Подталкивая изумлённую девушку к стойке, Ренар сквозь зубы прошипел понуро плетущемуся позади Волку:

— Идиот серый, неужели не предупредил?

— Старость, чтоб её, простые вещи забывать стал. Да и предупредил бы, коли имя спросил — так ведь на спрашивал, а она не называлась.

Василиса, в полном недоумении, послушно двигалась вперёд, подгоняемая толчками с обеих сторон, но не возражала: видимо, действительно что-то не то ляпнула. Только вот что, кто-нибудь объяснит?

Трактирщик, раскупоривший новый бочонок, укоризненно покачал головой, старательно пытаясь не смеяться, однако голос у него подозрительно подрагивал:

— Вы уж девице расскажите, как себя вести следует, а я сейчас народ обслужу и вернусь. Слушайте, а это не она ли котёнка у Тави утащить пыталась? Да уж, будет что рассказать…

Ренар вопросительно взглянул на Волка, тот с несчастным видом утвердительно кивнул. Оба синхронно вздохнули, и впихнули Василису в крошечную комнатушку за стойкой. Закрыв дверь, бард усадил девушку на широкую, покрытую овечьими шкурами скамью, сам молча устроился напротив. Волк привстал на задних лапах, взгромоздил на стол передние, так, что оказался вровень с собеседниками. Тишину нарушали только взрывы хохота, доносящиеся из зала.

Василиса не выдержала:

— Вы мне ничего не хотите объяснить?

Ренар немного подумал, открывая и закрывая рот, и наконец сформулировал:

— Ну, тебя в «Сказка-туре» обязаны были предупредить. Насчёт имени и вообще. И Серый тоже прошляпил.

— И что не так с моим именем?

Волк и Ренар переглянулись. Было заметно, что ни один из них объяснять ничего не хочет. Но, сообразив, что Василиса уже начинает закипать, Волк решился:

— Понимаешь, у нас Василисами никого не называют. Ну, не принято…

— Почему? Нормальное ведь имя. И как же тогда Василиса Прекрасная?

Опять сдвоенный тяжёлый вздох, и наконец-то объяснение, уже от Ренара:

— Когда-то — да, было такое имя. А теперь, уже давно, Василиса — это не имя, а, как бы это сказать, вот, должность. Василиса Прекрасная и Премудрая. Ну, как такой царский титул. Так что пока ты здесь — имя нужно другое взять. И не смотри на меня, сама видела, как народ отреагировал. У вас ведь президентами или, там, губернаторами детей не называют… Вот и представь себе, как в «Три угла» ввалился мужик в клоунском костюме и заявил, что его зовут Президент. Представила? А давай, ты будешь Лиса? Лиииска…

Василиса ошарашенно кивнула. С воображением у неё было хорошо, и сцену она увидела как наяву. Недоумение, смех, раздражение, и даже возможная драка. Ну, Лиса — так Лиса. Тем более, что так ее бабушка в детстве называла — за лёгкий рыжий отблеск в соломенных волосах и неисчислимые проделки, так что привычно будет. А с другой стороны — ещё не хватало, чтобы этот Лис ей имя выбирал. И голос свой волшебный включил, мерзавец. Лис и Лиса — как же, размечтался. Нет уж, она сама придумает:

— Раз уж у вас такой идиотизм на марше — буду Алисой. Устраивает? Может, тоже нельзя? Тогда — Асей.

Волк облегчённо выдохнул:

— Ася — в самый раз. Ну, раз с этим разобрались, давайте вместе думать, как твои дела устраивать.

Ренар от имени был явно не в восторге, но спорить не стал и помощь свою предложил:

— Я что-то могу сделать? И в чём, собственно говоря, проблема?

Волк обстоятельно объяснил:

— Асю вместо дворца в лес закинуло, что-то там с переходом напортачили. С суженым своим она разминулась, и друзей растеряла. Так что ей в местное платье переодеться нужно, чтобы по дороге не таращились, до столицы добраться, проводника от «Сказки» этой, чтоб ей пусто было, разыскать. Ну, и суженого своего найти.

Ренар поджал губы, помолчал, потом вернул на лицо немного искусственное проникновенно-ласковое выражение, и процедил сквозь зубы:

— Настоящие суженые не теряются. Ладно, всех найдём. Я сейчас трактирщика позову, яблочко у него стребуем и попробуем до твоих сказочников дозвониться.

Резко встав, он вышел в зал, при этом не сильно, но выразительно хлопнув дверью.

Волк сочувственно посмотрел на Василису, подёргал носом, и пробормотал:

— Ничего, побесится и успокоится. Ренар всегда…

Ничего нового про Лиса девушка узнать не успела, потому что он собственной персоной вернулся в комнатушку, окинул всех мрачным взглядом, и придержал дверь, пропуская трактирщика. Тот ступал осторожно, как по льду, не отводя глаз от налитой до краев глубокой тарелки, которую трепетно держал обеими руками.

Сокровище своё он поставил на стол аккуратно, не пролив ни капли. Василиса с интересом пригляделась: ничего особенно — обычная тарелка, даже скорее миска. Из грубоватого фаянса, с двумя наивными рисунками — синей и красной сороками. По центру, не касаясь дна, плавает достаточно непрезентабельное яблочко: мелкое, кривоватое, зеленоватое, со слегка порозовевшим бочком, даже на вид вызывающее оскомину.

Василиса непроизвольно сглотнула и спросила, ни к кому не обращаясь:

— И как этим предтечей смартфонов Эппл пользоваться?

Ренар хмыкнул и конспективно объяснил:

— Синий — включить, красный — выключить. То есть зажимаешь птичек и смотришь на яблоко. Как оно перестанет крутиться и засветится, нажимаешь на синюю, думаешь о том, с кем хочешь поговорить, и громко называешь имя. Разговариваешь. Нажимаешь на красную.

Глянул на все ещё недоумевающую Василису, пытающуюся втихаря потыкать яблоко пальцем, слегка хлопнул по руке, неприятно улыбнулся и приказал:

— Смотри внимательно, второй раз показывать не буду, оно денег стоит.

Усевшись за стол, он прикоснулся длинными музыкальными пальцами к птичкам, и, расфокусировав глаза, уставился на яблоко. Незрелый плод покачался и начал вращаться. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, пока не потерял очертания и не превратился в клубок бледно-зелёного света. Ренар легонько постучал пальцем по синей сороке, и отчётливо произнёс:

— Айгуль!

Над тарелкой появилось туманное облачко, немного померцало, и представило зрителям чуть размытое изображение черноокой и черноволосой красавицы в восточном шёлковом халате, что-то помешивающей в котелке. Края картинки терялись в туманной дымке, но лицо было видно достаточно отчётливо для того, чтобы понять, что красавица очень, очень зла.

Вот она вздрогнула, выронила ложку, повернулась, пытаясь сообразить, откуда исходит звук, что-то поняла — и радостно рассмеялась. Разгладилась морщинка между соболиных бровей, алые губы изогнулись в улыбке, засияли глаза:

— Ренар! Наконец-то! Я уже заждалась. Тебя так долго не было…

Лис нежно промурлыкал:

— Я тоже скучал. Дней через пять буду в столице. Так что готовься к встрече.

Постучал пальцем по красной птичке, изображение погасло. Повернулся к Василисе и снисходительно спросил:

— Ну, поняла? Кому первому звонить будем, суженому? Я бы всё-таки посоветовал сначала в «Сказку». Разумнее будет.

Василиса фыркнула, ткнула Ренара в бок, чтобы подвинулся, и уселась перед тарелкой. Осторожно потрогала края, не удержавшись, погладила бочок яблочка, прижала указательными пальцами птичек, дождалась вихря в центре, и громко позвала:

— Толя!

Яблоко долго крутилось, даже сдвинулось с места и прошлось по краям, но так и не засветилось — вернулось в центр и замерло. Попытки поговорить с Ингой и Гришей дали точно такой же результат.

Василиса откинулась на стену, немного посидела, закрыв глаза, потом выпрямилась и обвела мужчин внимательным взглядом. Волк заволновался, убрал со стола лапы и сдвинулся куда-то в угол, притворившись шкурой. Ренар поперхнулся, согнал с лица пакостливую ухмылку и преданно уставился на девушку. Трактирщик попятился и попытался угрём выскользнуть в дверь, но при негромком окрике Василисы «Стоять!» застыл гигантским испуганным сусликом.

Не обращая внимания на распушившиеся, слегка искрящие волосы и мечущийся по спине кончик растрепавшейся косы, девушка непочтительно щёлкнула по яблочку, потом по синей птичке и, даже не дожидаясь необходимой скорости вращения, злобно приказала: