Познер был не просто «Мистер Фокс Ньюс». Познер сам был «Мистер Новость» и по праву считался самым известным тележурналистом со времён Уолтера Кронкайта, вызывающим доверие и восхищение. Его вечерняя телевизионная передача никогда не собирала меньше 100 миллионов зрителей. Замечания Познера, часто высказываемые им на ходу и передаваемые с «поля боя», иногда под иранскими снарядами или из толпы восставших палестинцев, влияли на политику страны, так как Челси Клинтон считала его «восхитительным» и постоянно расхваливала перед мамочкой-президентшей. Зарплата Познера с премиями превышала бюджет американского города среднего размера. Его особняк в Беверли-Хиллз был местом оргий, длящихся неделями, со всеми вообразимыми видами наркотиков, секса и идиотских выходок, которые поражали и вызывали уважительный трепет у самых пресыщенных хозяев и глав голливудских студий. В данный момент предрассветной темноты телебожество Познер перевешивался через поручни старого автомобильного парома и блевал в чёрные воды северного Тихого океана.

Его коллеги по «четвёртой власти» из всех сил старались сохранить невозмутимый вид.

— А кто-нибудь из нас не может снять его на видеокамеру мобильника и тайком послать в Интернет? — шёпотом спросил Марк Гастингс из «Си-Эн-Эн».

— Я бы не советовала, — ответила миниатюрная и развязная Сью Лумис из агентства «Рейтер». — У Леонарда много сильных сторон, но чувство юмора к ним не относится. Поступай, как знаешь, Марк, если ты думаешь, что несколько хохм стоят пожизненной кровавой вражды. И о крови я серьёзно. Эти бандиты из «Блэкуотер» очень даже способны избить тебя до полусмерти или ещё хуже, ты же знаешь. Всякий раз, когда Леонард выходит с вечеринки в Лос-Анджелесе, папарацци держатся от него подальше. Леонард отстёгивает этим животным за услуги столько, что он может тебе навредить не одним способом.

— Твои ноги ещё не привыкли к морской качке, а, Леонард? — спросил Рэнди Дженсен из «Маклатчи Мидиа».

— Пошёл ты! — простонал Познер.

— Эта лохань была предназначена для перевозок туристических джипов на остров Каталина в славных тёплых водах на юге, а не для походов на далёкий север в открытом океане, — заметил Билл Бейкер из «Ассошиэйтед Пресс», бывший моряк, который таким образом заявлял о себе как местном знатоке всех морских вопросов. — Буду рад, если мы не попытаемся переползти на этом корыте через отмели в устье Колумбии. Чёрт, мы даже не можем держаться за остальной частью конвоя без буксиров.

Конвой, о котором говорил Бейкер, был оперативным соединением из шести судов. СМИшники стояли у поручня прогулочной палубы судна ВМФ США «Вентура», которое вытащили с Лос-Анджелесской морской свалки, где оно ржавело на консервировании, и приспособили для выполнения последней задачи.

На «Вентуре» теперь размещались больше трёхсот полицейских и сотрудников Федеральной антитеррористической полиции, в полном вооружении, и более 50 транспортных средств, включая грузовики, хаммеры, бронированные машины пехоты, штабной броневик генерала ФАТПО Роланда Роллинза, внедорожники для прикомандированных СМИшников, и, конечно, передвижной офис Познера с дизельным тягачом для его буксировки на берегу.

«Вентура» шла только на четверти мощности двигателя, так как её тащили на четырёх тросах толщиной 30 сантиметров, по двое прикреплённых к океанским буксирам «Джозефине П.» и «Клаун фиш». Личный состав ФАТПО в соединении составлял почти 1400 полицейских, но остальные размещались на двух круизных судах типа «Аляска» — «Кетчикан» и «Куин Кодиак», которые также были приданы ФАТПО и переделаны в транспорты для перевозки войск.

Сопровождал всю эту разношёрстную флотилию 110-метровый сторожевик Береговой охраны США «Фредерик Дж. Хигби». Судно было названо в честь прежнего председателя Комитета по вооружённым силам Конгресса, которому за несколько лет до этого удалось выделить на Береговую охрану дополнительный кусок федерального бюджета.

— Ты знаешь, я всегда гордилась, что я — феминистка, — сказала Сью Лумис, — Но вынуждена признать, что боюсь этих чёртовых резиновых спасательных плотов и хочу, чтобы один из вас, больших сильных мужчин, помог мне сесть на эту штуку.

— Раз плюнуть, Сью, — засмеялся Бейкер. — Море тихое и спокойное. Хотя это не спасательный плот, а надувной моторный баркас. Он очень хорош для моря. На нём, наверное, можно доплыть обратно в Окленд, если погода останется приличной.

— Я всё-таки не понимаю, почему нельзя сесть в лодку до того, как её спустят на воду, — надув губки, заметила Сью.

— Просто для надёжности, что не будет несчастных случаев, — ответил Гастингс. — Если этот баркас перевернётся на шлюпбалках, звуковая аппаратура и камеры в миллион долларов могут оказаться на дне моря. Честно говоря, Роллинза беспокоит не твоя чудная попочка, а эта аппаратура. Эта аппаратура нужна, раз момент его славы нужно запечатлеть и сохранить для потомков. У вас ведь есть весь отснятый видеоматериал перед высадкой, заметки и прочее, что вы, пишущий народ, наготовили?

— У меня не меньше четырех часов на плёнке и в цифровой видеокамере, где Роланд распространяется о том, как он собирается одним ударом расколошматить террористов на Тихоокеанском Северо-Западе, — ответила Сью Лумис. — Конечно, он — величайший военный гений со времён Наполеона. На случай, если вы ещё этого не поняли.

— О, до нас дошло, — хмыкнул Гастингс.

Познер наконец закончил блевать через перила и, шатаясь, подошёл к ним.

— Ради Бога, Леонард, пожуй мяты или чего-нибудь! — взвизгнула Сью, когда судно качнулось, и всемирно известный телеведущий повалился на неё.

— За это я не стану спать с тобою во время этой поездки, — грубо прорычал Познер.

— Ни хрена себе, он, и правда, думает, что это наказание, — обратилась Сью к остальным, закатив глаза от отвращения.

— И когда, чёрт побери, мы будем высаживаться? — спросил Познер у Билла Бейкера.

— Где-то через час, ответил тот. — Роланд хочет сделать это, как только взойдёт солнце, чтобы камеры сняли его выходящим из волн на берег в тёплом сиянии Матери Природы.

— Ты уверен, что он не захочет раздеться и плыть на раковине как та Венера с картин Ренессанса? Боттичелли, Микеланджело или другого хрена? — вставил Сет Голдстайн с «МТВ». — Мне это облегчило бы работу.

— Ну, мы только должны сообщить об этом представлении как развлекательной новости, — заметил Гастингс. — Нужно сделать из этого рок-видео, что-нибудь вроде игры подростков в «индейцев». Как ты собираешься назвать это? «Плохиш наложил в штаны»?

— «Молодёжь против ненависти», — ответил Голдстайн. — Не знаю, как я это назову. «Меч свободы и демократии» или похожим дерьмом. Если, конечно, понравится Роллинзу, ведь он получил от «МТВ» полную свободу творчества. Вы знаете, Роллинз не разрешает мне использовать музыку группы «Дэд Чикенз» в моём вводном слове? Он настаивает, чтобы мормонский хор «Скиния» спел «Боевой гимн Республики», весь этот старый отстой. Даже требует, чтобы этот гимн звучал из громкоговорителей, когда он будет сходить на берег. При том, что он сам — чёрный! Духи Пэта Буна и Кейт Смит преследуют это судно.

— Боевой гимн я могу понять, — включился Познер. — Конгрессмен Роллинз, э-э-э, генерал Роллинз, по-моему, стремится расширить свою базу в Южной части Чикаго, а, значит, обращается к отчуждённому синеволосому сельскому клубу, представленному в обеих партиях. Очень символично и по-американски и так далее, и конечно, немного остроты добавит факт, что Роланд — потомок рабов, освобожденных после войны, для прославления которой песня и была написана. Хорошо, эта часть мне ясна. Хоть кто-нибудь пытался серьёзно отговорить его от подражания генералу Макартуру с этой шляпой, тёмными очками и кукурузной трубкой? Он действительно не понимает, что будет выглядеть адски смешно? В любом случае дело сделано.

— Похоже, большинство американцев даже не вспомнит, кем был Дуглас Макартур, — хмыкнул Гастингс. — Большинство наших замечательных зрителей с трудом припомнят, что у них было на завтрак вчера.