Меропа никак не отреагировала на слова магозоолога. Гермиона же, бросив на неё обеспокоенный взгляд, поспешно сжала ладонь юноши и осторожно поднялась на ноги.

По пути из комнаты гриффиндорка молча прокручивала в своей голове все варианты психотерапии, которые могут благоприятно повлиять на Меропу.

Ещё давным давно, когда Гермиона только узнала тайну рождения Тёмного лорда, то решила, что всё могло бы сложиться совсем по-другому. Не было бы стольких смертей, не было бы первой и второй Магической войны и… не было бы такого Тома Реддла, которого на данный момент знает Гермиона… Именно тогда гриффиндорка попыталась досконально изучить личность Меропы. Понять её мотивы, её поступки. Почувствовать себя на её месте.

Старательно изучив всю жизнь и поступки Меропы, девушка сообразила, что у матери Воландеморта была самая настоящая депрессия. Притом, что эта депрессия была вызвана вполне оправдано: отец и брат подвергали волшебницу регулярному избиению и насилию. Как при такой жизни не стать потерянной и неуверенной в себе девочкой?

Но как предотвратить эту самую болезнь, заставившую волшебницу покончить с жизнью? Как увести Меропу с этой скользкой дорожки? Никто ещё не отменял Аваду Кедавру — решение всех проблем.

Но Гермиона же не убийца… Поэтому, этот вариант с грохотом отпадает.

Из-за логики. Логики жизни.

Неожиданно для самой себя Гермиона осознала, что всё зло, которое было когда-либо и кем-либо сделано, всегда порождает ответное зло. Возможно не сразу, а спустя огромное количество лет. Но так или иначе, любой человек получает по заслугам. И это не просто высказывание, навязанное высшим обществом. Это истина. Закон бытия, который никогда не оставит человечество. Так было и будет всегда.

Поэтому, сославшись на усталость, Гермиона отправилась в библиотеку магозоолога для очередного поиска информации. Она должна придумать схему альтернативного пути, по которому собирается исправить будущее волшебного мира. А сесть в Азкабан за Аваду Кедавру она успеет всегда.

Когда всего через несколько минут перед Гермионой оказалась солидная стопка увесистых фолиантов, она сперва растерялась, не зная с чего начинать. Девушка безуспешно пыталась так или иначе охватить все наиболее актуальные или полезные области в сфере психотерапии.

Спустя несколько часов Гермиона вернулась в палатку, поняв, что любой случай психического заболевания требует проработки тех моментов, что так или иначе покусились на здравие ума человека. Эти моменты есть у каждого. Детские страхи, неудачные опыты, негативные эмоции, чувство вины.

Гермиона глубоко вздохнула и присела на красный диванчик, стоящий в центральной комнате волшебной палатки. Взгляд гриффиндорки зацепился за такую старую, но милую её сердцу колдографию… Девушка аккуратно взяла её с тумбочки и внимательно вгляделась в движущиеся изображения трёх маленьких волшебников…

Одиннадцатилетняя Гермиона стояла немного в стороне от двух, обнимающихся мальчишек. Все трое смеялись, весело переглядываясь. Эта колдография была сделана в конце их первого года обучения, после первой «победы» над Тёмным лордом.

— Что это?

Гермиона машинально прижала колдографию к груди и резко обернулась, встретившись с внимательными зелёными глазами.

— Просто картинка, — нелепо пробормотала гриффиндорка, пряча взгляд.

— Гермиона…

Гермиона вскинула голову, пораженно уставившись на Ньюта. Сейчас ей меньше всего хотелось рассказывать ему о своём прошлом…

— М-м-м, — девушка схватила чайник, стоящий перед ней, и дрожащими руками налила в чашку чай. — Чай? — спросила она юношу, полностью игнорируя заинтересованность в его глазах.

«О Мерлин! Ты, конечно молодец, Гермиона. Просто умница!» — мысленно высмеивала свои скудные актёрские способности гриффиндорка.

Улыбка Ньюта стала больше Тихого океана…

— Я не буду на тебя давить, — тихо сказал он, усевшись рядом с Гермионой. — Если это твоя тайна, то можешь держать её при себе.

Гермиона кинула на юношу благодарный взгляд, но… Почему-то ей стало не по себе. Возможно, из-за того, что глубоко в душе гриффиндорка понимала, что Ньют не станет её осуждать или тем более рассказывать всем историю, связанную с этой колдографией.

Нет.

Пусть это будет их ещё одним маленьким секретом…

— Это не тайна, — наконец сказала Гермиона, улыбнувшись. Она осторожно передала колдографию в руки к магозоологу. — Всё началось в 1991 году…

Комментарий к Глава 11

Дорогие читатели! Прошу извинить меня за такую маленькую главу. Простите меня, что я так долго тянула с продолжением. Простите за мои ошибки. Простите за сжатость. Простите за то, что было так мало Ньюмионы…

Обещаю, что следующая глава будет намного больше и выйдет как можно скорее…

Я исправлюсь)

========== Глава 12 ==========

Время летело чудовищно быстро, а дни в свою очередь, проходили, как в тумане. Медленно. Бессмысленно.

Гермиона, заручившись поддержкой Ньюта, пыталась вытащить Меропу из её черного омута бездействия. В какой-то момент волшебница рассказала Ньюту причину её действий по отношению к девушке. Магозолог без проблем согласился помочь шатенке решить эту проблему. Правда она никак не решалась…

Все старания двух волшебников с грохотом проваливались. Наследница Слизерина продолжала неподвижно лежать на кровати, уставившись взглядом в потолок, и Гермиона потихоньку понимала, что все их старания медленно тонут в вязкой луже отчаяния.

Но Гермиона не была бы гриффиндоркой, если бы не предприняла ещё сотню таких попыток. Но увы, Меропа всё так же отвечала пустым взглядом и фразой, которая поселяла в душе бывшей подруги Гарри Поттера липкую панику.

— Зачем вы делаете всё это для меня? — всё время говорила Меропа. — У меня нет никакого желания жить и задерживаться в этом мире.

Вот до чего доводит одиночество и отчаяние…

Одиночество и отчаяние — две очень странные вещи. Они приползают ночью и устраиваются рядом с вами в темноте. Обнимают, гладят по голове, пока вы спите. Они обволакивают изнутри, да так, что становится трудно дышать. И вы не можете чувствовать своего пульса, а они всё бросаются на вас, добираясь до затылка… Касаются губами крошечных волосков на шее. Они оставляют ложь в душе. Лежат с вами по ночам, высасывая весь свет из уголков сердца.

Гермиона очень долго анализировала полученную уже, наверное, в сотый раз фразу и с грустью понимала, что толку от неё почти никакого. Разве что…

— Почему же у вас такая тяга умереть? — однажды не выдержав, спросила она.

Меропа заметно погрустнела. Наследница Слизерина потупила взгляд в пол и виновато опустила плечи. Было такое ощущение, что она под Империусом… Или простая кукла, у которой были полностью оборваны все ниточки.

— Вы умеете хранить секреты, мисс Грейнджер? — безжизненным голосом произнесла она.

— Конечно, — кивнула гриффиндорка, сев рядом с Меропой и ободряюще сжав её ладонь. — Я не выдаю тайн, мисс Риддл. Вы можете довериться мне.

Меропа снова начала гипнотизировать потолок, что откровенно пугало Гермиону. Но быстро взяв себя в руки и нацепив на лицо слегка кривоватую улыбку, девушка принялась повторно слушать рассказ жизни Меропы Риддл, но уже от первого лица.

— Видите ли, мисс Грейнджер. В моей семье не существовало такого понятия, как любовь, — она положила руки на уже внушительных размеров живот, в котором безоговорочно копошился новый организм, желая как можно скорее вырваться на свет. — Я жила с отцом и братом. Нигде не училась, всегда прислуживала безобразным мужчинам — родственникам, а они всё равно шпыняли меня. Моя семья гордилась родством с Салазаром Слизерином, — она горько усмехнулась. — Пожалуй, это единственное чем я могу гордиться. Но родство с великим родом никак не сказывалось на нашем материальном состоянии, ведь мы были очень бедны. Я почти никогда не наедалась до сыта.

Меропа грустно вздохнула, а потом продолжила:

— Однажды мимо нашей развалюхи на коне проезжал красивый и богатый юноша. Я влюбилась в него по уши. Наложив на двух наших соседей Империус, мне удалось узнать, что этого молодого человека зовут Том Риддл. Разумеется, он никогда не обращал на меня внимания. А ведь мне так хотелось любви! Сварив никудышное любовное зелье, я обманом заставила его выпить эту дрянь. И он… влюбился меня. Мы уехали в Лондон, я была очень счастлива. Но… хорошего в этой жизни понемногу. Одна завистливая соседка сожгла все мои инструменты для приготовления зелий и… я осталась ни с чем. Том, избавившись от иллюзионной любви, бросил меня — беременную и без гроша.