Тави недовольно фыркнула:
— А потому, что они подкрадываются. И, к тому же, обычно только дурные вести приносят, которые тебе по говорилке сообщить не решаются. Ты посмотри, посмотри — что у нас там плохого за последние пять минут случилось?
Морена пошарила у мыши на пузике и сняла с неё крошечную сумочку, совершенно не заметную в пушистой шерсти. Вытряхнув на ладонь два микроскопических клочка бумаги, она как-то очень ловко развернула их в нормального размера записки, и протянула Василисе:
— Держи, обе тебе — вроде бы от бабушки и ещё от кого-то.
«Кто-то» оказался Гришей, который сообщал, что они с Максом решили немного полазить по горам, но к окончанию заседания непременно вернутся. Василиса потянулась за говорилкой, но та не работала — Тави, понаблюдав за безуспешными попытками, снисходительно объяснила, что на время заседаний связь отключают. Василиса пожала плечами и показала записку Морене — убивать сразу или пусть мальчики погуляют?
Морена прочитала и завистливо вздохнула:
— По тебе — так уже скучают. А Макс даже написать не удосужился. Хотя я уже привыкла.
Василиса тоже охотно прогулялась бы по горам вместо этого заседания. Интересно — они вниз полезли, к морю, или наверх, к непонятному замку? Поинтересовавшись у Морены, нет опасно ли там, она получила вполне предсказуемый ответ:
— Было бы не опасно — Макс бы не полез, так что наверняка — к замку. Может, бабушка твоя поподробнее написала, куда они там собрались?
Бабушкино послание оказалось более информативным: «Твой нынешний идиот вместе с идиотом бывшим полезли на вершину Олимпа. Не волнуйся, если они там свернут себе шею или их кто-то из богов прибьёт, мы тебе нормального жениха найдём. Думаю, и батюшка Морены переживать не будет. Любящая тебя бабушка.»
Реакция девушек было синхронной и достаточно громкой: на дружный вопль «Я его убью» обернулись чуть ли не все Хранители. Обсудить в деталях кровожадные планы по отрыванию голов девушкам не удалось — их прервал негромкий голос Никифоровой:
— Так, вижу, что все прибыли и явно устали от ожидания. Попрошу прекратить обсуждение посторонних вопросов, даже если они кажутся вам крайне важными и неотложными, и приступить к делу.
Холодные глаза прошлись по собравшимся, останавливая людей и нелюдей на полуслове, и задержались на Василисе. Девушка испуганно выпрямила спину, попыталась сложить перед собой руки как примерная ученица, за отсутствием парты положила их на колени и уставилась на страшную Внучку преданным взглядом. Никифорова с некоторым сомнением кивнула и продолжила:
— Начинаем заседание. Основной вопрос повестки вы знаете, за последние дни мы провели консультации со всеми заинтересованными лицами, единодушное мнение о необходимости закрытии границы с внешним миром сформировали, некоторые отличия обнаружились только в подходах и сроках. Надеюсь, что мы эти незначительные разногласия урегулируем быстро и без лишних словопрений.
Сменив официальное выражение лица на приветливое, что сразу всех насторожило, Глава Совета радостно объявила:
— Но сначала — приятная новость. Я с удовольствием представляю вам новую старшую Хранительницу. Кольцо она унаследовала законно, хотя и несколько нестандартным образом, от нашей коллеги, безвременно покинувшей этот мир по собственной глупости, и должным порядком приняла. Кольцо также её признало полностью, что меня немного беспокоит. Василиса, встань, пожалуйста, пусть на тебя народ посмотрит.
В первом ряду вздрогнула и начала подниматься тётушка, но Кощей её перехватил, усадил обратно и начал успокаивать. Василиса встала, поёжилась под сотней взглядов, потом взяла себя в руки, и кланяться не стала, а лишь царственно наклонила голову.
Морена показала большой палец, а Никифорова завершила представление:
— Для того, чтобы все поняли, с кем теперь будете иметь дело, сообщаю: новая старшая Хранительница — не из нашего мира, а из того, который мы закрывать собрались. Но происхождение у неё самое достойное: можете считать её внучкой, в каком поколении — не имеет значения, достопочтенной госпожи Урмановой, моей предшественницы, не так давно добровольно сложившей полномочия. Вопросов нет? Тогда переходим к обсуждению основной темы.
Вопросов не было, вместо них, на разных языках, но с одинаковым оттенком ужаса, прозвучал единодушный комментарий:
— Вот только ещё одной Внучки нам не хватало! Мы и с одной-то едва выживаем…
Никифорова польщённо улыбнулась, и предоставила слово галлам. Те потребовали полного закрытия всех границ с соседним миром, включая морские, на сто лет, пока новая каштановая роща не вырастет. Немедленно возникшую дискуссию о вкусовых достоинствах каштанов она тут же жестоко подавила.
От шотландцев выступила очаровательная спокойная девушка — Тави тут же шепнула, что это Ласковая Анни, ветрами управляет, если что — легко ненужных в море сметёт. Видно было, что погодного духа основная тема не очень интересует — мол, они на островах сами разберутся: ветров хватает, кого угодно к царю морскому отправят. Возмущение Морены по поводу того, что всякую дрянь в море сбрасывают, она демонстративно проигнорировала.
Единственное возражение Анни против общего плана сводилось к тому, что всех эвакуировать будет неправильно — кто где хочет, тот пусть там и остаётся. А некоторым в сказочном мире и вообще делать нечего: например, всем известной Несси они просто не разрешат вернуться, и драконица сама знает — почему. В конце концов, если ей в этом озере одной так уж скучно — не проблема, у них есть ещё кандидаты на высылку.
Последующий гвалт с перечислением всех, кого нельзя впускать или выпускать, не смогла остановить даже Никифорова. Когда спорщики успокоились сами, она предложила разбираться со всеми не въездными и не выездными на национальном уровне, и к переселению никого не принуждать. Только объяснить доступно, чтобы даже самые тупые поняли, что это — надолго, если не навсегда.
Совет явно затягивался, и Василиса загрустила — выслушивать одни и те же претензии Хранительниц по двадцатому кругу было тоскливо, и хотелось не сидеть на жёсткой скамейке, делая умное лицо, а гулять с Гришей, не задумываясь ни о выражении лица, да и вообще ни о чём. От нечего делать девушка накарябала на обратной стороне бабушкиной записки: «Бабушка, я тебя тоже люблю, и, если с тобой что-то случится, буду очень, очень, очень переживать». Протянув послание Морене, она кивнула на разомлевшую у той на коленях посыльную мышь.
Русалка, попросив взглядом разрешения, записку прочитала, хихикнув, дописала «И я тоже», и попыталась разбудить мышь. Та лениво повела хвостом и недовольным писком недвусмысленно намекнула на чаевые. Василиса полезла за монеткой, но Морена отрицательно покачала головой — мелкие негодяи только едой берут, из-за того, что их держат на диете, потому что жирный курьер, хотя бы и мышиный…
С едой была проблема — из шатра девушки ничего не прихватили, а здесь не кормили и не даже поили, видимо, чтобы заседания не затягивались. Раскопки в сумках принесли пару микроскопических крошек печенья и засохший плавничок от рыбьего хвостика. Морена, покраснев, выкинула огрызок под скамейку, а Василиса продолжила изыскания и с триумфом продемонстрировала подруге результат — персиковую косточку, неизвестно зачем утащенную из трактира.
Пара ударов камнем — и мышь с упоением грызёт коричневое ядрышко. Сточив меньше половины, она спрятала остаток за щёку, спустилась по Василисиной юбке на траву, несколько раз крутанулась — и исчезла. Тави одобрительно кивнула:
— Нет, какой-никакой прок от них есть, единственные, кто умеет перемещаться прямо к адресату. Но уж больно потешно верещат, когда поймаешь, трудно удержаться.
Морена насмешливо возразила:
— Они не верещат, а мнение о твоих умственных способностях высказывают.
Тави брезгливо сморщилась:
— Не хватало ещё мышиный язык учить, мне собачьего хватило. С другой стороны, когда на иностранном языке выражаешься — вроде бы не так неприлично получается, — и пума неожиданно гавкнула, с взвизгом в начале и неприятным рыком в конце.
