Занятие у профессора, как и каждый раз, проходили в идеальной тишине, но в убийственном напряжении, которое отчетливо чувствовалось в воздухе, и никто даже не вдыхал его лишний раз. К великому сожалению всех учеников, настроение у Гриндевальда было ужасным, не то, чтобы оно в другие дни было хорошим, просто сегодня хуже, гораздо хуже чем обычно. Очередной тест был завален, и у Альбуса просто сдали нервы, поэтому он совершил глупейшую ошибку в своей жизни — остался после занятия, чтобы оспорить оценку.

— Профессор, вы не могли бы объяснить мне, почему у меня единица, ведь я ответил правильно на все вопросы! — сам того не заметив, Дамблдор повысил голос, что вызвало непредсказуемую реакцию.

— Решил, будто самый умный? Да, Альбус? — злобно прошипел Геллерт, поворачиваясь лицом к своему собеседнику. Холодные глаза преподавателя сощурились, что однозначно не предвещало ничего хорошего.

— Значит, ты помнишь моё имя, хорошо, — слишком самоуверенно для парня, заканчивающего последний курс, и весьма опрометчиво. Губы Гриндевальда дрогнули в презрительной усмешке.

— Ты? Я тебе кто? Дружок? — взревел мужчина и схватил Дамблдора за ворот мантии. Его лицо оказалось слишком близко, так, что студент мог разглядеть все морщинки возле глаз мужчины.

— Ты был моим другом, — прошептал юноша, но надеялся, что Геллерт не услышит.

— Я покажу тебе дружбу! — кусок ткани, который он все ещё держал в руке, разошёлся по швам, а его обладатель полетел в сторону преподавательского стола.

Альбус не смог удержаться на ногах и не успел вовремя сгруппироваться, поэтому стукнулся головой об острый угол, больно ударившись. Геллерт не стал останавливаться на достигнутом, он подошёл к лежащему парню и разорвал на нем мантию, оголяя грудь и торс. Юное, красиво сложенное тело заставило Гриндевальда на секунду задуматься, но лишь на секунду.

Маг взял свою палочку, что лежала на столе и в воздухе начал вырисовывать красные буквы, которые впоследствии заклинания, выцарапались, словно ножом на груди ученика. Боль, которую чувствовал Альбус, была вполне себе реальной, но истинный ужас юноша познал, когда в зеркале, поднесенным ему Геллертом, он увидел надпись «Дружок». Победная улыбка расползлась на лице преподавателя, стоящего над парнем с небольшим зеркальце в руке.

Дамблдору показалось, будто в него только что всадили нож и выставили перед всем народом, который смотрел и упивался смехом. Альбус, собрав в себе все силы, поднялся на ноги, скомкал порванную мантию и кое-как накинув её на плечи, выбежал из кабинета. Бежал он долго, не останавливаясь и не оборачиваясь на возгласы друзей.

Юноша уже знал куда направляется, узнал как только увидел ненавидящий взгляд Геллерта. Ему будто в душу плюнули, ее будто сожгли, опустошили. Гриндевальд был его личной зависимостью, был его тайной любовью. Да и как можно было не влюбиться, они столько времени провели вместе, несмотря на всю последующую жестокость, но это было последней каплей.

Альбус Дамблдор стоял у берега Чёрного озера и плакал, так он прощался. Он был готов отказаться от всего, что ему дорого, ради Геллерта, но тот отказался от него. Парень откинул порванную мантию на песок и медленно зашёл в воду по пояс. Ледяная вода обжигала кожу, а рана которую оставил Гриндевальд, словно исцелялась этими водами. Ещё шаг и он погрузился в тьму целиком. Альбус знал, что просто так утопиться у него не получиться, поэтому произнёс свое последнее заклинание, которое сделало его тело тяжёлым как камень, не позволявшее ему самому всплыть. Дамблдор закрыл глаза, медленно погружаясь в глубь, его тело обволакивала холодная вода, а затем и песок, он мысленно прощался со всем миром, чувствуя, как жизнь покидает его, но даже на дне Чёрного озера покоя ему не дали.

Что-то крепко обхватило его запястье и выдернуло из песка, который поглотил руку уже на половину. Альбус не хотел знать, что это, но настойчивые движения, тянущие его прочь со дна, все же заставили парня открыть глаза и посмотреть.

— Хпрпб… Прбхпр, — прохрипел Альбус под водой, увидев Геллерта, тащащего его на поверхность. Но парень не хотел сейчас ни о чем думать, поэтому он позволил преподавателю тянуть его на берег.

Первое что услышал Дамблдор в ответ, уже когда он смог вдохнуть свежий воздух, было:

— Идиот! Тебе жить надоело? — Геллерт был очень зол, ещё больше чем в кабинете, он тряс юношу за плечи с такой силой, что тот мог получить сотрясение.

— Да, надоело! — нахально ответил Ал, отталкивая профессора, — тебе-то какое дело?

Альбус действительно не понимал, зачем Гриндевальд спас его, если сам юноша был ему безразличен, и, наверное, даже омерзителен. И как тот узнал, что его ученик здесь.

— Если тебе плевать на свою жизнь, то подумал бы о тех кто волнуется за тебя! О тех, кому ты дорог, придурок, — грозно прошипел Геллерт. Если бы Ал не знал его, то подумал бы, что он переживает за него, но такого не могло быть.

— Никому нет до меня дела, — Дамблдор потёр нос тыльной стороной ладони и опустился на колени, пачкая брюки в прибрежный чернозем, — Я никому не дорог, никто не станет за меня волноваться.

— Я волнуюсь, мне ты дорог, — сквозь зубы процедил преподаватель. Эти слова дались ему с трудом, но дались же.

Юноша удивленно поднял глаза на своего профессора. Это не может быть правдой, и то, что произошло в аудитории тому подтверждение.

— Ты издеваешься? Дорог? — Альбус впился глазами в глаза Гриндевальда и рукой указал на свою грудь, с окровавленной надписью, — Так ты мной дорожишь?

— Ты не должен был оставаться после урока, Ал, — с сожалением проговорил тот. В его глазах виднелось волнение и отчаяние.

— Так это я виноват? — теперь в глазах Дамблдора горел тот же огонь ненависти, что и у Геллерта, когда тот применял заклинание на нем. Это «Ал» заставило сердце пропустить несколько ударов. Любовь не проходит за пару минут. Ему хотелось врезать «другу», но он сдержался и вместо этого, быстро поднялся на ноги и, обойдя преподавателя стороной, пошёл в сторону школы.

Настойчивости Гриндевальда не было границ: мужчина внезапно остановил парня и прижал к себе, как родного, прикрыв глаза и зарываясь носом в мокрые волосы своего ученика. Альбус дернулся в его руках, но слабо — или все силы ушли на неудавшийся суицид, или он сам не хотел вырываться из таких долгожданных объятий.

— Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Я сделал это, чтобы ты ненавидел меня и перестал пытаться сблизиться, — шептал профессор и в голосе его была боль и сожаление.

— Почему? Зачем? — немного успокоившийся от тёплых объятий, но все ещё не понимающий мальчишка, чуть отпрянул, чтобы услышать ответ. Он искренне не понимал поступков Геллерта.

— Не заставляй меня, Ал, прошу, — тяжело выдохнул мужчина и прижал его к себе еще крепче.

— О чем ты? — сдвинув брови в удивлении, спросил юноша.

— Ты знаешь, — томно прошептал Геллерт. В горле был словно ком, простые слова сказать оказалось не легче, чем сдвинуть гору. — Я… Я… т-т-тебя… Прости. — Гриндевальд набрал полные лёгкие воздуха и задержал дыхание, — Я люблю тебя, поэтому был так жесток. Чувства, тем более такие, это неправильно. Знаю, что ты думаешь. Считаешь, что я извращенец? — слегка улыбнулся Гел.

Альбус не мог поверить своим ушам. Он сказал «ЛЮБЛЮ», а остальные слова парень пропустил мимо ушей. Чуть-чуть поднявшись на носочках, Дамблдор прислонился губами к подбородку Геллерта, а после и к самим губам. Ладони мужчины обвили талию мага, не позволяя разорвать контакт.

Геллерту не хотелось больше говорить, а уж тем более отвечать на вопросы, на которые не мог ответить.

========== Худший кошмар Альбуса Дамблдора(Часть2) ==========

Альбус, хоть и был вымотан, но уснуть на бетонном полу не мог. Целую ночь ему мерещились странные, похожие на вой, а, иногда, и на стоны, звуки. Время от времени они становились чётче и можно было расслышать слова. Одно из них повторялось чаще других: «Убей, убей, убей…». Дамблдор решил, что он не единственный пленник, видимо, у Геллерта тут был целый дом для ночных развлечений. Мысль о том, что издеваться над ним Гриндевальд будет не всё время, а займётся и другими, давала лёгкую надежду. У прежнего профессора и не промелькнула бы такая мысль в голове, но сейчас, всё, что он мог — это только надеяться.