— По-моему, и то, и другое. Да, я знаю, всё так, как ты говоришь, согласен, — сказал Хилл. — Но всё-таки, факт остаётся фактом, что жертвы и потери оружия, помещений и оборудования в Портленде, и, особенно, в Первой бригаде, необычно высокие. Семь человек потеряны, двое погибли, пять — арестованы, а также пропали десятки автомобилей, более сотни стволов, тысячи патронов, и изъято больше сорока тысяч долларов. С этими потерями складывается необычная картина.

— Что ты имеешь в виду?

Кофеварка весело забулькала на заднем плане.

— Давай разберём каждый подозрительный случай, — проговорил Хилл, без бумажки, по памяти, так как любые найденные у него заметки любого рода стали бы для него роковыми. — В сентябре на конспиративный дом в Сент-Джонсе был произведен налёт, с потерей оружия, боеприпасов и наличных денег. Представитель портлендского бюро полиции сообщил СМИ, что местный член группы «Хейтуоч» позвонил в полицию, заметив подозрительную деятельность. Мы попытались получить подтверждение от наших людей в бюро полиции, но не смогли, что неудивительно, так как эти компьютерные файлы охраняются как Форт-Нокс, и мы до сих пор не можем узнать подробности или найти способ их взломать.

— Я не удивлен, так как мы шлёпнули восемь — десять этих предателей, долбаных шабес-гоев, — кивнул Бреслер. — Какая у них сейчас оплата?

— Четыреста в неделю на руки, — ответил Хилл. — Хорошая небольшая награда доброму старому мистеру Бисли с улицы за маленькое любительское подглядывание, но по нашей информации у ЗОГ становится всё меньше, и меньше таких бдительных «сторожей» из «Хейтуоч», потому что они всё чаще оказываются на кладбище.

— Ладно, это первое, — посчитал Бреслер.

— 30-го сентября склад оружия на коммерческом складе в Грешаме, — продолжил Хилл. — Пропали сорок стволов, много денег и боеприпасов. Представитель портлендского бюро полиции говорит, что тайник обнаружили, когда сантехник вошёл в помещение в поисках протечки после сильного дождя или что-то в этом роде. Третий отдел узнал имя этого так называемого сантехника, мексиканца, которого мы не можем найти, по-видимому, нелегала.

— Это второе, — сказал Бреслер.

— 20 октября доброволец Стив Брайт из роты «Б» был арестован «бегающими крысами» в своём доме в Сент-Джонсе. Они тихо взломали замки и взяли его спящим, без сопротивления. Полиция Портленда заявляет, что Брайта сначала разыскивали по ордеру из-за неоплаченных штрафов за нарушение правил дорожного движения и подобной чепухи, а после его ареста обнаружили оружие и материалы, указывающие, что он из Добрармии.

— Да, тут больше, чем запах дерьма, — согласился Бреслер.

— Именно. Как будто среди ночи посылают за штрафами целую группу быстрого реагирования! Это первые три случая при старой структуре бригады. В конце октября портлендская командная структура изменилась на батальонную. 8 ноября в Хиллсборо проведен налёт на крупный склад оружия и мастерскую по производству бомб, и при аресте ранен доброволец Ричард Петроне. Портлендские полицейские на этот раз рассказали, что арестовали какого-то мексиканского бандита, который сдал подозрительных гринго, чтобы сохранить свою задницу от обвинения по наркотикам.

— Сегодня меня всегда нервируют любые дела в Хиллсборо, в такой баррио[43] он превратился, — заметил Бреслер. — Но это четвёртый случай.

— Номер пять. 30 ноября арестован финансист второго батальона Роджер Уэст, его жёсткий диск изъят, а три секретных банковских счёта конфискованы. К счастью, наши финансы были в отливе, и мы потеряли в сумме только около сорока тысяч, а ведь ещё через неделю на этих счетах было бы более двухсот тысяч долларов — портлендская доля от ограбления индейского казино в штате Вашингтон группой «Танка Томпсона» из Данди. Представитель полиции Портленда сказал, что при обычной ревизии в одном из банков заметили что-то подозрительное. Теперь ты видишь, что я имею в виду под общей картиной, Гэри?

— А ведь это всё полиция Портленда, — вдруг заметил Бреслер. — Не ФБР, не БАТФЕ, не министерство внутренней безопасности. Как это портлендские увальни вдруг умудрились взять таких асов, террористов-боевиков?

— Да, одно это подозрительно, — согласился Хилл. — Случай номер шесть — самый худший. В канун Рождества добровольцы Лекс Ваннуэй и голландец Крайп были окружены группой быстрого реагирования в центре в кафе «У Денни» и застрелены, а официантка и несколько других посетителей ранены в перестрелке. Представитель портлендского бюро полиции хвалил храбрых полицейских этой группы, которые на самом деле разбили бронеавтомобилем переднюю витрину кафе, поэтому они стреляли в наших ребят из-за укрытия. Полицейские утверждают, что Крайп и Ваннуэй были опознаны на телемониторе слежения с помощью компьютерного распознавания лиц.

— Но, возможно, так и было? — предположил Бреслер.

— Возможно, — уступил Хилл. — Случай номер семь, 7-го января. Начштаба Второго батальона Пинатс Панчко был арестован в торговом центре в Грешаме. Портлендское бюро полиции твердит, что ищейка охранника торгового центра учуяла у него запах оружейного масла и порохового нагара. Мы потеряли там хорошего человека. Один наших ребят в Центре юстиции смог узнать, что Панчко, видимо, замучили. По слухам, Панчко допрашивали под пытками нескольких ночей подряд, и с тех пор его никто не видел.

— Матерь Божья! — простонал Бреслер. — Я познакомился с Пинатсом недавно, но он был славным парнем. Мне он нравился.

Бреслер разлил кофе по чашкам и передал одну Хиллу.

— Давай не будем хоронить его, пока не получим подтверждения, — вздохнул Хилл. — Случай номер восемь. 3 февраля. Двадцать шесть винтовок, другое оружие и боеприпасы, один из двух пулеметов «М-60» в Портленде, и наш единственный оставшийся РПГ со склада в мотеле «Блю Скайз» в Алоха. Менеджер мотеля был активом Добрармии, прикреплённым к роте «А» Второго батальона, он сумел уйти и теперь принят в боевое подразделение Билли. Портлендское бюро твердит о бдительной мексиканской горничной, заметившей оружие. Эти истории полицаев со временем стали совсем неубедительными. Мы знаем, что там не было никаких мексиканцев; у нашего человека работали только русские, сербские девушки и белые американки, а этот номер был заперт и никогда не убирался. Таким образом, мы знаем, что и в этом случае они вешают дерьмо на уши.

— Всё это выглядит паршиво, — уныло признал Бреслер.

Хилл нахмурился.

— Ещё хуже обстоит дело со случаем номер девять, 8 февраля. Доброволец Берт Нордфельдт был окружён отрядом портлендских полицейских в штатском и схвачен в ресторане отеля «Шератон» в центре города. Надо было идти на встречу налегке, из-за металлоискателей, так что у него даже не было пистолета.

Женщина, с которой он должен был встретиться, увидела из коридора, как произошёл арест. Она действовала по правилам, передала слово «спагетти» и сделала ноги к точке укрытия. Её опросили, и всё, что она рассказала, внушает доверие. Я уверен, что она чиста. Нордфельдта, в противоречие со всей политикой после событий 22 октября в Кёр д'Ален, посадили в обычную полицейскую камеру. И ему предоставили назначенного судом адвоката, одного скользкого типа из юридической конторы по имени Ван Мик с репутацией подонка даже по адвокатским меркам. Конечно, Ван Мик не может выудить что-нибудь из нашего парня, кроме трёх слов, но это не имеет значения, так как он ведёт весь разговор. Нордфельдту он сказал, что того узнал официант ресторана, молодой белый парень, студент колледжа по имени Элвин Джонсон, после еженедельной передачи «Прожектор терроризма: Самые разыскиваемые преступники Орегона».

— То есть портлендские полицейские спалили своего информатора подозреваемому? — фыркнул Бреслер. — Если ты веришь в это, то у меня есть мост в Бруклине, и я могу продать его тебе дешевле!

— Ну, правда, это иногда случается. Полиция и адвокаты, оказывающие правовую помощь, не самые острые «ножи» в ящике ЗОГ. Но затем, без всякой просьбы, этот козлик Ван Мик посетил мать Нордфельдта, его брата и подругу, которые также были вызваны и допрошены, но потом отпущены. Он повторил им ту же историю о молодом официанте. Естественно имя Джонсона нам подсовывают, и наверняка намеренно. Я иду искать, очень осторожно, потому что теперь я чувствую крысу.