Поэтому мы стоим за бортиком и ждем. Алина борется за каждый прыжок, а мы делаем это вместе с ней. Когда она заходит на дорожку, я вижу, как выдыхает Этери, а потом наступает секундная тишина, когда заканчивается музыка, и арена тонет в овациях. Алина почти плачет и шепчет что-то одними губами. Мы не можем сдержать эмоций. Мы это сделали!

Алина подъезжает к нам и обнимает так крепко, что мы все кажется одним целым. Она благодарит и ее дрожащий голос выдает то, как она волновалась. Этери отпускает нас двоих в КиК и мы ждем результаты.

Алина первая! И я чувствую безграничную радость и счастье. А потом Элизабет становится второй, показав свой четверной и мы снова чувствуем себя победителями. Этери сияет и мне от этого хорошо.

Алина надевает Этери медаль на шею. Я вижу, как тень воспоминания пробегает по ее лицу, но Этери снова улыбается и делает фото. Мы даем интервью, радуемся на камеру и наконец уже выдыхаем. Мы счастливы. Опустошены, но счастливы. Нас поздравляют все, а Эд обнимает Алину, а потом и Этери, целуя ее в висок, прижимая к себе. А я стою и просто смотрю на это со стороны.

Вечером мы засыпаем с Этери вместе после ресторана, а она постоянно улыбается. Ее словно накрывает радостью с головой и она не может ее скрывать. Впервые за последний год Этери отпускает себя и не боится быть счастливой от победы. Мы ее заслужили.

Этери целует меня в шею и я чувствую, как дрожат руки. Отвечаю ей на поцелуй, понимая, что безумно ее хочу. Этери оказывается сверху и закусывает губу. Завтра нам не надо рано вставать и мы просто отпускаем, наконец, голову.

После Этери засыпает у меня в руках, свернувшись и прижимаясь спиной. Я глажу плечи утыкаюсь лбом в затылок. В голове почему-то возникает Эд, который целует Этери в висок при всех и ничего не боится. И в этот момент я понимаю, что сам так никогда бы не смог. И мне от этого тошно.

***

А потом мы возвращаемся домой и готовим шоу. Этери подключает многих и создает программу. Я пытаюсь уговорить ее выступить на открытии, но она отказывается и отдает главную роль мне.

—Помнишь, мы хотели когда-то поставить номер про художника,—говорит Этери.—Вот теперь он готов.

Я улыбаюсь и смотрю, как Этери складывает бумаги. Остались репетиции и подгонка музыки. И Мы все готовы ехать. Такого еще никто не делал, не собирал действующих чемпионов на ледовом шоу. Только Этери может такое себе позволить, а я рад, что оказался рядом с ней.

Мы репетируем номер открытия, я чувствую себя творцом, и это греет меня изнутри. Этери стоит за бортиком и, как всегда руководит. Ее волосы разметались по плечам и она привычным движением собирает их и откидывает назад. Я подъезжаю к ней, чтобы выслушать замечания и больше всего хочу прикоснуться к ее золотым кудрям, но не имею права. Поэтому просто опускаю ладонь на бортик предельно близко к руке Этери и нежно касаюсь мизинцем ее пальцев. Этери усмехается, опуская лицо, но пододвигает еле заметно свою руку ко мне и продолжает разговор будто ничего не происходит. Мое сердце при этом стучит так громко, что мне кажется, будто оно заглушает всю музыку на катке.

Я везу Этери домой после репетиции, и она засыпает. Мы создаем шедевр, который должен стать чем-то невероятным. Билеты уже проданы и мы чувствуем себя звездами. По крайней мере, я.

«Тут в лесу, у самого берега моря, жил соловей. Он пел так чудесно, что даже бедный рыбак, слушая его песни, забывал о своем неводе.

- Ах, как хорошо, - говорил он, вздыхая, но потом снова принимался за свое дело и не думал о лесном певце до следующей ночи.

А когда наступала следующая ночь, он опять, как зачарованный, слушал соловья и снова повторял то же самое:

- Ах, как хорошо, как хорошо!

Со всех концов света приезжали в столицу императора путешественники. Все они любовались великолепным дворцом и прекрасным садом, но, услышав пение соловья, говорили: “Вот это лучше всего!”»

Когда я довожу Этери к дому, она уже вовсю спит. Я смотрю на ее спокойное лицо и не хочу будить. Так когда-то уже было, поэтому я делаю то, что и тогда. Сижу молча, смотря, как Этери улыбается во сне, и понимаю, что это все еще одна из самых прекрасных вещей в мире.

***

На шоу мы просто работаем и смотрит за детьми. Репетиции похожи на семейный праздник, где все весело.

—Глейхегауз, это вполноги!—кричит Этери и все смеются.

Я изображаю из себя безумного художника, а дети катаются вокруг. Только сейчас я наконец замечаю, что Алина все-таки выросла. Красная пачка ей мала и она выглядит совсем не так, как год назад. Перед нами девушка, которая с каждым днем раскрывается все больше.

Этери делает фото с Алиной и Дишей. И мы все постоянно фотографируемся и дурачимся. А потом откатываем шоу, получая свои овации.

Этери договаривается для меня о комментировании номеров и мы все занимаемся любимым делом. Хотя есть две вещи, которые омрачают пока все. И они на удивление противоположны. Мы не можем жить с Этери в одном номере, и мои друзья тут вместе с Максом, который судя по всему не умеет держать язык за зубами.

Хотя никто не задает лишних вопросов, но я почти слышу их в воздухе. Особенно после того, как мы делаем с Этери фото на льду и я поддерживаю ее без коньков за руку. Потом мы внезапно понимаем, что камеры везде и поэтому отпускаем друг друга, но этого более чем достаточно.

В первый день мы засыпаем с Этери по отдельности и это меня с одной стороны смущает, а с другой радует. Я не говорю об этом Этери, но,когда во второй день она рассказывает мне, что Диша будет ночевать у Алины, потому что у них там девичник, я не знаю, что сказать. Мы договорились с ребятами посидеть в баре и поэтому я не могу уже отказаться.

Этери смиряется и говорит, что оставит открытую дверь. Когда я иду к друзьям, то верю, что обязательно к ней приду.

Но мы отмечает окончание карьеры Макса и теряемся во времени. Саша рядом, мы делаем фото и просто чувствуем себя молодыми и счастливыми. Когда мы наконец расходимся, я слишком пьян, чтобы идти в Этери. Поэтому возвращаюсь в свою комнату, случайно бужу Дудакова, который швыряется в меня покрывалом, и засыпаю.

Утром проверяю телефон и понимаю, что Этери меня не искала, поэтому это даже несколько меня оправдывает. Она сидит на завтраке, о чем-то беседуя с Сашей, а мне хочется быстрее закончить есть, потому что шуточки о вчерашнем вечере заставляют меня краснеть.

Этери встает идти в номер, а я поднимаюсь за ней, делая вид, что мы обсуждаем рабочие моменты.

—Мы вчера совсем поздно закончили, было уже неловко идти к тебе,—почему-то оправдываюсь я.—К тому же мы Макса провожали, он надумал все завершить…

—Все нормально, Дань. И я знаю про Максима,—перебивает меня Этери.—Мы с ним говорили об этом. Он просил моего совета.

Я не знаю, чему удивляюсь сейчас больше: тому, что Этери разговаривала с Максом или тому, что он сам хотел услышать ее мнение.

После я ничего не спрашиваю. Я знаю, что Этери все равно не расскажет суть беседы, поэтому делаю вид, что меня это не интересует. Мы больше не говорим и о том, почему я не пришел и чем занимался ночью, а действительно улаживаем рабочие моменты.

Этери абсолютно меня не ревнует и не высказывает претензий. Я должен радоваться, что мне так с ней повезло, но почему-то не могу. Мне кажется, что в этом всем есть что-то противоестественное и странное, но я никак не могу понять, что.

Сама же Этери невероятно спокойна, но мне кажется, что ее молчание громче самого резкого звука.

========== Глава семнадцатая, в которой все делают выбор ==========

POV Даниил

После шоу мы собираемся в отпуск. Еще зимой договорились, что полетим в Майами, и купили билеты. Это довольно удобно, при условии, что можно еще и поработать. Но теперь мы летим втроем –я, Этери и Диана, поэтому говорить кому-то мне не хочется. Эти лишние разговоры ни к чему. Маме я все объясняю работой и новыми программами, но она, похоже, мне не верит.