Кан обнимает Им и кладёт подбородок ей на плечо. Ханыль касается своими ладонями его рук, обвитых вокруг девичьей талии, и благодарно улыбается его отражению в стекле.

Если Ханыль помнит — значит, он жив. Здесь — внутри груди, где-то возле сердца, прямо рядом с сундучком воспоминаний о Джинёне.

***

— Джинхо в больнице из-за какой-то проблемы с ребёнком. Говорят, ей нужно отлежаться в больнице, чтобы не возникло позже осложнений во время родов.

Сехун, понятливо кивнув, обнимает Ханыль в последний раз и уходит, чтобы быстрее сдать багаж. После смерти Минхёна О решил, что находиться в этом здании без него абсолютно невозможно. А в любой другой конторе ему уже больше не прижиться. Поэтому парень принимает бизнес отца и первым же делом улетает в Китай, чтобы наладить с одной компанией деловые отношения.

Господин Лу, с которым они ранее договорились о встрече, уже ждал его в Пекине.

Когда О оказывается в самолёте, то не спешит давать указание о том, что пора взлетать. Он медлит ещё несколько минут, чтобы насладиться весенним Сеулом. Через две недели его день рождения, который придётся отметить в Китае, а после и возвращение домой. Сехуну даже кажется, что эти две недели будут самыми долгими в его жизни, потому что он не хочет расставаться с этой жизнью в столице.

Но перспектива остаться в Китае навсегда и работать там, развивая и расширяя тем самым семейный бизнес — нравится больше, чем постоянно натыкаться на места, больно режущие воспоминаниями по сердцу.

***

Мысли о Минхёне после его смерти беспокоили больше не так часто. Всё-таки прошло уже больше месяца. За окном уже с неделю наступил май, и Ханыль смогла успокоить бурю в своём сердце.

Она старалась вспоминать его совсем изредка, потому что стереть полностью из памяти не выйдет. Но теперь, проснувшись утром после объявления о том, что Юту приговорили к пожизненному заключению, Хван почему-то заявился в сон к девушке. Она помнит лишь мелочи, да и они на утро были так расплывчаты и непонятны, что девушка решает забыть про него. Им никогда не верила в подобные вещи, как например, скрытый смысл во снах, но Соын, с которой она увиделась в обед, думала совершенно иначе.

Рассказав те обрывки сна, которые она запомнила, Ханыль наблюдала за тем, как подруга с головой погрузилась в поиски на телефоне информации, чтобы как можно точнее растолковать видение.

— Говоришь, умершего видела? Слушай! — Соын облизнула губы и выпрямилась. — Сон является предупреждением. Вы должны стойко выстоять какое-то испытание, — Ханыль закатила глаза и горестно вздохнула, потому что с одной стороны в эту ерунду не хочется верить, а с другой — что-то подталкивает её на мысли о том, что стоит прислушаться к совету сонника.

— Ерунда всё это! Как мёртвые могут предупреждать о том, что случится в будущем? — она всеми силами отрицает вмешательство магии, но душой чувствует присутствие Хвана.

У неё в голове его голос, который медленно говорит ей о предстоящей опасности жизни; его руки тянутся к ней, а потом он разворачивается и, взглянув ей в глаза напоследок, уходит. Ханыль чувствует себя ужасно после слов подруги, но продолжает утешать себя мыслью, что это бред.

— Может, это из-за вашей ссоры с Чхве? — Им вздрагивает от упоминания подруги, может даже, бывшей.

После того случая они ни виделись, ни звонили друг другу, ни разговаривали. В принципе, Ханыль не горела этим желанием — возобновить отношения с ней, потому что вспоминает те чувства, которые испытала после их ссоры. И ей становится мерзко от одного только воспоминания о ней. Все хорошие вещи, которые она сделала для Им, вся их общая память резко превращается в вонючее болото, в котором ни единой живой души.

От него хочется убежать подальше и никогда больше не возвращаться. Как бы больно ни было избавляться от всего и игнорировать эти драгоценные воспоминания, нужно идти дальше. Им больше не может хвататься за них, как за спасательный круг, когда не чувствует в них больше поддержки.

— Надеюсь, что он пытался предупредить меня о том, что она попытается со мной связаться, а мне лучше избежать этого, — Квон недовольно покачала головой, но промолчала.

Для неё было шоком, когда она узнала про то, что они вдвоём не общаются больше. Непонятно было немного поведение Сонхвы — она то плакала и раскаивалась в своих словах, то отправляла Им на все четыре стороны. А потом и вовсе оборвала связи со всеми и уехала обратно к родителям. Соын всё ещё не может понять её.

— А как там Даниэль? Ему уже лучше после случившегося? — Ханыль засветилась как новогодняя ёлка на Рождество. Она радостно кивнула и явно обрадовалась сменой темы.

— Да! Он сейчас в отпуске и отходит от полученного шока. Правда… Он иногда не берёт трубку. Мы с ним виделись несколько раз после смерти Минхёна, но не говорили о произошедшем с ним, а потом он снова спрятался в своей квартире. Только сообщение недавно прислал, что нам нужно будет поговорить позже. Я немного волнуюсь, — Соын понятливо кивнула и хмыкнула, когда заметила искорки в глазах подруги. Она и вправду счастлива вспоминать об этом парне.

— Не забудь, что свадьба запланирована на конец этого месяца, пока я ещё не родила! — Квон хотела хоть как-нибудь помирить всех между собой, но не знает, с чего ей начать. — Джинхо звонила вчера. Говорит, что её муж не приезжает к ней в больницу и вовсе уехал заграницу на съёмки.

— Думаешь, это серьёзно? У них всё быстро наладится, как только она родит. Она сказала, что это мальчик, — подытожила Им, вспоминая, что так и не связалась с подругой после отъезда Сехуна, а стоило бы!

Она совсем забылась в своей жизни и своих проблемах, что забыла про любимую пьяницу. С очень ранимой душой и мягким характером Пак могла вытворить какую-нибудь ерунду. Ей срочно нужна помощь или поддержка близких, но так как родители не способны дать собственной дочери той любви и ласки, в которой она нуждается, а муж совсем забывает о своих обязанностях, на выручку должны прийти подруги. Тем более, когда Джинхо чуть не потеряла ребёнка.

— Давай сходим к ней вечером, — тут же предложила Квон, на что Ханыль согласилась. И они обе разошлись — Соын на встречу с родителями жениха, а Им на работу.

Настораживает только прокурор Ли, который продолжает переживать по поводу Накамото и слишком часто говорить о том, что он ни с чем не справится.

***

Им стучит в дверь квартиры Кана уже на протяжении пяти минут, но никто не открывает. Девушка хотела уже было уйти, но замок щёлкнул и дверь отворилась. Даниэль выглядывает украдкой и, удивлённо взглянув на неё, приглашает зайти внутрь. Ничего не изменилось с последнего визита Им, только сама атмосфера немного напрягает. Кан ходит по квартире и собирает разбросанные по полу грязные вещи и жестяные банки от пива, а Ханыль следует за ним в каждую комнату. Пока в итоге они не оказываются в гостиной на диване.

— Я не знал, что ты придёшь сегодня, — честно сказал Даниэль, потирая затылок.

— Ты не отвечал на звонки последнюю неделю, поэтому я начала волноваться. Сону сказал, что тоже не выходил с тобой на контакт после похорон Минхёна и… — Ханыль замечает страх в глазах Даниэля, поэтому останавливается, не договорив до конца. — Если у тебя что-то случилось, то ты можешь сказать об этом мне. Помнишь? — она напоминает парню об их обещании помогать друг другу, но Даниэль даже не смотрит на девушку.

Он сканирует взглядом свои руки и вспоминает маленькую камеру. Просидел он там не так уж и долго, а времени с его освобождения прошло, казалось бы, достаточно, но до сих пор страшно оказаться там вновь. После того как ему стало известно о смерти Хвана, Даниэль просыпается по ночам, потому что кошмары не перестают беспокоить его, а в носу до сих пор этот ужасный запах плесени и гнили.

Парень простирал все свои вещи, проводил в душе по несколько часов, пытаясь смыть с себя эту грязь, которая невидимым полотном легла на него. Он хочет избавиться от этих ощущений внутри, но они крепко заперты в душе, и парень не может перестать думать о них. У него в голове не укладываются мысли о Ханыль, которая, как оказалось, всё это время знала тех людей и раньше даже вела не самый лучший образ жизни.