-Я вернулся, потому что там все равно нет никого красивее тебя,—шепчет мне Даня и укладывается под одеяло.

И мне с одной стороны безумно радостно, что он тут, со мной, что ему никто не нужен в этом чертовом баре. А с другой мне вдруг кажется, что я словно забрала у него радость юности и не даю наслаждаться привычным отдыхом. Закидываю ногу на Даню, чтобы быстрее заснуть, но сон уже все равно не идет.

—Я люблю тебя,—говорю ему прямо на ухо и понимаю, что это правда.

Это все правда, как и то, что Даня стал такой громадной частью моей жизни, что без него я уже не смогу. А сможет ли он без меня? Я знаю, что он скажет на этот вопрос, поэтому не спрашиваю.

В последнее время я слишком часто вижу в кошмарах, что Даня исчезает, и без него мне сложно двигаться дальше. И сейчас я смотрю на его осунувшееся лицо и вспоминаю слова Эдуарда о том, что сон—лучшее лекарство. Потому что только теперь понимаю, что он имел в виду не только меня. А ещё более понятно становится, что он имел в виду в самолёте.

“Я люблю тебя,—одним губами повторяю я, чтобы Даня меня не услышал.—Но этим я тебя убиваю. Потому что я—твоя погибель, от которой ты сам никуда не захочешь уйти”.

Такое осознание обрушивается на меня внезапно и словно складывает все произошедшее в один пазл. Ведь кошмары—это те подсознательные страхи, в которых мы боимся признаться. В моих снах у силы, забирающей Даню, всегда мое лицо. И только сейчас я наконец понимаю, почему.

Потому что не смерть или отчаянье может уничтожить Даню окончательно.

Я своими руками делаю это с ним, а он с радостью соглашается.

Во имя нашей любви, которая его… убивает.

========== Яд ==========

Мы работаем как проклятые в этот сезон. Приходится постоянно всем доказывать, что мы не одноразовые чемпионы. В придачу к постоянной усталости примешивается необходимость успокаивать как олимпийскую чемпионку, так и тех, кто впервые выйдет на Чемпионат России. Но с юниорками проще—им весело и задорно. Они абсолютно ничего не теряют. Тогда как Алина постоянно боится. Я отправляю к ней Даню на поддержку с надеждой, что это поможет. Они всегда лучше находили общий язык. Если у него не получится—придется говорить мне. Но пока это выше моих сил. В любом случае, работа всегда приносила в жизнь смысл. Почему все должно быть иначе на этот раз?

Но в этот раз все немного иначе. Я не могу нормально спать. Словно все последние события делают меня излишне эмоциональной и..слабой? Я все еще не могу избавиться от того, что делаю Дане плохо. Особенно после того, как он почти каждую ночь сидит со мной из-за кошмаров со включенным светом и не спит. Я чувствую к нему безграничную нежность при этом. А еще благодарность. Каждый раз думаю, что все будет иначе. И иногда я просыпаюсь от кошмара раньше, чем просыпается Даня. Тогда я просто лежу и стараюсь не дышать лишь бы он не услышал. Я не знаю, как поговорить об этом, потому что если так будет продолжаться, кто-то из нас не выдержит первым. И я должна как-то все остановить.

В одну из таких ночей я лежу без сна и понимаю, что спасти все может только любовь. Что другое, если не она? И пока не стало слишком поздно, я хочу исцелить Даню любовью. Целую его и обнимаю, понимая, как же много он значит и для меня, и для Диши.

В один из перерывов я заполняю бумаги, а Даня просто засыпает на полуслове. Я укрываю его пледом и продолжаю работать. А потом просто сижу и смотрю, как он спит. Все остальное может подождать.

Пишу Дудакову принести нам кофе и прошу сделать это как можно тише. Сама тоже стараюсь не шевелиться, потому что Даня всегда спит слишком чутко. Сергей входит в кабинет и аккуратно ставит кофе на стол. Он смотрит на Даню и произносит шепотом:

—Парню срочно нужен отдых, Этери. Он уже еле на ногах стоит. Спит с открытыми глазами и отрубается на любой точке опоры,—Сергей отпивает свой кофе и продолжает.—Вчера он заснул прямо над коньком, который завязывал. Было даже смешно.

А вот мне становится совсем не смешно, потому что я понимаю, что это уже норма для Дани, и он никогда мне об этом не рассказывает. Он просто ходит на работу, возит меня на машине и не спит ночами из-за моих кошмаров. И ни за что не скажет мне, что это губительно для него. А я просто не замечаю всего до последнего момента. Я и сейчас не узнала бы, если бы не Сергей.

Поэтому выгоняю Дудакова из кабинета, чтобы он не шумел, и остаюсь на месте, пытаясь понять, где же предел, который способен выдержать влюбленный. Когда инстинкт самосохранения должен стать сильнее любви? И на сколько далеко мы оба готовы зайти ради друг друга?

Я подхожу к Дане и целую его, пытаясь поделиться своим теплом. Но во мне его тоже так ничтожно мало, что врядли хватит даже на одну меня. Даня просыпается и как всегда шутит, что я пробуждаю его поцелуем любви. Если бы этим поцелуем можно было все изменить, я бы сделала все еще много раз. Но одной любви недостаточно, чтобы выжить. Иногда такая любовь становится ядом и уничтожает тех, кто влюблен. Но я просто отвечаю:

— Ты очень устал.

—Не больше чем обычно,—перебивает меня Даня.

Да, не больше. Но и этого уже запредельно много. И тогда я говорю ему спасибо за все. Даня удивленно смотрит на меня и произносит:

—Тебе не за что меня благодарить. Мы же семья,—и от этих слов у меня сильнее бьется сердце.— Самая ненормальная семья из всех, которые я видел, но, видимо, я чем-то провинился перед вселенной.

Я тоже смеюсь и понимаю, что просто счастлива. Да, Даня тоже наша семья и, может, мы все-таки хоть как-то разберемся со всем, ведь пока еще не поздно. Я хочу поговорить с Даней вечером, но у Судьбы как всегда свои планы. Как только я ловлю себя на мысли, что счастье возможно, она подкидывает что-то новое.

Заболевает Людмила Борисовна и я понимаю, что это мой шанс дать Дане отдых. Тот, который он не принял бы без какой-то уважительной причины. А здоровье мамы все-таки для него всегда было важным. Да и там не будет моих вечных кошмаров. А потом мы уж как-нибудь разберемся.

Собираю Дане лекарства и даю необходимые указания. А еще — пару дней отгула для ухода за мамой, чтобы он хоть немного отдохнул и был в строю к Чемпионату России. Но и тут Даня не думает о себе, а просто спрашивает, что делать с моим сном. Я вдыхаю и как можно спокойнее убеждаю его, что справлюсь, хотя не уверена в этом. Но Даня должен думать, что это так. Потому что двое не могут постоянно тонуть. Один должен оставаться на плаву и спасать. Но сейчас я не могу никого спасти, а просто тяну Даню за собой. И он не сопротивляется, а просто молча позволяет тащить себя на дно. Поэтому на данный момент нам проще побыть по отдельности,а, когда Даня наконец выспится, мои кошмары тоже должны отступить. Я уверена в том, что сейчас нам поможет лишь время…а еще отдых, право на которых теперь имеет Даня.

Он садится в машину и не хочет уезжать. Я вижу это по его глазам. А потом появляется Эдуард и просто предлагает подвезти меня. Такси нет, а ему по пути. Когда я соглашаюсь, то вижу, что Даня волнуется. Он говорит, что не доверяет Эду, а я успокаиваю его. Я тоже ему не доверяю, но он никогда ничего не делал против моей воли, поэтому я знаю, что все как всегда в моих руках.

—Я тебя люблю,—просто говорю Дане, видя, как он переживает и ревнует.

Я действительно его люблю. Так, как никого и никогда не любила, и поэтому даю ему отдых, а Аксенову –возможность подвезти себя домой. К Чемпионату России мы все должны быть работоспособны, а не выглядеть ходячими мертвецами. Когда я смотрю на небритого Даню с красными глазами, мне кажется, что в этом сериале он мог бы сниматься даже без грима.

Данина машина уезжает, а я выдыхая сажусь к Эдуарду.

—Твоя шутка про личного водителя была несмешной,—говорю я.—У нас с Даней все серьезно и ты об этом знаешь.

Эдуард трет переносицу и отвечает:

—Уже знаю. Раньше думал, что вы оба натешитесь и разбежитесь к более подходящим вам вариантам. Но, если твой хореограф готов ради тебя распрощаться с жизнью, то это серьезно…по крайней мере для него.