удаляющихся каблуков.
Вздохнув, художник обернулся и стал разглядывать свое временное пристанище. Этот дом не переставал его удивлять. Комната так приятно пахла, но запах не был знаком Дамблдору. Он вдыхал снова и снова, пока голова не закружилась и твёрдый пол под ногами не перестал существовать. Ухватившись за край широкой кровати, Альбусу удалось кое-как удержаться и не рухнуть без сознания.
Час прошёл совершенно незаметно за изучением нового жилища, и юноша не сразу услышал, как постучал дворецкий, позвавший его к ужину, не медля, парень спустился за мужчиной.
Альбус сидел за большим столом в обеденной зале вместе с Геллертом. Они находились друг напротив друга на расстоянии целой комнаты, в полной тишине, режущей слух. Дамблдор тыкал вилкой в серебряную тарелку, издающую жуткий скрежет. Он почти ничего не съел, в горло не лез даже маленький кусочек.
— Вам не нравится свинина? — голос Геллерта разрезал мрачную тишину.
— Нет, что вы. Всё прекрасно, я просто не голоден, — художник отложил вилку в сторону. — Если вы позволите, я пойду. — не дожидаясь одобрения, Ал встал и покинул лорда.
Ему было тяжело видеть это совершенное лицо, проницательные, леденящие душу, глаза и губы, которые неимоверно сильно хотелось очертить пальцами, и нежно поцеловать, показывая всю свою пылкую любовь. Но Альбус не мог этого сделать, ведь кто такой на самом деле Дамблдор? Всего лишь художник, все равно, что довольно талантлив, он не достоин величественного лорда.
Гриндевальд остался сидеть со слегка приоткрытым ртом от удивления. Неужели он так обидел своего гостя? Меньше всего на свете он хотел этого, но этот буйный нрав, бушующий в нем с самого детства, всегда отталкивал даже близких людей, но он ничего не мог поделать с собой. Теперь аппетит пропал и у хозяина. Просидев в одиночестве еще около получаса, мужчина тоже отправился в свои покои.
Альбус лежал на кровати, повернув голову к распахнутому настежь окну и любовался полнолунием, разукрасившим комнату в бирюзовые оттенки. Он не спал уже сорок часов, но глаза сомкнуть все равно не удавалось. Он был подавлен и взволнован одновременно. Было около полуночи, когда аромат, до этого так его пьянящий, стал душить. Дамблдор не выдержал и накинув на голые плечи рубашку, покинул спальню.
Еще когда они подъезжали к поместью, юноша заприметил снаружи балкон, открывающий вид на великолепно ухоженный сад. Сейчас он как раз отправился на его поиски, и они довольно быстро увенчались успехом.
Двери, ведущие наружу, были приоткрыты и прохладный ночной ветер трепетал занавески, прикрывающие стеклянные рамы. Со всей осторожностью, художник толкнул дверь вперед, но она громко заскрипела. Внезапно перед юношей скользнула тень, которая становилась все больше, пока и сам ее владелец не объявился. Шторы, до сей поры скрывающие чудесный вид на аллею, отдернулись и через стекло прямо на Альбуса смотрело сонное лицо Геллерта.
— Альбус? — его голос звучал так, будто призрак стоял перед ним, а не юный художник. Бледная кожа парня, из-за лунного света казавшаяся еще бледнее, немного пугала лорда.
— Простите, я не хотел мешать вам, думал, все уже спят, — Дамблдор попятился назад, но рука Гриндевальда, схватившая его за запястье, остановила.
— Не уходи, — когда он перешел на «ты» Гелл сам не знал. Он потянул Альбуса к себе, вволакивая того на балкон. — Бессонница?
— Наверное, — пожал плечами юноша. — В комнате такой стойкий и дурманный запах, видимо, не смог из-за него заснуть.
— О, этот запах, необычный, да. Так пахнет плюмерия, божественный цветок, привезенный из Мексики специально по моему заказу и посаженный в этом саду, — мужчина указал пальцем куда-то в темноту. — Не думал, что от него может быть дурно, прошу прощения за это, сейчас же найдем новую спальню.
— Нет, нет, прошу, не нужно. Мне нравится, просто решил подышать, все в порядке, не стоит беспокоиться, — сам того не замечая, Ал сжал руку Гриндевальда в своих ладонях.
Геллерт не мог больше сдерживаться. Сердце билось так громко, что он был уверен, этот стук разбудит всех слуг в доме. Оба сейчас думали об одном и том же и оба плевать хотели на последствия, потому они одновременно потянулись друг к другу, наконец касаясь губами чужих губ.
Художник весь дрожал, но не от холода, а от неверия в происходящее. Он улыбался в поцелуй, который с каждой секундой становился глубже, а чужие руки становились настойчивее, прижимая к себе и почти поднимая, отрывая от пола. Кое-как высвободив руки, Альбус обнял Гриндевальда за шею, легонько касаясь его волос.
Это был первый поцелуй художника, и он подарил его тому, кому отдал бы все на свете. Гриндевальд чувствовал неопытность юноши, но это нисколько ему не мешало. Первым отпрянул Ал, потому что воздуха катастрофически не хватало, но их лица по-прежнему оставались слишком близко, так, что они слышали тяжелое дыхание друг друга.
— Альбус, — прошептал лорд, задевая своими влажными губами чужие.
Дамблдор вздохнул и его выдох был похож на стон. Смущение заливало его мертвенно-бледные щеки и даже чернота ночи не скрывала этого.
— Думаю, мне стоит вернуться, — неуверенно произнес парень и повернувшись к Геллерту спиной, покинул балкон. Ноги не слушались, то и дело подкашиваясь, в голове был будто туман, а руки дрожали и он невольно сжимал их в кулаки.
— Бежишь от меня? — Гриндевальд был в смятении, но дать Альбусу вот так просто уйти лорд точно не позволит. Он догнал его в еще одном бесконечном коридоре и обнял со спины, крепко прижимая и зарываясь носом в темные волосы, насквозь пропитанные ароматом плюмерии.
Комментарий к Плюмерия
Тот самый цветок: https://tv.ua/img/forall/users/3/375/5.jpg
========== Твоя улыбка ==========
Альбус замер. Крепкие мужские объятия, которых ему так не хватало, сейчас сжимали плечи прямо до хруста. Словно электрический ток пробежался по венам, заряжая новой порцией адреналина.
— Ты можешь остаться в моей спальне сегодня? — прижавшись сильнее, прошептал Геллерт. — Знаю, здесь куча комнат, но я хочу, чтобы ты остался со мной, обещаю, там не будет пахнуть этим цветком.
Дамблдор молчал, он все ещё не верил, ему казалось, что это очередная фантазия, но очень реальная. Ал ощущал себя как во сне, будто зомби, следовал за своими желаниями.
— Прости, — Гриндевальд ослабил объятия, а после и вовсе отошёл на шаг назад. — Я не должен был о таком говорить.
— Я останусь, пойду с вами куда угодно, — Альбус повернулся к нему лицом и улыбнулся.
Лорд коснулся локтя юноши и потянул за собой. Они почти бежали, громко стуча по полу туфлями и смеясь, как дети, хотя Дамблдор точно был ребёнком. Геллерт был абсолютно прав, комната пахла не цветами, она пахла её хозяином. Лёгкий морской бриз и сушеная трава едва уловимы, но Дамблдор пытался вдохнуть побольше, чтобы частичка лорда осталась в нем.
Альбус ужасно устал и первым рухнул на чужую кровать, забыв о приличиях, хотя Геллерт сам предложил, так что это полностью его вина. Гриндевальду нравилась эта своеобразная раскованность, он осторожно сел рядом, с другой стороны постели, и погладил юношу по голове. Дамблдор же положил свою руку поверх руки лорда, а после притянул к своим губам, оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. Мужчина медленно опустился на подушку рядом с художником и закрыл глаза.
