С помощью кокаина и таблеток экстази, этому черномазому меньше чем за две недели удалось подманить, соблазнить и бросить запутавшуюся и ранимую сестру Аннет, Джан. Она была на год младше сестры и только что перешла на второй год обучения в Эшдаунской академии. Джан не вняла предупреждениям и сделала ошибку, зайдя однажды вечером в ноябре в комнату Фламмуса в общежитии, за наркотиками (по словам Фламмуса) или ища какого-то примирения со своей «великой любовью», судя по бессвязной предсмертной записки Джан на айподе, которую отец позволил прослушать Аннет, но не жене. В конце этой встречи они «трахнулись на прощанье» (по словам Фламмуса), или Фламмус изнасиловал Джан (как следовало из её предсмертной записи на айподе). В результате девушка забеременела, впала в тоску и наполовину, или, скорее, больше, чем обычно, потеряла голову, что и привело её к срыву и смерти на полу комнаты отдыха в канун Нового года.

А сейчас официальный «Чёрный-Мальчик-с-Мячом из Эшдаунской академии» пританцовывал по тротуару в окружении влюблённой в него белой тусовки, смеясь, придуриваясь, подшучивая и болтая в своём лучшем стиле гангста-рэпа. Он совершенно не замечал, что двое белых смотрят на него через двор с ненавистью в глазах и беспощадной жаждой смерти в сердцах. Когда Фламмус со свитой свернул за угол, Аннет сказала:

— У меня пятый урок французский и шестой — самоподготовка, которые я могу пропустить.

— А у меня шестой — спорт, который я с радостью пропущу, чтобы не смотреть, как эта обезьяна хвастает перед всеми нами, насколько у него больше приёмов, чем у неумех, — сказал Эрик.

— Как ты насчёт поездки в Вудберн? — спросила Аннет.

— Да, — согласился Эрик.

Было около четырёх часов дня, когда они подъехали к заправке с вывеской «Наладка и смазка Джарретта» в Вудберне. Солнце уже садилось, орегонское небо ещё синело, и довольно захудалая заправка освещалась бледным светом бодряще-холодного зимнего вечера. Ребята сидели в белом «лексусе» семьи Риджуэй, который, по мнению Аннет, подходил для этой поездки. И наблюдали, как мужчина средних лет, с длинными волосами, в джинсах и замасленной клетчатой ковбойке заправлял бензин клиентке и проверял масло.

— Это его ты запомнила? — спросил Эрик.

— Это он, — кивнула Аннет.

— Ты уверена?

— Уверена.

— По-моему, ты сказала, он старый?

— Он и есть старый, — сказала Аннет. — Ну, старый, по сравнению с нами.

— Хорошо, как ты хочешь это сделать? — спросил Эрик. — Бензин нам не нужен, может, начать с намёков, рассказать пару анекдотов о ниггерах, что ли?

— Давай просто это сделаем, Эрик. Она повернулась и посмотрела на него. — Эрик, последний звонок. Можешь, по крайней мере, остаться в машине. Ты знаешь, я спрашиваю, не потому, что сомневаюсь в тебе. А потому что люблю тебя и должна дать тебе последнюю возможность отказаться.

— Я знаю, — ответил Эрик, открывая дверь машины. — И я люблю тебя, Аннет. Теперь давай посмотрим, можно ли схлопотать себе пару пожизненных сроков.

Они вышли из машины, когда клиентка уехала, и подошли к «старику».

— Чем я могу вам помочь, ребятки? — дружелюбно спросил тот.

При ближайшем рассмотрении это оказался худощавый мужчина среднего роста, с длинными, белокурыми с проседью волосами под старой и испачканной бейсболкой. Он смотрел на ребят сквозь дешёвые очки в проволочной оправе с толстыми пластиковыми линзами. Они опустили взгляды и заметили странную татуировку на его правой руке между большим и указательным пальцами в виде алмаза с грубыми буквами «AB» над ним. Ребята догадались, что это тюремная татуировка[39].

— Это прозвучит странно, сэр, но мы пытаемся кой-кого найти, — начал Эрик. — Я думаю, вы могли бы помочь нам.

— И кто это может быть? — вежливо спросил мужчина.

Аннет шагнула вперед.

— Ладно, послушайте, я скажу вам прямо, о чём речь. Сэр, меня зовут Аннет Риджуэй. А его — Эрик Селлерз. Вы, конечно, вообще не помните меня, но года два назад мы с отцом останавливались здесь на вашей станции на несколько часов, чтобы починить нашу машину. Когда я была здесь, то увидела за вашей стойкой вон там небольшую подставку с флажками на ней. Был флаг штата Орегон и трёхцветный флаг, бело-сине-зелёный. И ещё несколько экземпляров газеты «Северо-Западная Республика» в вашем зале ожидания. Думаю, вы догадываетесь, кого мы ищем. Так мы оказались в нужном месте?

Пока Аннет говорила, мужчина перед ними изменился. Это изменение невозможно было описать, разве что после её слов мужчина, казалось, стал твёрдым и настоящим. Когда Аннет начала говорить, это был человек из плоти и крови. А когда закончила, он молча превратился в человека из стали.

— Хочу вас спросить, — обратился он к ребятам тихим голосом, который заставил их почти онеметь от ужаса. Он не повышал голоса и не делал никаких угрожающих жестов, но вдруг они оба поняли, что попались. — Кому ещё вы говорили обо мне и об этом месте?

— Никому, — ответила Аннет.

— Мы никому не говорили, — подтвердил Эрик.

— Я понял. Так вы, поганые богатые детишки, имеете наглость заявляться на мою работу и намекать, что я — какой-то там расист-террорист? Вы думаете, что я ненавижу людей из-за цвета их кожи или национального происхождения? Что я в некотором роде нелоялен по отношению к Соединённым Штатам Америки? Вот что я вам скажу. Вы оба вернётесь в свой чёртов «лексус» и уберётесь отсюда. И пусть никто из вас никогда не попадается здесь снова мне на глаза. Я ясно выражаюсь?

— Да, сэр, — с трудом ответила Аннет. Внезапно она поняла, что этот человек взвешивает в уме, убить их с Эриком или нет.

— Да, ладно, мужик, мы ошиблись, — пробормотал Эрик. — Не в обиду, хорошо, мужик? Порядок, мы уходим. Просто успокойся, ладно?

Оба попятились и вернулись в «лексус». Эрик завёл машину, и тут вдруг раздался стук в окно. Он опустил стекло. Мужчина наклонился и сказал, обращаясь к ним обоим:

— Слушайте, я не знаю, в какую игру, чёрт возьми, вы, детишки, играете. Но хочу дать вам совет. Что бы вы ни делали, прекратите. Я понял одно, в очень молодом возрасте, в вашем возрасте, по сути, что если ищешь неприятности, то найдёшь их. Не надо вам искать парней[40]. Потому что, если вы продолжите, то кто-нибудь, не такой приверженный к нашей великой стране, как я, может позвонить кое-куда, а потом парни разыщут вас. Вы же не хотите этого. Поверьте, не стоит этого делать.

Он повернулся и пошёл прочь, а Эрик быстро рванул «лексус» с заправки.

А мужчина вошёл внутрь заправочной станции, открыл ящик, достал мобильный телефон и набрал номер. Ответил мужской голос.

— Шуга Шек.

— У вас остались ещё те пончики с желе, которые посылали мне на прошлой неделе? — спросил мужчина с заправки.

— Много, — сказал человек на другом конце. — Вам нужно ещё?

— Да. Мне нужны пончики, прямо сейчас.

Он отключил телефон. «Чёрт!» — подумал он про себя, оглядывая заправочную станцию. «Я прожил здесь десять лет, а теперь должен бежать из-за пары чёртовых ребятишек!»

А в «лексусе» Эрик с Аннет были настолько потрясены встречей на станции, что через несколько перекрестков до междуштатного шоссе зашли в кафе «У Денни»[41] выпить кофе и быстро «усвоить холестерин».

— Боже, — прошептал Эрик, когда они сели в задней кабинке, нанося себе смертельный вред кетчупом на тарелках, полных жареных вкусняшек. — По-моему, крылья ангела смерти просто коснулись наших плеч. Клянусь, я подумал, что этот тип убьёт нас! И не из-за того, что он сказал, а как посмотрел на нас! Может быть, в тот момент у него просто не было под рукой пушки, и поэтому мы уцелели. Думаю, ты права, Аннет. Он из Добрармии!

— Тише! — сердито прошептала Аннет. — Да, я тоже так считаю, но не похоже, что они выслушают нас.

— Разве можно их винить? — спросил Эрик. — Двое совершенно незнакомых типа сваливаются им на голову из ниоткуда с просьбой убить какого-то парня? Я имею в виду, что знаю, что они этим занимаются, но представляю, как это выглядит с их стороны. Почему они должны нам доверять?