Но один дружинник ее все же увидел – увидел бесплотную, крадущуюся в темноте тень, и пронзил призрак мечом. Ведьма даже не успела увернуться от удара – настолько уверена была Вилия в непогрешимости своих чар.

Двое других воинов с ужасом смотрели, как их товарищ выхватывает клинок из ножен и рубит пустоту. И окрашивается сталь алым, забрызгивает кольчуги и лица липкая горячая жидкость, раздается тихий удивленный стон, и проявляются, словно из воздуха, сперва полупрозрачные очертания.

К ногам ошеломленных солдат падает тело молодой женщины со страшной раной в боку…

Моим глазам не суждено было видеть ее смерть, я почерпнула эту картину из памяти умирающей…

– Почему? – только и успела я услышать ее последние слова да подумать после: "Какая разница "почему"… Не только у тебя есть Дар… " Чародейка ушла в посмертную страну своей веры, а тело собиралось умирать во второй раз вместе с моей душой…

Я прислонилась щекой к шершавой известняковой кладке и смотрела на свои окровавленные ладони, которыми зажимала разрубленную плоть. Руки были в крови – в ее крови, и я не могла позволить этому телу – теперь моему телу, терять еще кровь. Все мои силы ушли на то, чтобы остановить кровотечение, но эта боль… – она отупляла, оглушала, наполняла окружающее пространство гротескными видениями. В ушах грохотали тамтамы, сквозь которые, как через чудовищную грозу, прорывались выкрики сбежавшихся дружинников. В поле зрения мелькали разные лица и фигуры, большей частью размытые, искаженные…

Дневник Талины:

“…Я заключила эту Сделку еще ребенком, приняв за настоящее лицо маску доброго волшебника. Он залюбовался моими сказочными снами, и я продала их Повелителю, пополнив армию Игроков. …И куда только делись наивные детские грезы, про добрых гномов, чародеев, единорогов, говорящий лес и прочую дребедень?…”

Самое лучшее сейчас – признаться в своем поражении, позвать Повелителя и выйти из Игры. И главное – в Его власти прекратить эту жуткую боль… У меня еще будет время взять реванш… Но, господи, я же еще ни разу не сдавалась!

Я уговаривала себя: что-то с самого начала пошло не так, вопреки сценарию, а с каждой новой волной боли крепла другая уверенность – это очередное испытание, Игра в которой мне нельзя проиграть и невозможно выиграть…

Сначала я позволю себе сдаться один раз, потом другой… И так совершенно незаметно для меня Повелитель сровняет счет… Он позволил мне набрать запас очков на простеньких, не запавших мне в душу мирах-квестах, а потом началась череда розыгрышных партий… Фарт закончился, пора выворачивать кармашки для расчета с проигрышами…

Когда взор затянуло кровавым туманом, и для слуха умерли все звуки, кроме глухих ударов собственного сердца, меня подхватили чьи-то сильные руки и понесли куда-то, вырывая из цепких лап костлявой старухи с косой, из ночного мрака и холода. В уютную и светлую, жарко натопленную горницу, в ласковые объятия пуховых перин и подушек…

А дальше начались долгие часы нескончаемого бреда… Из которого я помню только одно – разговоры с Черным и склоненное надо мной лицо воина с запавшими глазами, полными тревоги и удивления… Тревогу я не понимала, а вот удивление было вполне объяснимым – не часто возвращаются к жизни смертники…

Уже запутавшись в лабиринтах вложенных снов, я поняла, что первый путь к победе для меня невозможен.

Дневник Талины:

“…Я давно запуталась в паутине Игр… Глупая бесстрашная муха…Все мы – лишь пища для демона-паука… Хотя, нет – сложно представить себе муху, которой нравится биться в паутине…”

Он был одет на редкость экстравагантно – черный балахон с широкими рукавами, подпоясанный серебряным шнуром. Капюшон падал на самые глаза, и густая тень, отброшенная тканью на лицо надежно скрывала и без того размыто-неопределенные черты Повелителя… Смоляные пряди падали на плечи и лишь рубиновый отблеск свечей иногда вспыхивал в провалах глазниц.

– Сегодня, твой вид не вызывает к себе доверия, – отметила я, сидя в небрежной позе на подлокотнике кресла.

Черный хмыкнул и подошел к большому зеркалу, как обычно, в нем не отразившись, а затем уселся в другое кресло напротив меня:

– Ты еще помнишь условия Игры? – заботливо спросил он.

– Мда… Мне надо продержаться ровно месяц вместе с крепостью и не погибнуть по какой-нибудь глупости. Это будет трудно, но я постараюсь. Естественно, я не рассчитывала, что меня пырнут в бок на первых же секундах Игры…

Сейчас я находилась в месте, похожем на то, где сейчас спит мое родное тело. Хотя, эта комната и была чистой иллюзией. Стоит подойти к двери и приоткрыть ее – и на тебя уставится черная пустота, бездна, бесконечное ничто, отделяющее приятную обстановку переговоров от реального мира.

– Ты валяешься в постели уже четвертые сутки и, несомненно, идешь на поправку, но… У крепости нет шансов. Если удастся выдержать осаду, то штурм тебе не пережить. Всеми способностями тела не овладеть без помощи его хозяйки.

– Ничего, я прекрасно управляюсь. Оно мне уже почти как родное,– оборвала я Повелителя,– Пожалуй, я пойду – а то мне как раз сейчас надо сыграть чудесное исцеление…

– Смотри, не переиграй, – сухо рассмеялся Черный.

– Ты думаешь обо мне плохо, – добавил Он, – Однако я во многом тебе помог. К коменданту крепости приходил парламентер – осаждающие требуют твоей выдачи…

– Вот как? – я была удивлена. С одной стороны это действительно выглядело как дружеская поддержка, но с другой… Скорее Черный сделал мне очередную подножку.

– Тебя обвиняют в измене и дезертирстве…

– Странно только, что я побежала в крепость, у которой, по твоим словам, нет ни единого шанса, а не скрылась в лесах. С моим-то талантом… Да они бы рядом прошли – не заметили!

Черный как всегда темнит…

– По крайней мере, тебя больше не считают в крепости лазутчицей. То есть, так не считает князь… Пока этого достаточно.

Я молчала. Повелитель кружил по комнате как черный взлохмаченный ворон.

– Я упростил Игру до невозможности. Собственно, тебя уже ждет другой, не менее занимательный сюжет. Я не хотел бы, чтобы ты задержалась там на месяц. Мне будет жаль терять хорошего Игрока из-за глупого упрямства. Князь полностью во власти твоего очарования – тебе ведь повезло с телом. Ничего не стоит заманить его в ловушку и убить, когда он меньше всего будет ожидать: открываешь ворота, впускаешь воинство Седрика… От зрелища бойни, так и быть, я тебя избавлю… Ты уходишь домой, в свое тело, и мы встречаемся вскоре в новой Игре.

– Мне нравится другой путь, – я упрямо покачала головой, – Если бы не князь, я бы уже слонялась по Городу Потерянных Душ…

– Ну, и глупо, – Черный стукнул кулаком по иллюзорной столешнице. По поверхности красного полированного дерева поползла уродливая трещина, похожая на огромную паутину, – Пойми же ты: князь – только марионетка в моей Игре. Это даже не фигура, а так… антураж, предмет интерьера. Безмозглая декорация! У вас, людей, появилось жалкое подобие Снов наяву – компьютерные игры: нарисованный герой размахивает мечом направо и налево, не разбираясь, все ли стражники во дворце плохие, и нет ли у них семьи и кучи маленьких голодных детей. Главное – добраться за цели. Ты – ничем не лучше, всего лишь выполняешь свой квест. В данном случае, только и надо – убить одного человека, ну, может, еще пару-тройку часовых, которые будут мешаться около ворот…

– Стражники – плохие по определению, – возразила я, – А твой удар мимо цели. Зачем мне виртуальность, когда есть Сны.

– В Снах все точно такие, какими ТЫ их хочешь видеть, – проворчал Повелитель, – А сейчас ты здорово рискуешь: Игрок, сострадающий персонажам Игры – конченый Игрок.