— Господи, замолчи, Аллен, — брюнет заткнул растерянного омегу поцелуем, гладя здоровой рукой его бедра, чуть сжимая их, наслаждаясь теплотой и стройностью красивого тела, горячо выдыхая носом в поцелуе, сплетаясь с его язычком, не давая и слова сказать.

Аллен прижался к альфе, закрыв синие глаза, не веря в то, что генерал и впрямь не только спасет его, да ещё и возьмет замуж, что было просто невероятно много для какого-то раба.

«Господин… Неужели это правда?»

Генерал целовал слугу очень долго, не желая отстраняться и желая его взять, но не разрешал сам себе, ведь это могло сказаться на здоровье, и он дольше не сможет выйти в бой. Через час подобных ласк он только наконец отстранился, улыбаясь.

— Надеюсь, ты понял? Не болтай много, а то ничего может не получиться, да и я попаду в неприятную ситуацию. Просто жди, хорошо? — мужчина подмигнул омеге и приподнялся, глядя в красивые глаза, что сводили его с ума.

— Д-да, господин, — прошептал омега альфе, тихо всхлипнув. Аллен нежно обнял генерала, благодаря его просто за надежду. За надежду быть спасенным. За надежду быть любимым.

========== Часть 9 ==========

Через несколько недель постепенно возвращались генералы с огромными количествами зерна, золота и серебра, привезенного из завоеванных городов, они даже забрали различные дорогие картины в городах-провинциях. Когда все шестеро генералов прибыли с победой, Эван пришел к Фридриху.

— Ну, друг, мы ждали этого девять месяцев. Осталось всего ничего до начала войны в столице.

Фридрих слабо кивнул, и они вместе с остальными генералами продумывали планы войны, а к вечеру этого же дня, когда альфа остался один, посыльный принес королю письмо, и оно было от Милтона, его конвертики всегда были украшены сердечками, а ещё совсем немного, но от него пахло фиалками. Омега писал о радостной новости — он родил прекрасного малыша и был счастлив, писал, как сильно хочет, чтобы альфа его увидел. Омега сам дал имя ребенку, но только с разрешения альфы это имя будет использоваться при крещении.

Эван во всю улыбался, читая письмо и радуясь. Он прыгал по палатке, счастливо сжимая пальцами волосы.

— О боже, у меня родился сын! Эрвин! О-ох… — альфа ходил туда-сюда широкими шагами, чуть ли не сбивая предметы мебели. Мужчина вышел из палатки и заставил всех выпить за рождение наследника, поделившись счастливой новостью. Все радостно поздравляли правителя и даже немного закутили, слегка напиваясь за здоровье сына правителя.

Фридрих тоже пил, ведь уже почти здоров. Иногда он отходил и незаметно шептал приятности на ушко Аллена, который смущался, держа в руках графин с вином, а руки его слегка дрожали, ведь волнение переполняло его. Но тут генерала позвали другие генералы, чтобы выпить еще с королем, а Аллен исчез, ведь его взял за руку помощник генерала по имени Сид. Он завел слугу в палатку и толкнул на пол.

Фридрих отошел выпить с правителем, смеясь, и невзначай начал с ним разговор о слуге по имени Аллен, прося отпустить того с работы, вообще отстранить, говоря о том, что влюбился в омегу вообще по уши. Краем глаза заметил, что Аллен исчез.

Эван был крайне удивлен подобной новостью.

— Что же, ты, влюбился, да и в моего слугу? — вскинул брови мужчина, отпивая вина. — Ты же знаешь, что королю престижно иметь много омег, в том числе и третьесортных, — сказал он задумчиво, сразу ничего не позволяя, ведь давать вольную слуге — довольно серьезное дело.

— Конечно, я знаю, но Вы, мой король, и так обладаете большим количеством омег, Ваш авторитет ни за что не падет, если Вы отпустите одного ради меня, — улыбнулся Коул, тоже отпивая вина и волнуясь за Аллена.

— Хм-м… А мне вот кажется, что твой авторитет падет. Ну ладно, я дам вольную этому омеге, но только потому, что я сейчас очень добрый. У меня родился сын. Но, Фридрих, я запрещаю тебе жениться на нем пять лет. По истечению этого срока, если ты все же будешь его любить, я соглашусь на этот нелепый брак, — и он отдал ему Элиса как слугу в его дом на таких особых условиях, и пообещал, что отдаст вольную полностью, только если их чувства не исчезнут. Это было мудрым решением.

— Спасибо! Спасибо большое, — генерал счастливо и крепко пожал руку мужчины, тут же убегая из зала палатки, и пошел на поиски омеги.

«Куда он делся? Просто исчез…»

Омега, теперь принадлежащий Фридриху, тихо всхлипывал, царапая ногтями поверхность пола в палатке до крови в подушечках, пытаясь сдержать громкие стоны боли, пока его брали раком, сжимая талию руками.

Это было изнасилование, к которым омега не привык, ведь обычно он не сопротивлялся для своего же блага. Но сейчас он совершенно не хотел изменять мужчине, поэтому вырывался, хоть это и приносило сильнейшую боль.

Помощник одного из генералов ударил его по бедрам, отчего Аллен тихо вскрикнул, закусив до крови губу. Сид, не жалея, вторгался в нежное тело, зная, что изнасилование слуги сойдет ему с рук. Он видел, как по бедрам и ногам Аллена текут красноватые выделения — кровь вперемешку со смазкой, коей было мало.

Все тело шатена горело, он ощущал, что не может терпеть, болезненные стоны-вздохи и всхлипы сопровождали его весь половой акт. Он плакал, учащенно дыша и ненавидя свою участь быть простым рабом, которого может брать любой, кто пожелает. Но более всего ему было стыдно. Это измена. Какая-никакая, но измена.

— Н-нх… А-ах… Б-больно… П-прошу… Хва… Хватит… Госпо… Ха-а-а… Ннг! — Аллен умолял, весь дрожа и не надеясь, что его спасут. Он мог только умолять помощника генерала сжалиться и хотя бы входить не так яростно и грубо, насильно удерживая омегу и пытаясь будто сделать побольнее.

Боль накатывала с новой силой, голова болела, слезы уже почти не лились, ведь их уже не осталось. Аллен часто всхлипывал, не в состоянии успокоиться, а также постоянно стонал, причём стоны были громче, когда Сид входил.

Ходя по палаткам, генерал вдруг услышал тихий вскрик Аллена и распахнул глаза, тут же рванув на звук, и слышал теперь стоны, но не от наслаждения. Он ворвался в одну из палаток и застыл в шоке, увидев, что его омегу насилуют.

— Какого чёрта вы делаете?! — взревел мужчина, сильно зверея, и откинул Сида, что насиловал Аллена, разбивая ему все лицо кулаками, забивая почти до смерти еще и ногами. Фридрих опомнился и подошел к дрожащему омеге на полу. — Это мой жених, грязная мразь. Передай всем, что тот, кто его тронет, будет таким же «красивым», как ты, — прорычал альфа Сиду, истекающему кровью из губ и носа, с распухшим глазом, а сам Фридрих бережно поднял омежку, укутав простыней.

Аллен практически в беспамятстве обвис на руках мужчины, чувствуя только боль, что не проходила. Но спустя время он всхлипнул вновь, продолжая учащенно дышать, а слезы изредка лились.

— Ф-фридрих… П-прости… У-умоляю, и-и-извини м-меня… Я-я… Н-нг…

— Тихо, — сказал альфа Аллену на ушко, донося в палатку наподобие ванной комнаты, и вылил теплой воды в чан, укладывая его осторожно туда, взволнованно оглядывая его тело. — Глупый, нашел, за что извиняться, не смей… Черт, я убью эту мразь… — альфа не мог успокоиться, бережно обмывая измученное тело водой и моя его мылом.

Омега лежал в ванной, продолжая тихо плакать от боли и безысходности. Он смотрел вниз, на розоватую от его крови воду. Внизу все горело, но он терпел.

— Г-господин… В-вы т-такой до… Добрый…

— Не называй меня господином, Аллен, ты мой жених, слышишь? Боже, не плачь… Тебе очень больно? Мне показать тебя кому-нибудь? — мужчина мыл его тельце бережно и заботливо, но очень боялся навредить ему, будто омега был хрустальным.

Элис поднял взгляд, кусая губы, которые и так были искусаны и кровоточили.

— Ж-жених? Как это? — тихо его спросил он, не веря, что это правда. — Н-неужели Вы поговорили с королем? — его действительно это волновало куда больше, чем собственное состояние. Он усилием воли удерживался от того, чтобы прямо сейчас потерять сознание.

— Да, малыш. Я поговорил с ним. Но он поставил условие. Ты будешь сначала моим личным слугой пять лет, и только потом, когда наши чувства пройдут проверку, я смогу сделать тебя своим супругом. Ты больше не обязан здесь работать, ты мой, — посмотрел на него серьезно Фридрих, давая знать, что это все правда, а сердце разрывалось от боли, когда он смотрел на омегу, что сдерживал слезы. — Ты будешь жить у меня, дорогой…