Поэтому пара ребят оказалась бесценной находкой не только для Билли Джексона, их первого командира роты, а теперь — командира Первой бригады, но и для Оскара из Третьего отдела. Джексон занял эту командную должность недавно, когда Томми Койл принял командование Второй бригадой после гибели Гарри Ханнона полтора месяца назад в перестрелке у контрольно-пропускного пункта ФАТПО. Новым командиром роты «A» стал лейтенант Джимми Уинго, только что вернувшийся из Лос-Анджелеса после успешного участия в операции «Мы не в восторге».
Портлендский университет штата оставался одним из немногих рассадников либеральных левых идей среди университетских городков на Северо-Западе — с такими «украшениями», как Союз афро-американских студентов, Ассоциация испаноговорящих студентов и действующие отделения Антирасистского действия и Союза гомосексуалистов и лесбиянок. В большинстве других частей Родины эти группы в университетских городках и в других местах зачахли из-за отсутствия членов, по мере того как Добрармия их ликвидировала, или сами члены разглядели письмена на стене и отчалили в места с более солнечным и менее враждебным климатом.
Но Портлендский университет располагался прямо в центре города, переполненного полицией ЗОГ, ФАТПО и частными охранниками. Его также окружали всё ещё довольно многочисленные группы меньшинств, потому что грязнокожие и пидоры сбежались из других областей Северо-Запада в Портленд, где они тряслись от страха и бессильно бесились под прикрытием оружия ФАТПО. Район Пьюджет-Саунд, расположенный севернее в штате Вашингтон, был намного больше и разбросаннее, и в нём насчитывалось больше добровольцев, поэтому Сиэтл и окрестности к настоящему времени в значительной степени удалось очистить, и небелых там осталось всего около процента. Портленд был гораздо компактнее и с большей плотностью населения, поэтому для режима оказалось легче запереть его на замок за счёт сосредоточения личного состава и огневой мощи.
Трудно было поверить, что в тридцати милях к западу начинается «бандитская страна» Третьего батальона — освобождённая местность, где невозможно было увидеть тёмную кожу или федеральную кокарду. Но сам Портленд оставался крепостью левых и либералов, одним из немногих надёжных оплотов правительства, оставшихся на Северо-Западе, а Портлендский университет служил рассадником политической корректности и антирасистской истерии.
Эрик и Аннет провели свой первый студенческий год и занятия в летней школе, наблюдая всю эту деятельность, выявляя вожаков и главных персонажей, хронометрируя их передвижения, отмечая привычки и известных сообщников, наблюдая за каждым из преподавателей и студентов и даже за обслуживающим персоналом и многочисленными прикомандированными полицейскими из службы безопасности, один из которых также был добровольцем Северо-Запада.
Ребята понятия не имели, кто был их товарищ из сотрудников службы безопасности. У них был адрес электронной почты и несколько кодов, но ничего больше. Они должны были связываться с ним только при необходимости отключить или ослепить камеры слежения и другие системы наблюдения в университете, шпионящие за студентами, куда бы они ни пошли. Для этого Эрик должен был отправить со своего беспроводного ноутбука кодовое сообщение по электронной почте через специальное соединение, используя разработанную Добрармией систему шифрования, о которой, как все очень надеялись, федералы не знали или не смогли её взломать. Том и Бекки описывали, что им нужно сделать и когда, и в течение нескольких часов кто-то должен был им ответить «да» или «нет», то есть возможно ли это. Человек на другом конце, видимо, также не знал их, как и они его.
Так им дважды удалось снять электронное наблюдение и отключить нужные системы сигнализации достаточно надолго, чтобы команда сапёров доставила и установила в городке две маленькие, но мощные бомбы. Одну из бомб поставили в здании администрации, в кабинете декана факультета многообразия — индуса из восточной Индии по имени Пател с докторской степенью по мультикультурным исследованиям. Утром этот баклажан открыл ящик стола, и взрыв шашки «С-4» выкинул его через пуленепробиваемое венецианское окно во двор.
Второе устройство, замаскированное под оранжевую дорожную тумбу, взорвалось на наклонном выезде из здания автостоянки номер один, уничтожив директора Федерального бюро тюрем, водителя и двух его охранников. Они покидали кампус после выступления на «Дне карьеры», когда директор пытался привлечь геев и нацменов к работе на многих новых объектах. Они открылись в таких местах, как Невада и Северная Дакота, особенно лагеря для перемещённых лиц, в которые массами сгоняли население целых городков Северо-Запада, чья преданность Соединённым Штатам вызвала подозрения. Федералы особенно активно приглашали в надзиратели тюрем гомосексуалистов. Исторически гомосексуалисты-садисты всегда были самыми мерзкими и жестокими мучителями.
Дуэту Тома и Бекки также удалось привлечь более десятка своих учителей и одноклассников к операциям Добрармии и избиениям в воспитательных целях, в основном за пределами кампуса, кроме двух случаев, которые были проведены на его территории. Они сами не раз просились на эти задания, но Джексон всегда им запрещал.
«Нет, вы оба слишком ценные агенты, работающие под собственными именами, чтобы рисковать вашим провалом», — повторял он. «Я буду предупреждать вас настолько возможно заблаговременно о любом задании, которому вы помогаете, чтобы вы оба были на виду и смогли отчитаться за каждую секунду своего времени, если вас спросят. Я не хочу, чтобы вас схватили».
Аннет и Эрик знали, что их ценят не только как шпионов за леваками в кампусе второстепенного колледжа. Ребята представляли собой для Добрармии особое окно в мир политической и деловой правящей элиты западного побережья, когда просто держали ушки на макушке и дома и на мероприятиях своих родителей. Оба они по-прежнему тусовались в кругах, куда входили их семьи с обширными и влиятельными связями, и передавали массу информации из этих кругов, а также в некоторых случаях имена некоторых своих друзей и знакомых, а также друзей и знакомых их родителей, которые дали понять, что сыты по горло делами Америки, и с кем Добрармии имело смысл связаться.
Двое молодых людей были вынуждены стать актёрами и играли всё время, так что им удалось убедить власти колледжа, своих сокурсников и до сих пор небольшую армию стукачей ФБР и ФАТПО на территории кампуса, что их взгляды были чистыми и аккуратными, без каких-либо пятен злобного расизма или сомнений. Каждый из ребят посещал несколько лекций на темы многообразия и меньшинств, результаты их тестов всегда были безупречны, а экзаменационные работы — воплощённой политкорректностью.
Оба они получили приглашения от крыла Молодых демократов в городке и с готовностью вступили в их ряды. Эрик уже стал главой дискуссионной группы Молодых демократов, а Аннет — секретарём отделения с доступом ко всем делам и информации о членах организации, которую и передала Оскару, как только её получила. Членство Эрика и Аннет в отделении молодых демократов и безупречная репутация их семей обеспечивали ребят приглашениями на местные совещания, вечеринки и церемонии (всегда проводимые в надёжно охраняемых местах). Они также были отобраны как официанты и сопровождающие на Новогодний бал губернатора, куда Эрику удалось пронести мини-видеокамеру и снять разных интересных людей и фрагменты разговоров.
Время от времени Джексон вежливо, но настойчиво спрашивал, как они выдерживают это напряжение.
— Честно говоря, сэр, нам это по душе, — признался ему Эрик. — Мы знаем, что участвуем в исторически важном деле. У нас есть цель в жизни, которой нет почти ни у кого из других ребят. Как ни банально это звучит, мы чувствуем, что живём на всю катушку.
— Да, цель в жизни так и действует, — подтвердил Джексон.
Оставалась одна единственная вещь, которая беспокоила ребят теперь, когда они перешли на второй курс. Их моногамные гетеросексуальные и расово однородные отношения несколько выделялись, и на них обоих оказывалось давление, чтобы они доказали свою приверженность многообразию традиционным для американских университетов способом, то есть вступая в случайные и беспорядочные половые связи.
