Живы. Выбрались.

Зигмунд поднимается на пошатывающихся ногах; да уж, задержались они в другом мире.

Стренджер подходит к нему и спрашивает:

- Где сердце?

- Если я расскажу, ты не поверишь, - отвечает Зигмунд, и в этот момент рушится одна из стен, блокируя запасной путь к отступлению. Если же они сейчас не выберутся, они все мертвы.

Они все оглядываются; волна разрушений настигает слишком быстро. Последний шанс остаться в живых – идти через двери, но кто-то должен держать рычаг, чтобы ворота не захлопнулись; Стренджер готов идти на риски, но неожиданно огромная каменная глыба, отделившаяся от стены, летит на них вниз, и все разбегаются врассыпную, дальше от рычага. Джошуа, Светлана и Рейн оказываются в одной стороне, а Кригер… он рядом с переключателем.

Замок невообразимо трясёт.

- Бегите! – кричит немец, опуская деревянный рубильник; ворота медленно открываются. – Скорее! Сейчас всё развалится!

- Зигмунд! – Рейн тянется к нему, хочет спасти, забрать с собой, но Стренджер не даёт: он мысленно прощается с парнем. Люпеску знает, что иного выхода нет.

Хедрокс показывал им события происходящего настоящего; этого никак не избежать.

- Делай, что он говорит! - приказывает Стренджер, затягивая с собой полукровку; Светлана перебегает на ту сторону и ждёт их. – Рейн!

Дампир не верит; она смотрит, как камни рушатся снегопадом, как некогда прекрасное место превращается в руины, как с каждой секундой Гауштадт не даёт им другой возможности… Она сопротивляется хватке Стренджера, кричит, хочет бежать к немцу, но Джошуа держит крепко: крик полукровки сливается с гулом разрушения.

Мужчина насильно вытягивает её наружу; он знает, что так будет лучше. Для всех. Пусть этот выбор даётся ему нелегко.

Зигмунд держит рубильник и наблюдает, как фигуры людей, которыми он дорожит, скрываются за главными воротами. Он улыбается, мысленно прощаясь с каждым.

Ему будет так не хватать этой очаровательной полукровки.

- Я люблю тебя, Рейн, - шепчет он в пустоту и опускает руку.

Ворота глухо падают на землю; больше никому не выбраться.

Замка Гауштадта больше нет.

Наконец-то поставлена финальная точка.

========== Сожаления. ==========

- Это они! Они живы! – рычит Скорч, выбегая вперёд; монстры не спешат к чужакам – только некоторые из них стартуют с места на помощь тем, кто спас их от неминуемой гибели.

Не все ещё оправились от шока.

Вампиры тянут лапы, помогая троим взобраться на горную вершину; снег скользкий, холодный, но он кажется мягче перины, успокаивает морозом – осознание того, что они в порядке, приходит несколько позднее. Стренджер забирается первым, подхватывает за руку Светлану и тащит её за собой; Люпеску обнимает Джошуа, оказываясь на поверхности, облегчённо выдыхает; всё кончено. Но какой ценой? Дампир оборачивается, тянет руку вниз, но Рейн отказывается от помощи: ей не нужно: она чувствует себя безэмоциональной куклой, тряпкой, просто телом без души… Ей кажется, что она умерла там, под руинами замка Гауштадт…

Её сердце остановилось вместе с Зигмундом.

Белиар всё же забрал у неё дорогое.

Оказавшись в одном месте, все вскоре оборачиваются, стоит им услышать неприятный звук: ещё одна стена бывшего дома для вампиров падает, поднимая столбы снега; вихрь больше не заметает следы. Гауштадт складывается карточным домиком; строение рушится, осыпается гигантскими глыбами, чтобы навсегда стать кровавым пятном в истории земель Фалькенбурга.

Каждый молчит, наблюдая за тем, как исчезает последнее, что связывало их воедино.

Рейн не может смотреть на то, как рушится место, подарившее ей правду: о себе, о людях, о тех, кто её окружал… Она обессилено падает коленями в снег, не в силах больше сопротивляться нахлынувшим эмоциям; Светлана садится рядом, обнимает сестру, гладит по рыжим локонам, пытается успокоить, но знает… знает, каково полукровке сейчас. Вампиры молчат, не желая что-то сказать: на этой войне каждый потерял кого-то близкого: супругов, родителей, детей… Прошлое не вернуть, не изменить. Нужно уметь принимать настоящее.

И смотреть дальше в будущее.

И в нём нет ни замка Гауштадт, ни трупов, похороненных вместе со строением.

- Я… Я ведь не сказала ему, - шепчет Рейн, утыкаясь в ключицы Люпеску, - что он… он…

Она не может договорить; она вновь потеряла кого-то очень близкого ей. Это ранит почти до смертельного… Рейн даёт волю чувствам и вспоминает: эту миссию, это заточение в ином мире, эти артефакты, будь они прокляты!.. Вспоминает его глаза, улыбку… И сердце будто пронизывает тысяча игл.

Она должна была остаться там, вместе с ним.

Некра молчит; поджимает губы, глаза щиплет так, что она часто моргает, и дампир поворачивается в сторону Джошуа, снимающего шляпу: он стоит спокойно и смотрит на разрушенный старый замок.

Другим кажется, что Стренджера никак не трогает произошедшее.

И только Люпеску замечает, как под очками мужчины, по щеке, скатывается бисеринка слезы.

Каждый из них что-то потерял.

Каждый из них сожалеет.

И ничего не изменить.

========== Конец пути. ==========

- И… что дальше?

- Мы возвращаемся домой, - говорит Джошуа. – Нам пора уходить. Наша работа здесь закончена.

Проходит несколько часов, начинает светать; вампиры рассказывают им о дороге, ведущей в ближайший город – оттуда они смогут вылететь из страны. Куда именно? Светлана не знает, но у Стренджера всегда припрятаны карты в рукаве. Дампир стоит рядом с ним, держа за руку, внимательно следит за крохотным вампиром, спящим в руках у Векс.

Перерождённый Хедрокс Бесконечный… Люпеску усмехается: как птица феникс, а не кровопийца.

Новый вождь будет лучше прежнего – она уверена в этом.

- А вы что будете делать? – интересуется Некра.

Векс желает ответить, но Скорч, кладя руку ей на плечо, выступает вперёд; пока их вождь совсем юн, он выступит за главного.

- Попытаемся отстроить наш дом, - отвечает дикий вампир, и снежный ветер ласково взъерошивает его шерсть. – Это будет долго, но мы не можем взять и уйти с Фалькенбурга. К тому же, неизвестно, что осталось под руинами Гауштадта. Мы обещали охранять древние знания мёртвых народов, их сокровища и артефакты и не можем нарушить эти правила. Это наш долг.

- Каждый выбирает свой собственный путь, - поправляет очки Джошуа.

- Позовёте как-нибудь на новоселье? – улыбается Светлана, но стоит ей повернуть голову, как задорное настроение мигом улетучивается.

Рейн стоит на самом краю, продолжает смотреть на уничтоженный дом вампиров, пытаясь принять настоящее. Стренджер тоже замечает это, поэтому решает закончить разговор, пожимая древнему вампиру руку; им нужно спешить.

- Если что-то найдётся под руинами, я дам вам знать, - обещает вампир, отстраняясь.

Джошуа коротко кивает.

- Я пришлю вам человека.

Светлана смотрит в сторону: её сестра только недавно пришла в себя: хочет показать остальным, что приняла настоящее, но реальность иная; Люпеску чувствует, как полукровке душевно неспокойно, как одно неосторожное слово может её зацепить. Некра наблюдает, как Рейн держит в ладони подарок – медная лошадка совсем растрепалась - последнее воспоминание о человеке, который заботился о ней и не бросил…

Который по-настоящему полюбил её.

Светлана отпускает руку Джошуа; скрипит по снегу, подходя ближе к полукровке, и осторожно касается её плеча; Рейн даже не оборачивается.

- Дорогая, - полукровка смотрит на лошадку, а затем резко сжимает игрушку в кулаке; Светлана говорит шёпотом, - нам пора.

- Пора… - повторяет она, даже не осознавая происходящего.

Люпеску ведёт её к остальным; они возвращаются домой. Рейн всё равно: для неё жизнь вмиг угасла. Её дом уничтожен.

Она перекатывает в пальцах медную фигурку, а в горле ком застревает от обиды и несправедливости. Зигмунд… Слёзы обжигают щёки.

Она всегда будет помнить его.

И никогда не забудет.