– Поберегись сама. Пока без ворожбы справляемся…

Я кивнула и нырнула в водоворот подсобных работ.

В конце концов, головорезы Седрика прорвались через ворота. Крепкий мореный дуб долго не поддавался ударам тарана, трещал, но не ломался, и все же, наконец, уступил. Хотя, солдаты рано радовались…

Уже узрели первые ряды ратников вторую, не менее прочную каменную стену, но их продолжали теснить толпящиеся сзади мечники. Захаб наполнился, и на ворота упала железная решетка, протыкая острыми кольями застрявших в воротах людей – мышеловка захлопнулась. Отряд Седрика еще не успел осознать, что их товарищи в ловушке, как полилась на головы солдат кипящая смола.

Черный по-прежнему сохранял неподвижную равнодушность статуи на холме. А тем временем дикари уже лезли на стены…

Дневник Талины:

“…Смерть в Игре не страшна – это всего лишь выход. Точнее, один из выходов – не самый приятный и не самый легкий, но все же выход. Главное – выбрать один правильный туннель из множества путей там, за чертой очередной жизни…А цена ошибки – одна на тысячу ипостасей бессмертная душа…”

Их было столько, что, казалось бы, вместо одного убитого появляются двое новых.

Не только облик у них был звериный, но и сила скрывалась нечеловеческая в их, на первый взгляд, нескладных и неуклюжих телах. Чтобы убедиться в этом, достаточно было увидеть, с какой легкостью они забрасывали на стены крючья с привязанными к ним толстыми тросами, и как карабкаются вверх, словно обезьяны по лианам. Не успеешь перерубить один канат, как рядом падает другой крюк и над зубцами скалится волосатая рожа другого вражины. Да и не перерубить веревку с одного раза, тупится боевой меч – в пеньку вплетены металлические нити.

Сейчас бы мне другую силу применить… Но нет, израсходовала всю, до последней капельки, выложилась вся без остатка. Когда еще новая накопится после такой не просто бессонной ночи. И со стен не уйти – сейчас каждая рука, способная держать меч на счету. Главное – не дать им прорваться… Но как? На каждого защитника несколько десятков упорных обезьян. Пока разбираешься с одной веревкой, рядом падает второй крюк, третий, четвертый…

Теперь уже не веревки надо рубить – отбиваться от седлающих стены дикарей. Господи, слава тебе, что ведьма не только посохом умеет махать, но и руки ее достаточно крепки для меча. Да и сама я кое-чему за столько Игр научилась.

Рядом спрыгивает рыжая образина и бросается на моего соседа. Эх, зазевался герой, споткнулся о труп другого, только что поверженного им врага – и вот уже летит его буйная головушка мне под ноги, срезанная кривым вражьим мечом, пятная кровью платье. Горячие брызги падают на лицо, оставляя соленый вкус на губах. Второй удар предназначен уже мне…

Я двигаюсь словно во сне, а, впрочем, что за каламбур – я и есть во сне… Тело будто живет своей собственной жизнью, действуя по памяти мышц и мускулов, на уровне рефлекторных, годами отрабатываемых движений, независимо от запоздалых вспышек сознания. Поворот – наклон – удар. Ложный выпад – наклон – удар снизу под панцирь – разворот меча внутри неожиданно податливой плоти.

Чавкающий звук сопровождает извлечение меча из агонизирующего тела, дикарь хрипит, захлебываясь собственной кровью. Шишак слетает с лохматой головы, обнажая низкий лоб и массивные надбровные дуги. Дьявольский огонек в глазах вспыхивает в последний раз и гаснет…

Боже! Опять лезут… Ногой спихиваю вниз конвульсивно подрагивающее тело. Опять работа для меча. По сверкающему клинку стекает кровь напополам с зарей…

Уже рассвет – а мне уж казалось, эта ночь никогда не кончится! Скидываю еще один труп – странное затишье… Оглядываюсь по сторонам – вроде бы бой утих, мечники нервно переминаются с ноги на ногу. Кто-то выкрикивает мое имя – ах, да… – это же Андрюс, – машет мне уже снизу. Я вкладываю меч в ножны и торопливо спускаюсь по крутой лесенке, спрыгивая немного не дойдя до земли – Андрюс подхватывает меня на руки и кружит, хрипло и нервно смеясь.

– Мы, отбились! Отбились, Талина! Дикари все мертвы, а Седрик с остатками своего отряда отступает! Победа!

Я не решаюсь разделить его радость. Что-то здесь не так… Я еще не знаю, что именно, но что-то не так… Ни в одной Игре не бывает все гладко. И не одна моя победа еще не походила на победу больше, чем на поражение…

Но я слишком устала, чтобы протестовать… Он гладит мои слипшиеся от крови волосы, целует, сжимает в объятиях, тормошит – словно поверить не может, что я действительно осталась жива. Хорошо, что он есть в этом Сне. Милый, милый мой князь…

Дневник Талины:

“…Помня цену поражения, я играю так, будто именно эта жизнь единственная, последняя. Но, как бы ни дергалась муха в паутине, Повелитель знает итог: когда-нибудь я умру в мною же выдуманном мире – навсегда…

Если только не приму Его последнюю подачку…”

Мне удалось немного вздремнуть. Но лучше бы я этого не делала, очнулась еще более уставшей от бьющего в глаза солнца, сквозь неплотно занавешенные шторы. Голова гудела, как с похмелья, мышцы ныли, но Сила полностью восстановилась. Однако все прежние сомнения нахлынули вновь.

Я не могла вспомнить, в какой момент Черный исчез с холма над Любавкой. Интересно, куда он направил своего горячего скакуна?

Князь спал рядом… Я залюбовалась его немного осунувшимся лицом. Длинные загнутые ресницы подрагивали, роняя синеватые тени на скулы. Будить его было жалко. Я выскользнула из-под одеяла и поспешила одеться – в горнице было прохладно. Но первое же прикосновение к моему боевому облачению вызвало тошноту. Одежда пропиталась потом, и от нее исходил еще какой-то чужой сладковатый запах… Запах подсыхающей крови.

Наконец, в сундуке я откопала подходящее мне по размеру чистое платье. Длинное, до пят, прямого покроя, с простой вышивкой по вороту и тонким веревочным пояском.

– С ума сошла, девка! – на меня налетел все тот же бешеный сотник, от праведного гнева которого меня спас Андрюс. Впрочем, он вскоре разглядел, кого чуть не сбил с ног. Он был порядком смущен и, раскланиваясь, пробормотал какое-то подобие извинения:

– Простите, не признал… Госпожа ведьма, князя бы разбудить… что-то неладно…

Я пошла посмотреть на то, чем был так обеспокоен сотник. Пожалуй, тут стоило поволноваться…

Дневник Талины:

“…Когда-нибудь я запутаюсь в собственных фантазиях, заблудившись в лабиринте воображаемых миров… Что случится, если я сделаю неправильный ход? Я ведь знаю, что Игра больше, чем просто сон…, больше, чем просто кошмарный Сон…”

Трупы вражеских солдат были собраны в одну кучу… Шевелящуюся кучу…

Вначале, мне даже показалось, что среди них есть раненые, но нет… Они были мертвы. Абсолютно мертвы. Однако конечности покойников слегка подрагивали. Тела не закостенели, и хотя пульса нащупать не удалось, в них теплилась какая-то странная жизнь.

Солнце постепенно катилось за лес…

– Жечь! Сейчас же сжечь дотла, пока солнце не село… – тут и думать особо нечего. Выйдет полная луна – что потом с этой нечистью делать?

Сотник только руками развел:

– Где столько хвороста набрать?

– Солому тащите. Самогон лейте, масло – гореть будет лучше. Не жалейте. Крепость все равно оставлять…

– Еще чего! – возмутился какой-то мечник, – Еще чего не хватало. Крепость сдавать! Отбились мы!

– Ни чего мы не отбились! Там, за стенами то же самое творится. То не битва была… так, разминка! Сейчас пострашнее войско на нас пойдет…

Солдат пожал плечами и тупо уставился на бьющегося в конвульсиях мертвеца с отрубленной головой…

Работа вокруг закипела. Тела быстро заложили соломой, закидали остатками дров и ветошью, облили маслом и подожгли… Славный получился костерок. Я подбавила в него немного колдовского жару, а то трупы заметно оживились. Один из них, со вспоротым вздувшимся животом, лежавший ближе всего к краю, вдруг широко распахнул глаза и уставился на меня совершенно пустым взглядом. Мне почему-то показалось, что это именно я его убила. Дурной знак…