— Спасибо, но правильное название — секс-работница, — важно произнесла Кики. — И это не предрассудок, а предпочтение. Как работница, предоставляющая секс-услуги, я отношусь к политически защищаемой категории, и, во всяком случае, имею право на предпочтения. Запомни, «нет» — значит «нет». Даже для уличных проституток.

— Тогда зачем ты пришла ко мне? — снова спросил Ленни. — Ну ладно, у тебя отобрали социальное пособие. Большое дело. Ведь ты же ещё водишь такси, верно? А раз ты не против секс-услуг, как ты это назвала, то можешь заработать дополнительную зелень, сделав минет паре клиентов на заднем сиденье.

— Да, пока я ещё работаю таксистом, — подтвердила Кики. — Но Сингх хочет разобраться со мной и ждёт моей ошибки, потому что я отказалась полировать его шишку. Он ищет причину, чтобы меня уволить. Если я начну брать левые заказы, и он узнает, у него появится повод. Я хочу разделить две эти работы.

— А зачем тебе деньги, если ты завязала с крэком? — с подозрением спросил Ленни.

Кики вздохнула.

— Эти сволочи хотят отобрать у меня Элли, — устало объяснила она. — Ещё одна причина того, что у меня отобрали пособие — чтобы надавить на меня. Им по барабану, если Элли умирает с голоду или ходит босиком. Меня стараются заставить продать Элли ювеналке[25], но я не делаю этого. Так что теперь у меня отобрали пособие и завели дело как на плохую мать, чтобы можно было забрать её у меня, выбив однажды утром на рассвете дверь моего дома-прицепа и утащив её, как обычно они и делают. Мне нужно много денег, и быстро. Я должна смотать удочки и убраться из Орегона туда, где служба защиты детей не сможет нас найти. Может, в Сиэтл или куда-нибудь в Монтану. Я была в Мизула, один раз. Мне там понравилось. Страна Большого Неба.

— Почему бы тебе просто не продать свой лишний побочный продукт и покончить с этим? — спросил Ленни. — Боже, такую белокурую малышку? Ты легко можешь получить за неё пару сотен штук баксов, а может, и больше, и тебе даже не придётся иметь дело с ювеналкой. Это называется личным договором удочерения. Могу связать тебя с адвокатом-евреем, Фигенбаумом — моим знакомым. Это полностью законно, и ты должна получить достаточно денег, чтобы уехать куда угодно и делать всё, что захочешь.

— А какая будет твоя доля? — едко спросила Кики.

Ленни пожал плечами.

— Об этом не волнуйся. Я возьму её потом с Фигенбаума. Как ты насчёт этого?

— Нет, — сказала Кики твёрдо и явно не в первый раз.

— Почему нет? — спросил Ленни, искренне удивлённый тем, что она отказывается от целого состояния и в то же время упрашивает его позволить ей вернуться к занятию проституцией.

— Я даже не буду пытаться объяснять тебе, — вздохнула Кики.

— А если подумать об имплантатах? Ты могла бы заработать даже больше денег, танцуя здесь, если бы твои штучки были побольше, и не так много татуировок, — плотоядно зыркнул на неё Джиллис.

— Ну, не думаю, но посмотрим. Слушай, ты хочешь меня устроить? Да или нет? Делимся 50 на 50.

— Тридцать — твои, семьдесят — мне, — отрезал Джиллис. — И не говори мне, что не сможешь отжать дополнительные чаевые у клиента.

В то время как эти двое торговались, к «Логову Юпитера» подъехал невзрачный «форд эксплорер» старой модели. Был тёплый летний день, и окна внедорожника с двумя пассажирами были открыты. Водителем был высокий и мощный мужчина с лицом в шрамах как у боксера, с бритой головой и козлиной бородкой. Внешность профессионального борца не была личным выбором Большого Джима Макканна, квалифицированного электрика по профессии, но ему пришлось изменить свой внешний облик, поскольку его лицо недавно оказалось на слишком многих плакатах о розыске, веб-сайтах и телеэкранах. Макканн был интендантом Первой портлендской бригады Добрармии.

Его попутчик Джесси Локхарт по кличке «Кошкин Глаз» после долгих жарких споров между Томми Койлом и Заком Хэтфилдом был переведён из роты «Г» в роту «А» Первой бригады в качестве снайпера в большом городе. Как Заку ни хотелось оставить Локхарта, и, несмотря на нежелание самого Кота покидать своих старых друзей и товарищей по округу Клэтсоп, факт оставался фактом: у Кота кончились серьёзные цели в районе операций роты «Г». И он был слишком ценным достоянием, чтобы разбазаривать его в захолустье на пальбу по мексиканским рабочим на пристани и в местной торговой палате. За короткое время после появления Кота в Портленде, «Бубновый валет» успел прикончить члена совета города, полковника армии США, главу афро-американского демократического клуба, ещё одного агента ФБР и несколько полицейских. О его присутствии в городе стало известно, что вызвало истерику у местной политкорректной верхушки.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — спросил Локхарт.

— Нет, — ответил Макканн. Джиллис — малый нервный и может струсить, если увидит незнакомого. Мне просто нужно узнать у Джиллиса, где он припрятал груз, а также договориться о погрузке, чтобы мы могли получить приборы и заплатить ему. Потом нам нужно доставить тебя в отель «Мейфлауэр».

Коту пришло время сменить конспиративную квартиру, и Макканн оказался единственным, кто мог его подвезти. Телефон Макканна запищал. Он вынул мобильник из кармана и открыл его.

— Да?

Макканн послушал пару мгновений.

— Ладно.

И выключил мобильник.

— Это наша машина сопровождения. Ван Гелдер докладывает, что по Сэнди-бульвару движется патруль, два отделения и бронемашина. Без опознавательных знаков, видимо, портлендское подразделение быстрого реагирования, но, возможно, и БАТФЕ или ФБР. Двигаются медленно. По всему, похоже, что они собираются свернуть на 82-ю примерно через минуту.

— Не думаю, что морды ищут именно нас, — заметил Локхарт. — Недавно ими много чего было сделано: отряды мордоворотов остаются на улицах, как группы быстрого реагирования, и перемещаются по улицам, пытаясь перекрыть город, поэтому они могут выдвигаться быстрее и с большей огневой мощью после любой из наших шуток. Последний раз меня и Туза преследовала одна из таких групп.

— Ну, хорошо, я не хочу, чтобы они, проезжая мимо, заглянули сюда и узнали тебя, — решил Макканн. — Поэтому тебе лучше зайти внутрь. Просто поболтайся в баре, пока я говорю с Ленни, а потом мы выйдём, когда Ван доложит, что морды уже проехали.

— С машиной всё чисто и законно? — спросил Локхарт.

— Да, должно быть, ну а если она не в порядке, то это ещё одна причина, что тебе не надо сидеть в машине, когда патруль её заметит.

Локхарт не хотел оставлять в машине свою зачехлённую винтовку и снаряжение, но он понимал, что сказанное Макканном имеет смысл. Они вышли из машины. Кот проверил, что его 9-миллиметровая «Беретта» плотно сидит в пристёгивающейся внутренней кобуре на поясе под джинсовой курткой, и оба добровольца вошли в стриптиз-клуб. Внутри было довольно темно, поэтому, когда из открытой двери свет попал в здание, это заставило Джиллиса выглянуть из кабинки в дальнем конце.

— Подожди минутку, — сказал он Кики. — Надо решить одно дело.

Он вышел из кабинки.

Кики обернулась и увидела одного из мужчин, выглядевшего как борец или байкер, который прошёл вперёд поговорить с Джиллисом. Они встретились в конце бара, недалеко от места, где в кабинке сидела Кики.

Другой мужчина, молодой и довольно привлекательный, остался в дальнем конце бара рядом с дверью. Он спокойно, одним взглядом окинул помещение, заметил Кики, оценил её и продолжил осмотр, а потом повернулся к двери и стал наблюдать за ней. Понимание мужчин было жизненно важным навыком выживания при роде занятий Кики, как законном, так и не очень, и в этих двоих она сразу же почувствовала какую-то мощную силу.

Просто было что-то в том, как они держались, без уголовного чванства или бандитских манер байкеров, уверенные, быстрые, но без лишних движений. Двое мужчин были одеты в джинсы и куртки в летнее время, когда все в Портленде разделись до шорт и футболок, и Кики поспорила бы на свою ночную выручку от поездок, что под куртками было оружие. В молодом человеке в дальнем конце было что-то странное, что-то дразняще знакомое.