— Есть за что! Я заслужил это, потому что есть много вещей, которые я нарушил. И я хочу, чтобы Юта сгнил в тюрьме вместе со мной, но между всем этим стоишь ты и мешаешь! — Бэ со злости пнул ногой по столу и тот сдвинулся с места. Ханыль вовремя отскочила в сторону, но угол успел задеть её, и поэтому девушка держится ладонью за бедро и молчит.

Молчит. Молчит. Молчит. Они только и делают, что молчат.

— Если не расскажешь ты, то я сама сделаю всё так, что это выплывет наружу. Я совсем не против, чтобы всех вас посадили, но… Это будет слишком несправедливо, ведь не ты один причастен к этому убийству. И к другому делу тоже. Недавно мы посадили Джено и закрыли дело, но ты ведь знаешь всю правду. Раскрой её.

— Давай. Вперёд, давай, расскажи всем обо всём. Юта будет только рад посмотреть на то, как твоя жизнь снова катится к чертям собачьим. Они все будут очень рады взглянуть на то, как ты вернулась туда, откуда я с таким трудом тебя вытащил! Если вы все будете делать свою работу правильно, то поймаете виновных и без того, чтобы раскрывать все карты. Я оставил достаточно подсказок и улик. Ты — глупая эгоистка, которая не хочет понимать, как всё может обернуться! Хочешь поиграть в героя? Стать великим человеком, который спасёт всех? Хочешь, чтобы тебя признали и любили?

Джинён срывался и кричал, со злости пнул стул, на котором ранее сидел, и тот отлетел к двери. Ханыль держалась свободной рукой о стену и смотрела на свои ноги, потому что она боится, что упадёт и разрыдается. Она хочет закрыть уши и не слушать парня, но всё это правда. Он просто говорит ей правду, от которой она снова пытается убежать. В кабинку оперативно забегают полицейские и заводят руки Джинёна за спину, толкая его так, что он грудью падает на стол.

— Чего ты хочешь? — Бэ не может успокоиться и продолжает кричать. Ханыль не в силах взглянуть на него, поэтому закрывает лицо волосами и отворачивается. — Прекрати врать самой себе. И доверься людям, которые правда хотят помочь тебе, — Джинёна выводят из кабинки, но он останавливается прямо у порога и смотрит на девушку. — Молчи.

Когда Джинён скрывается вместе с полицейскими, Ханыль на какой-то момент чувствует, как всё внутри неё резко погасло. Она пожинает сгоревшие плоды от костра, которому дала так свободно разгореться и уничтожить всё внутри себя.

На следующий день в кабинет внутрь забегает прокурор Ли с генеральным. Ханыль догадалась, что они узнают, когда увидела знакомое лицо помощницы с четвёртого этажа с их работы.

— Помощник Им, что это вчера было?! — первым начал отчитывать девушку генеральный прокурор.

Дальше его слова Им не разбирала и не понимала. Она хватает ноутбук с телефоном и молчит, опустив голову, продолжая выслушивать начальство.

Это было плохой затеей — говорить с Джинёном наедине. Ханыль запирается в кабинке туалета и плачет. Она не знает, кому позвонить и с кем поговорить. Мысли путаются в голове, мозги болят, а слёзы не прекращаются. Становится невыносимо тяжело, Им не может остановить дрожь в теле.

Время теряется и Ханыль забывается в своём состоянии, пока не слышит, как трезвонит её телефон. Она принимает вызов и подносит аппарат к уху. Спокойный голос Сонхвы забирается в голову, и Им становится легче. Они договариваются увидеться сегодня вечером у Чхве дома.

Ханыль отметила для себя, что Сонхва тоже была чем-то обеспокоена, но, услышав слезливый голос подруги, тут же отбросила свои проблемы на потом. И предложила обсудить всё вечером.

Когда всё пошло не так?

Ханыль сидит за столом и не может успокоиться, потому что прокурор Ли продолжает сверлить своего работника яростным взглядом. Глаза у него красивые, выразительные, но девушке становится тяжело каждый раз, когда они встречаются взглядами.

Тэён недоволен, его терзает любопытство, и он хочет задать главный вопрос, но молчит, потому что всем приказали не лезть не в своё дело. Только генеральный прокурор может быть в курсе случившегося между помощником Им и подозреваемым Бэ, и ещё, может… Тэёна как током пробивает, и он вскакивает со своего места.

У него в голове имя словно молоток по мозгам бьёт. Адвокат подозреваемого — Хван Минхён, вот кто может ещё всё знать. Минхён наверняка знает связь, что происходило вчера. Если у него получится надавить на него, то он наверняка прокалится и во всём сознается.

Станет ли всё ещё хуже?

Ханыль закрывает дверь и садится на диван, не поднимая глаза. Начальник Ким тягостно вздыхает и скрещивает руки на груди. Иногда подобное молчание вытягивает намного лучше, чем бесполезные крики и долгие нотации, бесконечные вопросы и вздохи. Поэтому начальник молчит и смотрит напротив себя на картину.

Им сдаётся, потому что невыносимо уже терпеть это. И рассказывает о том, что когда-то встречалась уже с Бэ Джинёном, но это было так давно, что и подробностей она не помнит.

— Прошло уже одиннадцать лет. Я была на дне рождении подруги, мы сидели в каком-то ресторане. И тут приходит её парень, — Ханыль нагло соврала и прикусывает нижнюю губу, — и его друг — Бэ Джинён. Мы виделись только один раз и то особо не разговаривали. Больше мы не связывались с ним. После того, как я переехала в другой район и перестала общаться с золотой молодёжью, мы не связывались. Прошу прощения за сегодняшнюю вольность с моей стороны, — прокурор Ким кивает и переводит взгляд на девушку.

— О чём разговаривали? — Ханыль поджимает губы и сглатывает.

— Я спросила… Я спросила: имеет ли он отношение к делу №59 — наркотический бизнес, перевоз запрещённых препаратов за границу страны.

— И?

— К сожалению, ничего. Подозреваемый Бэ был весьма уклончив и не уточнял, говорил с сомнениями. Так и не ответил на вопрос прямо.

Прокурор Ким сначала молчал и думал, но потом встал со своего кресла и подошёл к окну.

— Вы отстранены от дела №73, касающегося подозреваемого Бэ Джинёна. Думаю, прокурор Ли не будет против. И помощник Он справится с той работой по этому делу, которую Вы выполняли. Позднее я сообщу об окончательном решении по поводу Вашей выходки, а пока Вы свободны, помощник Им, — Ханыль ничего не сказала в ответ и, поклонившись начальнику, вышла из кабинета мрачная и подавленная.

Ханыль могла предугадать такой исход событий. В принципе, ничем другим бы подобное не закончилось, но она до последнего надеялась, что это будет окончательным наказанием — отстранение. Но после слов начальника разгоравшийся костёр внутри девушки становился больше и ярче.

Джинён окажется прав? Неужели, не найдётся никого, кто помог бы сейчас Ханыль хотя бы не в этой ситуации, а просто. Просто помог бы жить.

Прокурора Ли не оказалось на месте, а помощник Он встал со своего стула, когда дверь открыла Им. Он спросил, всё ли нормально, а потом поставил чайник, чтобы вода закипела. Ханыль обессиленно села на стул и закрыла глаза. Через несколько минут Сону поставил на стол девушки чашку с кофе и сел на своё место.

— Спасибо, Сону, — девушка посмотрела на парня и улыбнулась. Она еле выдавила из себя слова благодарности. Ей казалось, что ещё одно слово — и всё полетит к чертям.

— Обращайся, Ханыль, — парень улыбнулся в ответ и вернулся к работе.

***

Джинёна вся эта наигранность на допросе только раздражала.

Тэён знает своё задание — сделать так, чтобы все для начала поверили в отчаяние прокурора, а потом просто проиграть это дело. И делать для этого всё возможное. Каждый день Ли, выходя из своей квартиры, надевал маску справедливого и честного прокурора, который добился такого повышения в подобном возрасте исключительно из-за таланта и выпуска из престижного университета.

Но у Тэёна просто не было выбора. Всё решили за него уже очень давно, когда тот заканчивал старшую школу и тешил себя надеждами поступить на медицинский факультет, чтобы стать педиатром. Связать свою жизнь с детьми и лечить их, успокаивать и быть им лучшим другом. Чтобы дети не боялись приходить к нему и доверяли, позволяли «какому-то дяде» лечить себя и выписывать различные антибиотики. Для Ли всегда было мечтой хоть как-то привязать себя к детям и помогать им.