Решив, что сетовать на жизнь бессмысленно и можно занять время чем-то полезным или интересным, мальчик вспомнил, что так и не дочитал оставшиеся полсотни страниц приключенческого романа, начатого ещё до злополучной ветрянки. Каким-то образом ему удалось позабыть о книге и начать читать другую, но раз уж он всё вспомнил, было бы преступлением всё так и оставить.

Он должен был узнать, чем всё закончится!

Шальная, но гениальная мысль ворвалась в голову внезапно, как обыкновенно бывает при озарениях. Эдвард отложил уже почти дочитанную и ставшую источником этого вдохновения книгу и потёр ладони. Строки из истории напомнили мальчику, что яблочный пирог — это круто, а домашний яблочный пирог — круто вдвойне. Наслаждались запахом яблок и готовились к кушанью персонажи романа, а слюнки текли у Эдварда и, по мнению самого Элрика, это было жутко несправедливо.

Проинспектировав кухню опекуна на наличие необходимых для выпечки ингредиентов и вспомнив, что мужчина на днях как раз прикупил пару кило яблок, Эдвард ещё больше воспрянул духом и полез в кухонные шкафчики за мисками. Он ни разу ничего не пёк в своей жизни, но помнил рецепт, что как-то называла Винри, а потому был уверен, что всё получится на «ура». Разбив четыре яйца, всыпав в них два стакана сахара (чтобы вкуснее было) и хорошо перемешав, Эдвард добавил стакан муки и почти тотчас сообразил, что сделал что-то не так — предполагаемое тесто стало невероятно тяжёлым и тягучим и перемешивать его не предоставлялось возможности. Скорее, его можно было брать руками и месить, но он не добавлял дрожжи, да и Винри всегда именно вливала тесто в форму, а не что-то лепила из него. Покусав губы, мальчик принялся рыться в памяти, вспоминая, что можно добавить, чтобы и вкус не уничтожить, и продукты не испортить, и сделать тесто требуемой консистенции.

Раздумья продлились минут пятнадцать, прежде чем Эдвард победно щёлкнул пальцами и, достав из холодильника бутылку с уже прокисшим кефиром, принялся тщательно её трясти чтобы разогнать комочки. Примерно через минуту он решил, что достаточно и чуть скрутил крышку. Молочная жидкость вырвалась наружу с пеной и громким шипением, и Эдвард едва успел перевернуть бутылку, прежде чем кефир оказался у него на пальцах.

«Пронесло!» — бывший Стальной вытер со лба несуществующий пот и осторожно принялся размешивать тесто, радуясь, что-то наконец прекратило напоминать пластилин. Правда, теперь оно казалось слишком жидким… Подумав, Элрик с опаской добавил ещё две ложки муки и удовлетворённо кивнул, когда консистенция начала напоминать то, что всегда получалось у Винри. — «Теперь нарезать яблоки, залить тестом и в духовку!»

Воплотить мысли в жизнь труда не составило, но Эдварду пришлось изрядно повозиться, прежде чем он нашёл форму для запекания. На десятой минуте поиска мальчик даже начал сомневаться, есть ли у полковника такая — всё-таки мужчина жил один и вряд ли на досуге пёк пироги — но искомая ёмкость всё-таки нашлась на самой верхней полке верхнего шкафчика. Видимо, Мустанг действительно ничем подобным не занимался, раз засунул её туда.

«Наверное, его бесконечные пассии любят готовить» — Несмотря на разные слухи, за время своего пребывания в доме бывшего начальника, Эдвард так ни разу и не увидел, чтобы Мустанг водил в свою обитель женщин. Иногда он болтал с ними по телефону, но никогда не приводил. Только Хокай иногда заглядывала, проверяя, не убили ли они друг друга. И Эдвард не мог понять, почему известный казанова вдруг резко перестал интересоваться противоположным полом. Неужели стеснялся его, Эдварда?

Мальчик довольно хихикнул и, высыпав на дно предварительно сполоснутой формы яблоки и залил их тестом. Того оказалось многовато, и только потрясающая неожиданность в виде точного расчёта не позволила вязкой жидкости пролиться на стол. От пищевой соды на поверхности теста ещё появлялись пузырьки, и Эдвард поспешил разобраться с духовкой, прежде чем реакция закончится.

Винри говорила, что это очень важно.

Повоевав с духовкой, поведав той немалую долю своего словарного запаса, мальчик наконец разобрался что к чему и поднёс спичку. Конфорка вспыхнула с громкий «ухом», и Эдвард непроизвольно отпрянул.

— Так, всё хорошо. Всё работает.

Уняв ускорившее своё биение сердце, Элрик осторожно сунул форму с тестом внутрь духовки и также осторожно закрыл дверцу.

Теперь нужно было подождать примерно тридцать-сорок минут.

***

Возвращаясь домой быстрым шагом, Рой в сотый раз говорил себе, что волноваться не о чем и что он зря себя накручивает. Эдвард Элрик был известен своей концентрацией, а значит не отвечал на звонки потому что — скорее всего — с головой погрузился в сюжет очередной книги.

Мужчина искренне хотел верить в собственные доводы, но интуиция говорила, что дело тут далеко не в концентрации и тем более не в книгах. На сердце было тревожно.

Когда он не дозвонился до подопечного в первый раз, Рой решил что пацан в туалете или в ванной и просто не может подойти. Во второй раз появился аргумент в виде разговора с братом или мисс Рокбелл — ребёнок постоянно созванивался с семьёй и мог «висеть» на телефоне часами. В третий раз Мустанг позвонил домой вернувшись с совещания, спустя два часа после второй попытки и, не дождавшись ответа, успокоил себя тем что мальчик просто читает книгу или занят какой-нибудь ерундой. Во время четвёртой попытки через полчаса беспокойство достигло своего апогея и никакие умственные доводы не могли его унять.

Поэтому Мустанг решил не терять больше времени и, заявив что ему срочно надо проверить сына, ушёл на час раньше.

Когда ключ в замке калитки не стал поворачиваться, а дверь открылась стоило коснуться ручки, мужчина почувствовал, как по позвоночнику побежали мурашки. Эдвард прекрасно понимал, что не закрывать калитку, особенно находясь дома в одиночку, глупо и опасно. Ему даже не нужно было напоминать об этом — мальчик по десять раз перепроверял, насколько хорошо повернул замок. Так почему же сейчас? Офицер сунул руку в карман и на всякий случай надел зажигательные перчатки. Он не был параноиком, но если что-то случилось и внутрь проник незваный гость он должен был быть готов.

Внутри всколыхнулась надежда, что с Эдвардом всё в порядке и — если всё-таки не дай Небо — он успел спрятаться. У мальчика больше не было алхимических способностей, и он был совершенно беззащитным.

Входная дверь в дом также оказалась открытой и, стоило немного приоткрыть её, как в ноздри ударил противный запах гари. Позабыв всю осторожность, мужчина рванул внутрь, всерьёз опасаясь, что придётся иметь дело с начинающимся (или заканчивающимся, если судить по запаху) возгоранием. Но следов воды нигде не было, что говорило об отсутствии пожарных спецслужб. Это самую малость успокаивало — значит, до пожара дело не дошло.

Источник невероятной вони обнаружился на кухне в раковине, а также на дне духовки — судя по всему, бывший Стальной пытался что-то испечь. Рой подавил вздох и открыл настежь окно, чтобы хоть немного проветрить — мальчик этого сделать не удосужился. Вытряхнув из уже почти остывшей формы нечто что должно было получиться в результате запекания в мусорку, мужчина налил в форму воды, предварительно капнув моющей жидкости.

Отлично, с одной бедой он вроде как разобрался.

— Эдвард! — крикнул полковник, но ответа от мальчика так и не получил. В некотором роде ожидаемо, но мужчина всё равно почувствовал беспокойство. Сердце подсказывало, что ребёнка нет дома, но он должен был проверить, прежде чем бить тревогу.

Спрятаться в доме было можно, но таких мест было всего ничего. И ни в одном из них не оказалось мальчишки. Рой посмотрел везде, даже в комоде — ничего. Обыск дома на предмет записки тоже ни к чему не привёл: мальчик удрал, не потрудившись хоть как-то намекнуть, куда собрался и где его искать. И вряд ли то было потому что он боялся последствий своей готовки — в коридоре царил бардак, будто кто-то маленький специально разбрасывал вещи, пытаясь справить с гневом от неудачи.