И вообще — это даже удачно получилось: можно сходить в «Сказку-тур» и некоторые недовыясненные вопросы выяснить, деликатно, без наездов, скандала, и нанесения физических увечий. Подходя к турагентству, Василиса представила себе, как трясёт худосочную Арину, а у той мотается голова и постукивают зубы, и от сладостности этой картины даже зажмурилась. В столь предвкушающем настроении она на автопилоте и влетела в знакомую дверь, но, открыв глаза, замерла на пороге: в помещении царил полный разгром.
У Василисы появилось ощущение, что по турагентству пронесся ураган: исчезли диванчик, кресла и столы, остатки красочных плакатов свисали со стен неприятными лохмотьями, по затоптанному полу разбросаны какие-то металлические трубы и деревянные брусья, щедро присыпанные землёй и песком. В углу у огромного ящика возятся две женщины в серых косынках и халатах, и что-то перемешивают сизо-серыми руками, не обращающая на девушку никакого внимания.
Отступив, на всякий случай, к двери, Василиса поинтересовалась:
— Извините, но здесь была «Сказка-тур»…
Одна из женщин поднялась, с трудом содрала с рук резиновые перчатки и приветливо объяснила:
— Так они ещё в субботу вечером съехали, даже аванс не забрали. Так что нам, можно сказать, повезло — такое место, и первый месяц со скидкой! Они вам что-то должны остались?
Василиса, без малейших угрызений совести, соврала:
— Да нет, просто хотела ещё один тур заказать. А вы не знаете, куда они переехали?
— Так никто не знает! Вечером были, а утром — уже нет. Теперь здесь наши цветы будут, ф ещё экзотические растения и эксклюзивные букеты. Ну, и по мелочи — сувениры там, упаковка подарков… Завтра к вечеру уже всё оборудуем, так что заходите.
Василиса разочарованно кивнула и собралась уходить, но в последний момент заметила расставленные вдоль дальней стены цветочные горшки странной формы с ещё более странными растениями. Она вернулась обратно, перешагивая через беспорядочно сваленную арматуру, и присела на корточки: искривлённые, чуть ли не изломанные стволы, переплетение корней, неестественного вида кроны, все без исключения притягивающие у себе странной, болезненной красотой.
За спиной послышались шаги, Василиса оглянулась и встала, вопросительно глядя на хозяйку растительных уродцев. Та тут же пояснила:
— Это бонсай. Неужели не видели раньше?
— Слышать — слышала, а вблизи вот ни разу не видела. Это, наверное, очень старые деревья?
— Ну, что вы, обычный китайский массовый продукт, года три-четыре, и стоят недорого, от трёх тысяч. Приглядитесь: у всех верхушка ствола обрезана, значит… Хотя это не очень интересно, если, конечно, вы сами не планируете заняться.
Василиса засмеялась:
— И истратить на такое три года жизни, а то и все пятьдесят? Нет, я на такие подвиги не способна. Хотя, если вдруг соберусь — с чего нужно начинать?
— Да как и в любом деле — с обучения. Можно на курсы записаться, можно в онлайне найти. А коротко, широкими мазками — выбираете росток, запасаетесь проволокой и терпением, обрезаете основной корень…
Василиса перепугалась:
— В каком смысле — обрезаете корень? А как же оно потом растёт?
— Прекрасно растёт, нужного размера и в нужном направлении. Вот вы тут про пятьдесят лет сказали — я сейчас покажу, что за примерно такое время вырастить можно.
Женщина потянула Василису за собой, к витрине. Там, загороженное от взглядов шкафом, царило в простом глиняном горшке волшебное дерево: толстенный ствол, навевающий мысли о столетиях, мощная густая крона, с одной стороны свисающая чуть ли не до земли, аура мудрости и спокойствия, и всё это — высотой меньше метра.
— Вот этому дереву — семьдесят пять лет, оно нам от прадедушки перешло.
— Сколько же такое может стоить?
— Сколько стоит — не скажу, потому что не продаётся, семейный символ и талисман. А вообще у таких деревьев предела цены нет — вот на последнем аукционе трёхсотлетнюю сосну за миллион с лишним купили, долларов, естественно.
Василису сумма потрясла, но не очень, потому что мысли у неё были заняты обдумыванием судьбы собственного дуба: вот бы и он так выглядел! Хотя, если он за одну ночь на двухгодовалую высоту вымахал, так, может, за годик и примет вид патриарха? Легонько, не прикасаясь с иголкам, девушка погладила воздух над древесным патриархом, и рассеянно спросила:
— А жёлуди на нём вырастут?
Услышав ответ «абсолютно исключено» Василиса и расстроилась, и возмутилась:
— А почему исключено? Можно ведь как-то попробовать, свет там специальный, удобрения какие-нибудь…
Спокойному голосу хозяйки магазина могла бы позавидовать любая учительница начальных классов. Ласково, но твёрдо она объяснила, явно выбирая слова попроще:
— Попробовать, разумеется, можно, хотя на успех рассчитывать не стоит. Такие эксперименты никому даже в голову не приходили, ни Лысенко, ни Мичурину, хотя что на что они только не прививали. К тому же появление желудей на сосне крайне маловероятно ещё и потому, что…
— Почему на сосне?
— Потому что это — сосна. Вы, наверное, о чём-то другом думали? Не переживайте, со всяким может… Пойдёмте, я вас к выходу провожу, а то арматуру привезли, а делать холодильник для цветов так и не начали…
Василиса смущённо благодарила, обещала, что за цветами — только сюда, наконец взглянула на часы и ойкнула — до начала зачёта меньше пятнадцати минут осталось. В последний раз спасибкнув, она опрометью бросилась к переходу, поэтому и не услышала, как так и остававшаяся в полутёмном углу девушка спросила:
— Мам, а, может, нужно было сказать ей, куда агентство переехало? Я ведь тебе говорила, что видела, как они съезжали и случайно почти до конца за грузовичком доехала.
— Тебя об этом просили? И, что ещё важнее, тебе за это предложили заплатить? Кого нужно — думаю, они сами найдут. А эта красавица с головой явно не очень дружит, так что давай, перемешивай грунт, нам вон ещё сколько пересаживать.
К аудитории Василиса подбежала как раз вовремя, чтобы предстать перед любопытствующими и осуждающими взглядами одногруппников, как один, выряженных в адвокатскую униформу, какой её обычно представляют по американским фильмам: все девушки в строгих юбках чуть за колено, скромных блузочках и прямых пиджачках; молодые люди — в строгих костюмах и при галстуках. И у всех в глазах явственно светится один вопрос — про её вчерашнюю прогулку в сарафане. К счастью, задать его они не успели, потому что раздался перестук каблуков, и из-за угла коридора показалась она, Великая, Ужасная и Идеальная.
Идеальные костюм и причёска, идеально выверенное выражение лица, идеально-размеренная походка. Прямая спина, породистое лицо, лет — столько не живут. И, невидимыми орденскими планками — все существующие регалии и титулы мира юриспруденции. Оглядев напрягшуюся толпу, профессор Никифорова благосклонно улыбнулась:
— Дивное зрелище. На секунду даже показалось, что на заседание коллегии попала. Порадовали старуху. Ну, у меня для вас тоже радостные новости: кафедра только что решила, что у нас будет не зачёт, а сразу экзамен, деканат не возражал. Заходим все вместе и постараемся завершить эту тягостную процедуру оперативно.
Когда Василиса добралась до двери, места оставались, как и следовало ожидать, только в первом ряду. Не успела она сесть, как была поднята чему-то явно радующейся мучительницей:
— Васильева, пока я с билетами разбираюсь, поведайте нам, пожалуйста, о мотивах выбора столь отличного от ваших коллег стиля одежды «пастушка младая на рынок спешит». Потому как я логики в этом не усматриваю, хотя не исключаю, что некие нелинейные построения здесь присутствуют. Итак?
Василиса, решившая, что терять уже нечего, вздёрнула подбородок и коротко ответила:
— Без комментариев.
— Так, интересно. А причина отсутствия комментариев?
— Отсутствие обязательств по публичному раскрытию личных эстетических предпочтений.
Мегера, выложив билеты ромбом, уселась, сложила перед собой унизанные кольцами руки, и довольно усмехнулась:
