Какой-то папарацци с видеокамерой пробрался в Зелёную комнату и в мужском туалете в одной из кабинок застал двух режиссёров, выдвинутых на Оскара, в разгар извращённого полового акта, и сумел выбраться из здания с видеозаписью, хотя и с пулей охранника в ноге. Этот видеоматериал, конечно, оказался в Интернете.

И, наконец, Бриттани Мэллой так разнервничалась из-за своего выдвижения на премию «Лучшая женская роль второго плана», что, когда добралась до Зелёной комнаты, то проглотила почти всю бутылку рома «Бакарди». А когда проиграла, то влезла на мостки, и как-то оказалась над сценой, крича, что покончит с собой. Охрана попыталась поймать её, ей это показалось забавным, и она начала раздеваться, пока охранники гонялись за ней по мосткам. Последнюю часть телепередачи нарушал безумный кудахчущий смех, несущийся сверху, и настоящий дождь из предметов женского туалета, включая чёрные кружевные трусики, спланировавшие на сцену во время представления премий и благодарственных речей победителей. Да, прошлый год был просто невообразимым.

— Тем не менее, я уверен, что рейтинги были хороши, — предположил Хилл.

— Лучшие за десять лет, — подтвердил Брюер. — Барбур обнажила свою грудь в самом начале передачи, пошёл слух, и народ начал переключаться на программу присуждения премий киноакадемии. Тогда киноакадемия и главы студий решили, что с них достаточно выходок этих обдолбанных и пьяных обормотов в Зелёной комнате. И в этом году боссы собрались дать по рукам своим себялюбивым подопечным и попытаться заставить их хотя бы на время остаться трезвыми, чтобы принять свою победу или поражение, оставаясь в рамках приличий и не делая из себя полных придурков.

В этом году они приказали руководству «Кодака» поставить первые двенадцать рядов кресел перед оркестровой ямой, устроить что-то вроде кафе в проходе, где претенденты и знаменитости смогут сидеть за большими круглыми столами, а официанты подадут им лучшие освежающие напитки как воспитанным маленьким леди и джентльменам. Звёзды смогут потягивать шампанское и закусывать его салатом из креветок и икрой, сыром бри и всё такое, сидя там во время вступительных танцевальных номеров и аплодируя первым награждённым, а в душе проклиная это всё, что является частью наказания. По задумке, если знаменитости будут на виду у публики и телекамер, они не смогут нюхать кокаин или хлестать водку как русские лесорубы, бить друг другу морды или заниматься ближневосточными извращениями на скатертях. По крайней мере, на это есть надежда.

— Ты хочешь сказать, что все главные «избранные» будут открыто сидеть прямо у нас под прицелом? — спросил Кошкин Глаз Локхарт.

— Точно, — с озорной улыбкой подтвердил Брюер. — Как видно, удача улыбается смелым.

— Теперь, ты говорил, что получил вражеские инструкции по безопасности? — спросил Хилл.

— Нашему человеку в «Центурионе» это удалось, — кивнул Брюер. — Он смог изучить подробности церемонии вручения Оскара, так что у нас есть, по крайней мере, один человек внутри этой компании. Впрочем, это было не слишком сложно, так как киноакадемия — самый большой клиент «Центуриона», и ежегодная церемония вручения премий Оскара — их самый главный «хлеб». В компании отменяют все отпуска и ставят на дежурство в «Кодаке» всех до единого, чуть ли не детишек и их собачек.

— Что ж, посмотрим, сможем ли мы помочь им потерять этот жирный контракт в следующем году, — фыркнул Рандалл.

— Наш человек смог скопировать оперативный план «Центуриона», конечно, рискуя, и переслал его на один из наших защищённых компьютеров. Я распечатал четыре экземпляра, и можно сделать больше, если нужно, — сказал Брюер, вручая Хиллу брошюру в обложке примерно в шестьдесят страниц.

— Прости мне мои опасения, но этот адрес электронной почты нельзя отследить? — с тревогой спросил Хилл.

— Нет, если только за мной не следили и не видели, как я заходил туда, но хвоста точно не было, — ответил Брюер. — Я уверен, имей федералы или лос-анджелесская полиция малейшее подозрение в отношении меня, я исчез бы или, по крайней мере, был схвачен и перед этим допрошен с пристрастием.

— Хорошо. Нам нужен этот человек в «Центурионе», как и ты сам, так что вы оба соблюдайте предельную осторожность. Сведите контакты к минимуму, и я уверен, что ты сможешь оценить обстановку. Ну, глянем, — сказал Хилл.

Он быстро пролистал страницы.

— Боже мой! Семьдесят охранников «Центуриона», десять лос-анджелесских полицейских в форме, десять нанятых детективов и пять городских детективов в штатском, да ещё более ста сотрудников полицейского управления Лос-Анджелеса вне «Кодака» для управления дорожным движением и обеспечения безопасности периметра! Это почти двести вооружённых человек!

— Не считая тучи безупречно одетых личных телохранителей и мордоворотов в свитах звёзд и больших шишек, причём все с законными полными правами на оружие, — добавил Брюер. — Ребята, вам надо быть готовыми к ответному огню.

— Металлоискатели, ну, этого я ожидал, — сказал Хилл.

— На каждом входе в театр и до подвала, без исключения, на верхнем и нижнем этажах, по всему городу, — уточнил Брюер.

— Собаки-ищейки! Блин! — воскликнул Хилл.

— И на наркотики, и на взрывчатые вещества, — дополнил Брюер. — Театр будет дважды прочёсан сверху донизу, с собаками и электронными датчиками, один раз — утром и один раз — за полчаса до поднятия занавеса. И в завершение — опто-волоконные телекамеры слежения, просматривающие каждый сантиметр внутри театра. Вам ещё повезло, что они не ожидают неприятностей.

— Вы издеваетесь, — хмыкнул Чарли Рандалл.

— Нет, правда, вспомните, что это Лос-Анджелес, а для Лос-Анджелеса это в порядке вещей, — сказал Брюер. — На самом верху здесь богатейшие из богатейших и влиятельнейших «лучших людей» мира, мужчины и женщины, которые ежедневно зарабатывают и тратят миллионы, живут в таком мире и ведут такой образ жизни, который и не снился остальному человечеству.

Но эта элита существует среди океана самой безнадёжной бедности и самых отъявленных преступников на земле. Это похоже на Тадж-Махал, построенный прямо посреди трущоб и свалок Калькутты. Избранные живут, ежедневно передвигаются и работают в этом городском дерьме, и им пришлось довести способы самозащиты, охраны своего имущества и образа жизни до настоящего искусства.

Все эти меры безопасности направлены против шаек насильников, карманников и взломщиков, уличных грабителей, сексуальных маньяков-рецидивистов, охотящихся за самыми красивыми девушками, чокнутых поклонников, преследующих своих идолов, помешанных фанатиков, жаждущих захватить микрофон на сцене и объявить всем, что космические пришельцы приближаются и заберут нас всех в наш новый дом в Крабовидной туманности, и, прежде всего, — против ненавистных папарацци, которые паразитируют на здешних знаменитостях. Вы должны понять, что не мы одни попытаемся пробраться в театр «Кодак» в этот вечер, и можете быть уверены, что охрана будет по горло занята каждодневным безумием жизни в этом месте.

Хилл вздохнул.

— Итак, теперь мы можем разделить нашу задачу. Проблема атаки подобной цели может состоять из трёх частей. Первая — это прорыв линии охранения противника, или хитростью или силой.

— Ты хочешь сказать, что мы просто подберёмся к дверям как можно ближе и затем ворвёмся внутрь сквозь дым? — спросила Кристина.

— Да, мы можем проделать нечто подобное, — согласился Хилл. — Но при таком подходе возникает несколько трудностей. Во-первых, нам нужна качественная добыча, а не просто количество. Мы здесь не для того, чтобы пострелять охранников и зевак в фойе. Я хочу, чтобы это была точечная хирургия, насколько в наших силах уничтожить как можно больше ключевых фигур, обезглавить верхушку «фабрики грёз», и парализовать её работу. Я хочу не только, чтобы все эти «избранные» наложили в штаны, услышав грохот автоматов, а телохранители вытолкали их через запасные выходы. Мне надо, чтобы они валялись на полу в крови.

Вторая трудность — это грубый метод выполнения, а он будет выглядеть грубым и небрежным в глазах широкой публики. Мне хочется, чтобы все были поражены и ошеломлены нашим замыслом, нашей хитростью и нашими стальными нервами, тем, как мы разделались с этими тварями. И потом, какие потери мы можем понести при такой лобовой атаке? 30 процентов? Половину? Больше? У нас здесь двадцать четыре лучших бойца Добрармии — мужчины и женщины — а будет ещё больше. Они направлены сюда, чтобы выполнить задачу: вывести из строя это смертельное оружие, выбить его из рук ЗОГ, и если мы напрасно погубим жизни наших храбрейших и лучших товарищей при штурме как камикадзе, мы не только не оправдаем их доверия, но и поставим под угрозу наше дело.