Пришлось расставить вокруг костра солдат, чтобы они вилами заталкивали особо расшалившихся мертвяков. Князь, которого, наконец, удалось разбудить, отчаянно взглянул на костер и поднялся на дозорную башню… Я побежала следом. Господи, как же их убедить покинуть крепость…

Я не поднялась – взлетела вверх по крутым ступенькам на башенку. Андрюс стоял, скрестив на груди руки и смотрел вдаль, в ту сторону, где собирались вокруг небольшого отряда Седрика восстающие из мертвых солдаты… Совсем близко от стен… Что им теперь стрелы?

Полководец был без шлема, и я невольно отметила, что голова его совершенно побелела.

Дневник Талины:

“…Что случится, если однажды я не смогу вернуться в собственное тело, коченеющее в постели… Может, я просто не проснусь – не так уж и страшно, не правда ли? Провалюсь в Никуда, в бесконечное Ничто, а паук высосет мою душу, и будет расти, вобрав в себя свежие силы, наливаясь дурной кровью, чтобы заманить в паутину новых и новых отчаянных смертников…”

Они поднимались и падали, шатаясь на нетвердо стоящих ногах, вырывали древки стрел и обломки клинков из холодной плоти, не чувствуя боли и не испытывая больше страха, обескровленные, с навсегда замолчавшим сердцем, и, тем не менее, не умершие… И чем ниже было солнце, тем уверенней чувствовали себя мертвяки. Захаб наполнился ожившими трупами, копошащимися в застывшей смоле… Выглядели они страшно: почерневшая кожа слезала с лица лоскутами, прилипший к металлу скальп слетал с головы вместе с шишаком, обнажая гладкую кость черепа, куски обваренной плоти высыплись из-под кольчуг… Но они поднимались, восставали из мертвых и ползли на стены…

– Надо уходить, княже! – я коснулась локтя Андрюса, но тот даже не почувствовал, не заметил моего присутствия, – Надо поджечь крепость, а самим уходить…

– Вот черт… – промолвил Андрюс и взялся за лук, казалось, он вовсе меня не слышал, – Хоть одного сниму.

Я не успела остановить руку стрелка, уже предугадывая, предчувствуя его намерение – князь выстрелил быстро, почти не целясь… Но тот, кто знал о его меткости, понял бы, что у жертвы нет ни единого шанса…

Стрела попала точно в грудь Седрика. Рядом с сердцем. Пробила кольчугу и вышла зазубренным концом со спины… Я не могла этого видеть с башни. Но я видела это! Я видела эта другим, внутренним зрением.

Седрик упал не сразу. Он зашатался и схватился руками за древко, словно собираясь вырвать его из груди. Он упал, продолжая также судорожно сжимать стрелу. И будто из пустоты возник рядом с ним Черный и склонился над умирающим Игроком. Его слова звучали внутри моей головы, независимо от моей воли… Повелитель хотел, чтобы я видела и слышала – поэтому я видела и слышала. Он собирался проявить милосердие, и без зрителей Ему было не обойтись.

– Ты согласен? – Он опустился на колени, прямо в истоптанную копытами пыльную землю, подхватив Седрика за плечи и, поддерживая его голову так, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью, наполнившей горло, – Согласен служить мне?

Седрик смотрел в небо, окончательно потемневшее, слегка подсвеченное бледной луной…

– Вечная жизнь и мое покровительство…

Широко распахнутые глаза, обращенные к небу, тускнеют. Кажется, я отчетливо слышу, как скрипят зубы Повелителя.

Игрок уходит с честью…

– Крепость будет взята. А ты… хочешь увидеть это?

В глазах Седрика мелькнул едва заметный, слабый проблеск сознания. Короткий, но уверенный кивок головы. На губах запузырилась кровавая пена, и уста слегка дрогнули. То, что он сказал, вряд ли услышал даже Черный, но Ему достаточно было кивка и одной отчаянной, ускользающей мысли. Даже самый храбрый Игрок в своем теле может стать трусом… И Седрику не хотелось умирать.

Демон припал к бледным губам человека, словно в долгом страстном поцелуе, принимая его душу. В этот момент Черный был похож на жирного паука, высосавшего все жизненные соки из беспомощной жертвы. Мне показалось, что Повелитель будто вырос, когда поднимаясь с земли, брезгливо отбросил опустевшую оболочку Игрока, как грязный куль с отбросами.

Тыльной стороной ладони демон отер уста и зашагал по направлению к своему дикому войску… И как наяву передо мной встал призрак Темной Цитадели – центр паутины прожорливого паука.

Что ж… В наших рядах убыло. Надеюсь, Он получил не лучшего Слугу. Что хорошего в сотрудничестве с трусом…

Дневник Талины:

“…Нет, так – слишком просто… Не будет покойной пустоты, долгожданного забвения – меня ждет другая Сделка или Город Потерянных Душ. Выбор невелик, но он есть…”

– Князь, надо уходить…

Андрюс, очнулся словно ото сна и посмотрел на меня с удивлением.

– Куда, Талина? Я должен защищать крепость!

– Ты должен спасать своих людей, а не каменные стены. Опомнись, княже! Как ты собираешься воевать с теми, кто уже успел умереть?

– Другого выхода нет… – князь выглядел усталым и постаревшим. В каштановом с рыжиной волосе пробилась первая седина. А в уголках глаз гусиные лапки морщинок. В этот день он словно лет десять жизни потерял…

– Есть выход князь. Выход всегда есть. Только его не всегда видно! – я продолжала тормошить коменданта, – Так тем лучше – враг не догадается. У родника надо стену разобрать немного – она с севера не зря толще. Ход откроется подземный из крепости до самого леса.

– Там же река… – отмахнулся князь, но его глаза уже загорелись надеждой.

– Сам говорил – неглубока Любавка. Ход как раз под рекой. Разве что затопило немного… А потом, враг захватит пустую крепость и вскоре уйдет – что им там делать? Зима скоро. А войско это мертвое недолговечно, само распадется на растущей луне. Седрик погиб. Черному только и дел, что потешиться… Они уйдут, а мы вернемся и обживемся заново…

– И откуда ты только знаешь… – Андрюс сиял, – Спасительница ты наша…

"Оттуда и знаю", – хотела сказать я: "Потому что это мой Сон. И знаю о нем все. Такова Игра… "

Дневник Талины:

“… Думаете я колеблюсь в выборе между Жизнью и Смертью?

Нет! Я выбираю между плохой жизнью и бесконечным ожиданием смерти…

И даже не выбираю – я откладываю выбор в надежде поймать Черного в Его собственные ловушки!”

Комендант суетился, отдавал приказы… Его словно подменили… А я… опять его обманула. То есть не обманула, конечно, а так, открыла не все. Просто не сказала самого главного – что я вместе с ним не пойду…

Единственными, с кем я попрощалась, были конь Динар, да мечник Федор… Динар все понял, может потому, его глаза были такими влажными и грустными. Его тихое мелодичное ржание наполнило конюшню, и когда я уходила, жеребец тряс головой и нервно подрагивал. Меня утешало лишь то, что открывшийся ход был достаточно широк, чтобы по нему можно было провести лошадей.

Прощание с Федором было менее теплым. Да я и не рассчитывала на его сожаление.

– Ну, что, солдат… Обещание выполнишь?

Федор упрямо молчал, делая вид, что никак не уразумеет, о чем это я толкую…

– Кто-то должен их отвлечь, пока люди уходят… Иначе, они откроют хитрость и догонят нас по свежим следам…

– Что ты задумала, ведьма? – мечнику было странно, как два человека смогут задержать целое войско…

– Помнишь, они ведь моей выдачи требовали…

– Дак, погиб же твой любезный. Я видел, как его княжья стрела сняла…

Я поморщилась от такого грубого напоминания о Седрике и о его связи с прежней хозяйкой моего тела.

– А… Что тебе объяснять, лапотник! – я махнула на солдата рукой. Обойдусь и без него.

– Я помогу тебе, ведьма… – неожиданно твердо сказал Федор, – Если только это можно назвать помощью… Но так погибнем только мы, а иначе – не уйти никому…