Эта девушка не должна показаться им подозрительной, то есть никаких внезапных трат денег, ничего подобного. Она возвратится в свой дом-прицеп, который мы, конечно, будем прослушивать. Ребенка и её мать мы оставим у себя, поместим их в надёжном месте, где сможем организовать посещения под надзором, то есть дадим ей морковку вместо палки — угрозы судом. Официально ребенок и бабушка будут жить у родственников из города. Тем временем Маги должна продолжать водить такси.

— И одновременно заниматься проституцией? — спросила Хирш.

— Это вызовет много проблем с наблюдением, а также подвергнет её ненужному риску, и не только со стороны Добрармии, но и некоторых похотливых и опасных клиентов, — ответила Лэйни. — Не говоря уж об эмоциональном и психическом напряжении в постели, когда она кувыркается и знает, что идёт запись. Тут даже может встать вопрос о гражданских правах, так как с формальной точки зрения работницы секс-бизнеса относятся к политически защищаемым сексуальным меньшинствам.

— Как она держится? — спросила Хирш.

— Не очень хорошо, — призналась Мартинес. — Девушка озлоблена до паранойи и до смерти боится того, что с ней может случиться, как, собственно, и должно быть. С ней нужно обращаться осторожно, чтобы она осталась полезной в дальнейшем, и я не думаю, что было бы уместно заставлять её снова заняться проституцией. Конечно, в Добрармии могут возникнуть свои поводы сделать это.

— Ну, а ты не думаешь, что она могла бы создать что-то вроде сети клиентов, так сказать, среди этих придурков? — размышляла Хирш.

— Да, такая мысль приходила мне в голову, — признала Мартинес. — Это в свою очередь может открыть все потоки информации и, возможно, помочь нам перевербовать некоторых из этих ублюдков, особенно тех, кто обманывает своих жён, что-то в этом роде. Возможности здесь безграничны, шеф. Как только мы внедрим её внутрь, я просто хочу позволить ей, так сказать, плыть по течению, а мы — следовать за ней везде, куда она попадёт, слушать всё, что она слышит, и смотреть то, что она видит, в той мере, насколько это можно передать в цифре. Она будет вроде одного из тех роботов-зондов, который археологи запускают в египетские пирамиды, освещая все тёмные углы и проходы. Так мы сможем, наконец, начать строить картину того, кто эти люди, где они находятся, как действуют, как принимают и обучают новых членов…

— Да, сержант, я поняла, — прервала её начальница, снова раздраженно махнув рукой. — Возведение здания для большого сноса. Увлекательная и захватывающая перспектива, должна признать.

— Но сначала мы должны ввести её внутрь, — продолжила Мартинес. — Вот поэтому не должно быть никаких заметных нарушений в её образе жизни, и она должна сегодня появиться в компании в свою смену, и так каждый вечер, пока они не свяжутся с ней снова.

— А что, если они унюхают что-нибудь подозрительное и не свяжутся с ней? — спросила Хирш.

— Свяжутся, — сказала Мартинес, с уверенностью, которую она почему-то действительно чувствовала.

— Какие силы и средства тебе нужны? — спросила Хирш.

Мартинес перечислила по пальцам необходимое.

— Во-первых, я хочу набрать свою группу, в моё полное распоряжение от начала до конца операции. В том числе сержант Джарвис и я сама, и три группы поддержки и наблюдения с машинами без опознавательных знаков по два полицейских в каждой, все опытные тайные агенты. Мне нужен детектив Маккаферти на полный рабочий день, с одним резервным техником из отдела электронного наблюдения, с неограниченным доступом ко всем необходимым средствам и оборудованию, и ваша помощь при необходимости в получении техники, которой нет у нашего бюро, из других ведомств, в том числе из ФБР и министерства внутренней безопасности.

— Потребуется некоторая ловкость, но это можно сделать, — решила Хирш. — Они начнут допытываться, зачем мы просим на время их специгрушки для слежки, а я хочу, чтобы никакой федерал не пронюхал об этой операции. Стукач внутри Добрармии — это золотая валюта в американских правоохранительных органах, господа сыщики. Ни у кого другого его нет, и если федералы узнают, что мы делаем, то они отберут её у нас для себя. Я не хочу, чтобы наши люди делали всю работу и рисковали собой только для получения золотых звёзд и удобных кабинетов долбаными придурками из ФБР и для повышения их зарплат. Это понятно?

— Абфо-факин-лютно! — прорычал Джарвис в знак согласия.

— Я поддерживаю моего партнёра, мэм, — присоединилась Мартинес. — Нам также понадобятся несколько комнат для операционного центра и командного пункта в самой закрытой зоне Центра юстиции, какие только вы сможете выделить для нас. Написать на комнатах «склад» или что-то в этом роде и запечатать как можно плотнее. Необходимые коды отпирания на карточках-пропусках будут только у членов целевой группы. И, конечно, у вас. Наша собственная отдельная, полностью защищённая компьютерная система, без связи с любой другой системой, так что её невозможно будет взломать.

— Ты получишь всё это, — решительно сказала Хирш. — О'кей, сержант Мартинес, это твой шанс проявить себя. Используй его и обеспечь Портленду этот единственный большой арест, который освободит наш город от расистов и террористов, и тогда для тебя не будет преград. Облажаешься — сгоришь. Но есть одно условие, — добавила Хирш.

— А какое? — спросила Мартинес с некоторым беспокойством. Предварительные условия — это нехорошо.

— Если и когда ты получишь возможность поймать этого убийцу-снайпера, сукина сына Локхарта, так называемого «Бубновового валета», мне всё равно, что ещё ты сделаешь, но доставь его ко мне! — прорычала Хирш. — Этот ублюдок вчера убил моего друга. Меня не волнует, если ты при этом сорвёшь всю операцию. Мне нужны все девять жизней этого Кота. Давай приходи сюда в это же время завтра утром со своей набранной целевой группой и всеми мелочами, и начнём.

Добрармии потребовалось время, чтобы с имеющимися средствами проверить Кики и связаться с ней, что было к лучшему, потому та получила возможность взять себя в руки. Если бы они пришли к Кики через пару дней после первой встречи в квартире Джиллиса, она, возможно, разволновалась бы и сорвала свою игру. Как бы то ни было, сознание того, что она находится под постоянным наблюдением, заставило её собраться, удержаться от наркотиков и втянуться в обычную работу «синих воротничков» — вождение такси. Каждый день в четыре часа Кики шла в гараж и проверяла такси, брала всех пассажиров, которых изволил передать ей угрюмый и по-прежнему похотливо-озабоченный диспетчер Сингх, плюс любых клиентов с улиц или ехавших в аэропорт, имела дело с обычным потоком неприятных пассажиров и пьяниц. А закончив смену, садилась на автобус домой до парка домов-прицепов, где, наконец-то, смогла крепко спать ночью. Напряжение спало до приемлемого уровня, но по-прежнему изматывало её.

Кики было разрешено по два часа через день проводить с матерью и дочкой, которых держали в номере из нескольких комнат в престижном мотеле «Орегон Сити». Мотель конфисковали у бразильского торговца наркотиками как преступное имущество и в настоящее время использовали исключительно как конспиративный дом для операции под кодовым названием «Прожектор». Группа вооружённых до зубов частных охранников в штатском из печально известной фирмы «Блэкуотер» в составе четырёх мужчин и двух женщин, специально привезённых из Северной Каролины для выполнения этого задания, круглосуточно охраняла Мэй и Элли. Охранники не входили в целевую группу и не знали точно, кем была Кики или чем она занималась.

— Мы знаем, что в полицейское бюро Портленда проникли агенты Добрармии, — откровенно призналась Мартинес Кики. — Эти люди из «Блэкуотер» подчиняются непосредственно мне или сержанту Джарвис, и никто, кроме нас двух и начальника полиции не знает, что они существуют. Им платят, и очень щедро могу добавить, из нескольких «смазочных фондов», чтобы шпионам в отделе эти деньги было невозможно засечь, ну а если они действительно заметят какой-нибудь из денежных потоков, то не поймут, что увидели.