Кики так и сделала и последовала за головной машиной обратно на 31-ю авеню, повернув направо.

— Он сворачивает к Лейк Освего, — пояснил Уинго.

— Можно спросить, что мы будем делать, когда туда попадём? — спросила Кики. — Если да, то могу я спросить, кого и за что? Или тут лучше заткнуться и исполнять приказы? Мне просто интересно.

— Это не убийство, — засмеялся Уинго. — Как сказал командир, мы начинаем твоё посвящение с лёгкой разминки. Будет наказание избиением, и это часть нашего способа обучения, чтобы каждый доброволец — участник операции знал, что мы делаем, с кем мы это делаем, и почему. Для боевого духа каждого важно понимать, что мы не просто бездумно подчиняющиеся гангстеры дона Вито. У всего, что делает армия, есть цель.

Нашей мишенью является мужчина по имени Грегори Бут. Белый, 35 лет, женат, двое детей, степень в области психологии, посещает церковь, без вредных привычек, и, насколько мы знаем, действительно неплохой малый. Он просто делает то, чему мы должны положить конец. Бут — советник в местной средней школе, и, вероятно, из-за телепередачи «Клуб 700» и других связей с евангелистами по своему мировоззрению он довольно близок к неоконсерваторам. Поддерживает бесконечные войны на Ближнем Востоке, потому что мы должны получить там Армагеддон, чтобы Иисус вернулся, в общем красно-бело-синяя муть, ты понимаешь.

Из наших врагов больше всего расстраивает белый человек, купившийся на весь фальшивый амурриканский набор идеек и действительно верящий в них. Помнишь, я говорил о замечании Джорджа Оруэлла, о том, что видеть вещи прямо под носом требует постоянных усилий? Бут или не может или не делает такое усилие. Его глаза и уши, его разум давно должны были подсказать ему, что Амуррика — это болезнь, которая должна быть искоренена на благо человечества. Но он или не может или не позволяет самому себе переосмыслить свою точку зрения.

Короче, Бут ведёт программу «Воспитание толерантности» в своей средней школе, и только за это его нужно было включить в наш список, но недавно он создал своего рода неформальный клуб или тайное общество из некоторых своих учеников всех рас, в основном евангелистских взглядов. И назвал клуб «Иисус любит маленьких детей», представь себе.

— Ой, фу, эти чёртовы христианские ученички, — с отвращением сказала Кики. — У меня в школе тоже был советник вроде этого. Он хотел спасти меня от греховной жизни, а потом однажды вечером решил, что сам хочет согрешить со мной. Подонок.

— На самом деле, этот парень, кажется, без половых отклонений. Мы не нашли на него ничего подобного, — признался Уинго. — Но в этом маленьком клубе происходит ещё кое что дурное. Детей поощряют подслушивать других учеников, рыться в шкафчиках и компах, следить в туалетах и так далее, а потом доносить Буту на любого ученика или учителя, кто выскажет или сделает что-то политически некорректное, выразит расовые наклонности или даже симпатии к борьбе националистов.

У Партии есть уши во всех школах, ещё со времён перед восстанием 22 октября, и мы очень быстро об этом прослышали. Бут собирает такую информацию не просто так. Он или уже передаёт её ЗОГ или собирается это сделать. На работу правоохранительных органов это не похоже. Слишком неумело. Мы думаем, что Бут просто самозваный страж общественной нравственности, как и многие христиане, играющий с кучкой глупых детей. Они считают, что играть в сыщиков-подростков Нэнси Дру и братьев Харди, борющихся за правду и справедливость, очень круто и «по амуррикански». Разоблачить злого фанатика во имя Иисуса, и тому подобная чушь. Поэтому сегодня ребята собираются высказать тихую просьбу г-ну Буту, используя твёрдые предметы.

— Так почему бы просто не убить его? Я думаю, Общий приказ Семь требует смертной казни за доносительство? — спросила Кики.

— Не совсем так, — поправил Уинго. — Он гласит, что полевые командиры имеют полномочия действовать по своему усмотрению. Правда, обычно стукач получает пулю в голову, особенно если он работает за деньги, но иногда достаточно воздействия помягче, чтобы внушить ему правильную мысль. Мысль, которую сегодня мы собираемся внушить, работает на нескольких уровнях.

Во-первых, надо дать понять Буту и любому, у кого может появиться соблазн подражать ему, что если они будут доносить на Добрармию, мы узнаем об этом и очень быстро. Во-вторых, белые будут знать, что мы действительно не хотим убивать наших людей без крайней необходимости, и, конечно, не убиваем. Как сказал Старик, это неизбежно выльется в гражданскую войну между белыми, а как только всё закончится, оставшимся в живых с обеих сторон придётся жить вместе в Северо-Западной Республике. Мы смотрим вперёд, в будущее, и хотим пролить как можно меньше плохой крови.

Наконец, религиозные соображения. Убийства христиан только воодушевляют их. Они процветают на мученичестве, и гонения во многом объясняют секрет выживания веры во все эти века. Мы не хотим сделать из убитого Бута — мученика, нам нужно, чтобы он послужил наглядной развалиной в инвалидной коляске и несколько месяцев ел через соломинку, в видимых и понятных мучениях. И все поймут, что мы могли его убить, если бы захотели. Можно надеяться, что большинство людей поймут это и сделают соответствующие выводы. Ладно, тут поворот.

Кики последовала за «краун викториа» вдоль широкой, усаженной деревьями улицы в жилом районе. День был пасмурный, но без дождя, и видимость была хорошей.

— Эта улица станет местом нашей операции. Езжай медленно, но не слишком. Мы всегда делаем один предварительный проход через место операции, но лишь один, чтобы не привлекать внимания. Ты должна проверить всю площадь за один заход. Когда проезжаешь, смотри на каждую припаркованную машину по левой стороне, так как ты за рулём. Твой партнер всегда будет проверяться справа, в нашем случае это мистер Роджерс.

Обращай внимание на тех, кто сидит в стоящих машинах, или на любую машину с тонированными стеклами, потому что это полицейская. А также на любые фургоны и грузовики, стоящие на улице или на подъездных дорогах, в которых могут сидеть в засаде вражеские солдаты. Внимательно смотри на монтажников, кабельщиков и телефонистов, на садовников во дворах, которые на них не похожи, короче — на всё, что выглядит неуместным или кажется подозрительным. Следи за всеми помехами на твоём пути отхода.

Теперь взгляни направо. Видишь необычный двухэтажный дом из красного дерева типа ранчо, как в сериале «Семейка Брейди»? Это дом Бута. Внедорожник на дороге его, поэтому он должен быть дома.

Уинго посмотрел на часы.

— Минут через пять должна начаться его ежедневная пробежка. Мы несколько дней засекали время. Ладно, здесь мы разделяемся. «Краун вик» уйдёт направо. Ты — налево.

Кики подчинилась.

— Хорошо, теперь правый поворот и проезжай квартала два. Следи за детьми на велосипедах и тому подобным. О’кей, теперь опять направо. Дальше один квартал, сейчас ещё раз направо, и мы вернулись на нашу улицу. Вы оба будьте настороже. Ладно, вон снова его дом слева. Проезжай мимо него. Сейчас съезжай на обочину и становись здесь, на правой стороне улицы.

Кики выполнила приказ.

— Головная машина будет здесь через минуту. Они проверяют параллельные улицы и задворки дома. Настрой зеркала так, чтобы видеть входную дверь и улицу перед домом.

Пока Кики занималась этим, мистер Роджерс с заднего сиденья молча передал Джимми пистолет-пулемёт «Узи» и несколько дополнительных магазинов. Она оглянулась и увидела, как Роджерс вставляет патрон в обрез помпового дробовика.

— Я думала, вы собираетесь просто избить этого мужика? Так зачем вся эта тяжёлая артиллерия?

— Обычно в наказаниях избиением участвуют восемь человек и две машины, — объяснил Уинго. — Я знаю, что это кажется лишним для того, чтобы крепко побить одного мужика. Но это правило уличных боёв. Партизанские силы должны уравновешивать общее количественное превосходство противника, сосредотачивая превосходящие силы в отдельных слабых местах и болевых точках. Здесь, в Портленде враг вооружён лучше, чем мы, но мы всегда стараемся добиться нашего превосходства в огневой мощи в отдельно взятой маленькой точке везде, где мы нападаем.