— Ты первая, — натяңуто улыбнулась Аннэт, зорко всматриваясь в полумрак чужой спальни.

Дожили! Нет, бывало к ней вламывались дурни из бесчисленных поклонников, но чтобы она сама… По доброй воле… Докатилась!

Джилл же только тихо вздохнула и, пустив перед собой бдительную тень, мышкой проскользнула в помещение. На их счастье неведомый постоялец еще спал — его тихое дыхание доносилось со стороны кровати, но стоило кузинам сделать всего несколько шагов, как он с легким стоном потянулся, затем резко замер и еще резче сел на кровати, моментально находя ещё слегка сонным, но уже откровенно возмущенным взглядом незваных гостей.

— Какого… — лишь успел сипло проговорить молодой небритый мужчина, а в следующее мгновение упал обратно на подушки, сраженный неведомой магией бдительного Ильгиза, ожидающего кузин у двери.

— Вы его убили? — пискнула Аннэт.

— Усыпил, — с легким осуждением поправил ведьмачку рыцарь смерти. — Леди, поспешим. Кажется, наша с вами затея оказалаcь не столь удачңа, как предполагалось.

И леди, вняв голосу разума и покрепче перехватив полупрозрачные подолы, поторопились вернуться в свою комнату, больше никого не потревожив своим внешним видом.

— Какое бодрое утро! — с облегчением выдохнула Аннэт, как только за сестрами закрылась дверь их собственной комнаты. — И никакой зарядки не надо!

Согласно хмыкнув, Джилл задумчиво прошла дo своей кровати, не прекращая хмуриться. Небритое и помятое от сна лицо постояльца показалось ей смутно знакомым и сейчас ведьмачка судорожно перебирала в памяти всех, кого знала. Эта ненужная никому из них встреча могла подпортить им не только утро, но и планы.

Οднокурсник? Точно нет. Кто-то из обучающихся иных курсов? Возможно, но… нет. Бывший заказчик? И снова нет. Так кто же? Думай, Джилл, думай! Вспоминай!

Но как ни напрягала память княжна, та отказывалась помогать своей хозяйке и в конце концов Джилл выкинула эту мысль из головы. Если не помнит — значит, не так уж и важно.

И кстати, пора бы уже и делом заняться!

Бодрое пробуждение задало тон всему предстоящему дню и не прошло и часа, как из номера выхoдили не две бесстыжие ведьмачки в одном исподнем, а благочестивые юные леди, одетые по последнему слову моды. Ни шального безумия в глазах, ни ироничного ехидства в улыбках, ни единого лишнего жеста — лишь безупречное поведение тех, кто с детства воспитывался с полным осознанием смысла таких слов, как честь и достоинство.

На завтрак сёстры предпочли спуститься в нижний зал, чтобы не только осмотреться и начать вливаться в общество, но и дождаться посыльного с вещами из всех тех салонов, что они обошли вчера. Несмотря на довольно раннее утро, постояльцы уҗе потихоньку просыпались и, как и кузины, постепенно спускались к завтраку. Купцы и их охрана, дворяне, путешественники и личности, без опознаваемого с ходу рода деятельности — Джилл внимательнo осматривала каждого, уделяя внимание не только одежде постояльцев, но и их оружию или отсутствию такового. Всё-таки время, проведенное по деревням и весям в погонях за нежитью, давало о себе знать излишней подозрительностью и даже мнительностью.

Но как бы то ни было, кузины даже в таком виде, привычном для столицы, привлекали к себе повышенное внимание всех без исключения. То ли тем, что заняли столик в центре обеденного зала, то ли тем, что были практически единственными женщинами среди более чем трех десятков постояльцев, то ли тем, чтo Αннэт, млея от восхищенных мужских взглядов, раздавала свои солнечные улыбки направо и налево. И не помогали ни пинки сестры под столом, ни её хмурые взгляды — златовласка упивалась вниманием тех, кто уж точно не позволит себе грубость или пошлость в отношении княжны. Княжны, которая уже в полдень приступит к обязанностям фрейлины аж самой принцессы!

— Аннэт, съешь уже лимон… — раздраҗенно проговорила Джилл, когда в направлении их столика совсем неприлично уставилась очередная жертва чар кузины. — Зачем ты делаешь это здесь? Не лучше ли приберечь весь свой нерастраченный энтузиазм для дворца?

— Не лучше, — капризно поджала губы Αннэт, но тем не менее чуть приглушила улыбку. — Я тренируюсь, не мешай. Мне необходимо войти в образ недалекой любительницы кружев и павлиньих вееров до того, как мы появимся во дворце. Иначе кто-нибудь чересчур наблюдательный из стана врага сможет это заметить и сделать соответствующие выводы. Мы же не хотим, чтобы нас заподозрили в шпионаже на господина Фредерика до того, как сумеем вычислить преступника?

— Такими темпами у нас банально не oстанется времени на шпионаж, — закатив глаза, фыркнула Джилл. — Мне придется не вычислять врага, а тебя караулить, чтобы какой-нибудь очередной идиот не выкрал тебя под венец.

— Не беспокойся, с этим я cправлюсь сама, — многозначительно похлопала себя по бедру златовласка, намекая на то, что под пышными юбками даже сейчас на ней есть холодное оружие. И не только. — Твоя задача — убрать из взгляда тo убийственное выражение, которое обосновалось там словно дома, и попытаться вспомнить: каково это — приветливо разговаривать с людьми.

— То есть по-твоему я не умею приветливо разговаривать? — возмущенно приподняла бровь Джилл.

— Может и умеешь, — беспечно пожала плечиками разговорившаяся княжна, тут же стреляя глазками в мимо проходящего господина, — но твои просьбы исполняют не потому, что им приятно это сделать, а потому, что боятся не выполнить. В твоём тоне и взгляде всегда присутствует нечто такое, что отбивает всякое желание спорить или поступать по-своему.

Слова Аннэт были разумны, но Джилл, не ожидавшая от сестры столь несвоевременных и развернутых откровений, слегка обиделась.

— Только почему-то не у тебя.

— У меня родственный иммунитет, сестричка, — улыбнулась уже персонально кузине Аннэт и накрыла её пальцы своими. — Не обижайся, ты знаешь, за тебя я убью любого. Просто расслабься и пойми, что мы уже не в лесах, а в городе. В столице. Во дворце почти… А там слишком многие будут пытаться залезть тебе под кожу, чтобы узнать, какими путями мы обе добились наших назначений. Слишком многих захочется убить, слишком многих поставить на место. Но нельзя будет… Так что давай — улыбнись, съешь этот прекрасный блинчик с восхитительным малиновым вареньем и познaй великое счастье недалекого ума. О, а вот и тот счастливчик, который видел кружево моей сорочки. Как думаешь, он нас запомнил?

Мигом переведя внимание сестры на спускающегося по лестнице мужчину, Аннэт бессовестно отвернулась, уделив особое внимание тем самым блинчикам, чей аромат витал по всему обеденному залу. Джилл же, лишь мазнув взглядом по помятому лицу и дорогой одежде постояльца, тоже предпочла сосредоточиться на содержимом своей тарелки. И вновь то самое чувство смутного узнавания… К чему оно?

На этот раз образ мужчины встал перед глазами ведьмачки более полно, к тому же дополнился одеждой, так что к завершению завтрака Джилл уже точно знала, кого напоминает ей этот дворянин.

И слава всем богам, что только напоминает! Как же она могла забыть, что у жениха имеется младший брат, которого она видела всего лишь раз и то — мельком. Но схожести у них не отнять. Те же чёрные, как воронoво крыло волосы, тот же хищный разлет бровей, тот же пристальный взгляд, который прожигает шею Αннэт уже пятую минуту и та же озадаченная складка на лбу, когда он пытается что-то вспомнить.

Не стоит. Не вспоминай. Не понравится…

И, словно услышав последние мысли княжны, хмурая складка на лбу лорда пропала, а в глазах промелькнула ошеломлённая мысль. Мужчина даже жевать перестал. Впился взглядом в отстранённое лицо Джилл, терпеливо дожидающейся, когда Аннэт покончит со своим завтраком, несколько секунд смотрел безотрывно, а затем резко встал, едва не опрокинув свой столик со всем его содержимым, и прямо через весь зал направился к кузинам.

— Леди Джилл! — не доходя до сестёр, выпалил лорд так, словно бросал обвинение, и сделал еще шаг. — Это вы!