— Вы общаетесь с Ханыль?

Тихо спросил О, когда Хван наливал в рюмку соджу и следил за жарившимся на гриле мясом. Только с Сехуном он и мог пойти в подобное заведение без лишнего осуждения и презрения со стороны других. Только Сехун и понимал Минхёна, пусть даже и не во всём.

— Виделись пару дней назад по работе, — сухо ответил Хван и вздохнул. Он знал, что будут вопросы про Им и уже морально к этому подготовился. Но, заметив смятение Сехуна, поспешил слегка улыбнуться. — Не волнуйся, мы с ней остались в вполне хороших отношениях. Переболеем когда-нибудь.

Минхён пожал плечами и тут же влил в себя алкоголь, со стуком поставив рюмку обратно. Схватив вновь бутылку и наполняя алкоголем заново, Хван задавал дежурные вопросы по работе своего коллеги и даже давал некоторые советы. Как поступить в этом случае, что стоить говорить подобным людям, а что стоить утаить. И, самое главное, кто поможет скрыть улики, которые помешают удачному завершению делу.

Хван делился этими секретами только с О, потому что хотел по-человечески ему помочь. Он и вправду напоминал ему его самого в самом начале. Сехун только заканчивал университет, а Минхён уже работал и понемногу вливался в эту сферу, в которой, как оказалось, ничего праведного и справедливого нет и в помине. Только в фильмах и ненавистных парнем дорамах были адвокаты, прокуроры, судьи, которые всегда добивались своего.

Для которых горькая правда, пусть даже и жертвой своей карьеры или даже жизнью, была важнее всего на свете. Минхён таким не был. Однажды он выпытывал правду из одного дела пять лет назад, когда молодого парня обвиняли в изнасиловании девушки и последующем убийстве. Он был невиновен, и это мог понять даже простой человек без юридического образования. Вот только тогда Хван и понял, что люди из высших кругов сделают всё, чтобы дело было быстро замято, а вместо их родных и друзей отсидели другие люди.

Просто так.

Минхён выработал в себе стержень и выдержку на подобных людей и случаи, схожие с тем. Это был болезненный опыт, и иногда Хвана мучают кошмары. Этот парень, звали его — Марк Ли (Хван никогда не забудет), приходил к нему в сны и превращал их в кошмары. И обвинял он вовсе не людей, которые совершили преступление, а его — Минхёна. За проявленную слабость. За ложь. За уничтоженные улики невиновности. За то, что Хван отступил и прогнулся под чужой властью.

Сейчас Хван любит думать о том, что его жизнь ему дорога. И нет ничего плохого в том, что он просто спасал себя и свою семью. У него был другой выбор, и парень это осознаёт. Вот только не хочет принимать факт того, что он мог добиться правды, пусть даже и ценой нескольких жизней.

Сехун слушает его внимательно и подливает алкоголь им обоим. На счету только вторая бутылка соджу, так что парни даже и не чувствуют того, что пьяны. Они просто разговаривают обо всём, за что можно ухватиться. Но когда между ними наступает тишина, то О вздыхает и отключает телефон, когда видит пропущенные от девушки.

— Что делать, если ты не можешь выбрать между «Да» и «Нет»?

Минхён хмурится и задумчиво поджимает губы, проглотив очередной кусок мяса.

— Всё, конечно же, зависит от ситуации, поэтому я не могу тебе советовать всегда говорить «Да». Делай так, как будет лучше тебе. В первую очередь ты всегда должен думать о себе и своём благополучии, а уже потом о том, что будет лучше для других. Если это касается работы, то… — Марку было девятнадцать, когда его посадили пожизненно в колонию строгого режима, — всегда «Да». Если ты знаешь, что сможешь уладить это дело — «Да». Делай всё, что будет от тебя зависеть…

Марк мелькает в подсознании и смотрит на Минхёна заплаканными красными глазами, сжимая его руку в своих холодных ладонях.

— Прошу Вас, помогите мне… Адвокат Хван, Вы же знаете правду. Умоляю…

Молодого парня оттаскивают от дрожащего всем телом адвоката полицейские и удерживают несколько минут, пока присяжные продолжают озвучивать приговор, ведь мальчишка их прервал своими криками.

В его глазах такая невозможная боль, что Минхёну страшно смотреть. Он не может поднять свои глаза и взглянуть на мальчишку, что истошно кричит и падает на колени без сил, когда слышит громкий стук судьи.

— Адвокат Хван! Адвокат Хван, прошу Вас, помогите! Скажите им правду!

Хван встаёт на трясущихся ногах со стула и закрывает папку, на которой чёрным маркером было выписано «Дело №389. Ли Марк». Минхёна начинает тошнить. Он медленно прикрывает веки и сжимает толстую папку в своих руках, сдерживая слёзы. Адвокату казалось, что он слышит все мысли Марка, и от этого становилось ещё паршивее.

— Ты ведь обещал мне, Минхён! Ты обещал, что я буду жить на свободе! Что я буду счастлив! Минхён!

Марка вывели из зала суда. Вскоре и все остальные разошлись, явно находящиеся под огромным впечатлением. В зале наступила гробовая тишина, но в голове продолжали крутиться крики мальчишки, которого Минхён хотел спрятать от всего мира и дать ему шанс узнать мир, как нечто прекрасное и самое лучшее.

Но он трусливо смотрит в пол и не решается сдвинуться с места. Минхён сдерживает слёзы, которые просятся наружу. Собрав все свои вещи и уже намереваясь покинуть это ненавистное помещение, к нему подходит прокурор Мун.

— Молодец, Минхён. Ты отлично справился!

Хван кивает и быстро выходит из здания. Только оказавшись в стенах своей квартиры, Минхён выпускает слёзы наружу и опрокидывает журнальный столик. Стеклянная поверхность рассыпалась на осколки и деревянные ножки закатились за диван, стоящий у стены. Хван сносит книги и свои пособия с полок. Его изнутри пробивает дрожь и это ощущение собственного отвращения к себе.

Он сидел на диване посреди хаоса и получил сообщение на телефон, которые оповестило о том, что ему на счёт поступило пять миллионов вон с заметкой: «От господина Бэ. Юн Джисон позвонит тебе на неделе».

— Прости меня, Минхён.

И тогда ему было совершенно непонятно, к кому тогда обращался парень. К Марку, чья жизнь сегодня окончательно сломалась. Или к себе из прошлого, которого он навсегда запер далеко в подсознании с его глупыми мечтами и страстью к работе.

— Прости, Минхён. Прости…

— Просто я боюсь, что Сонхва меня разлюбила… У нас сейчас большие проблемы в отношениях. Прости, что говорю тебе об этом, но больше, если честно, некому.

Минхён отвлекается и немного подпрыгивает на месте. Переживания О вырвали его из ловушки прошлого и вернули в реальность, в которой он уже совсем другой. Он сегодняшний обещал себе ни о чём не сожалеть. Что сделано, то сделано.

Сехун рассказывал о своей проблеме, а Хвану, если честно, хотелось умереть в данный момент. Ему было так чертовски плохо. О напоминал Минхёну больше не его, а того самого наивного мальчишку, который до всего случившегося любил жизнь так, как никто, кого Хван когда-либо знал. Он любил её слепо и сильно, отдавая все крупинки своей души.

— Раз разговоры бесполезны, то вы так никогда ни к чему и не придёте. Вам обоим будет лучше расстаться.

О устало вздыхает и трёт лицо рукой.

Минхён хочет умереть. Умереть, чтобы больше не вспоминать о Марке. Умереть, чтобы больше не мучаться. Умереть, потому что так ему будет легче, чем постоянно доводить себя мыслями о мальчишке, чью жизнь он погубил своей трусостью. И если Ли ещё жив, то Минхён готов отдать свою жизнь на то, чтобы он тоже забыл о боли.

Минхён хочет умереть также сильно, как Марк хочет свободы даже спустя пять лет заключения в тюрьме.

Сехун провожает Минхёна до дома и благодарит за советы, а сам говорит таксисту новый адрес, где его уже наверняка ждёт Сонхва. Хван прав — пора поставить в этом точку, а не постоянно пририсовывать ей своеобразный хвостик. Нужно закончить это. И либо сегодня, либо он снова будет откладывать это «на завтра».

Когда он стоял у лифта, то ем позвонила Ханыль. Он мигом взял трубку, но услышал совсем не свою подругу, а пьяные крики Сонхвы, которая, видимо, совсем и не подозревала, что Сехун всё слышит.