Интересно, что чувствовали сотрудники Торчвуда, когда Чемберлен объявлял войну нацистской Германии? Когда Британия вступала во Вторую мировую? Наверное, то же самое, что чувствовал сейчас Клайд. Усталость и раздражение.

— Мы объявляем войну. Преступникам. Террористам. Убийцам. Мы остановим тех, кто…

Нужно было установить временной замок: вместо пустующего супермаркета на углу теперь возвышалась какая-то странная инопланетная конструкция. Но пять минут назад премьер Чоудари обратился к народу, и теперь все стояли под дождем, слушая его речь.

— Китай. Индонезия. Вьетнам. Их преступные междоусобицы превратили всю планету в полигон…

Дождь барабанил по зонтикам, отбивая издевательскую чечетку. Клайд огляделся. Лица стоящих под зонтиками казались совсем одинаковыми, как у неписей в комиксах. Повторяющееся утомленное равнодушие.

— Ракеты смогут нанести точечный упреждающий удар…

— Самовлюбленный пиздюк этот Чоудари, — произнес знакомый голос за спиной, и Клайд обернулся.

— Гвен! — радостно воскликнул он.

Она стояла под большим ярко-красным зонтом. Волосы завивались от влаги, делая Гвен Купер похожей на очень рассерженную Медузу Горгону.

— Все никак не могут успокоиться! Война, война, война, как будто на шахтах свет клином сошелся, — громко заявила она и завертела головой, ища единомышленников. Кто-то в толпе выкрикнул: «Да!», но большинство сделали вид, что не слышат. Чоудари, закончив речь, проникновенно посмотрел в камеру. Десятки экранов отразили этот взгляд. В нем сквозило отчаяние, показывать которое, скорее всего, премьер не планировал.

— Они отправят наших детей умирать ради их сиюминутной выгоды и политических амбиций! — выкрикнула Гвен.

— А что мы можем сделать? — сердито спросил ее здоровенный парень в блестящем клеенчатом бомбере.

— Бороться! Высказать им, что думаете!

— Вот сама иди и высказывай! Тоже мне нашлась горластая, — проворчал парень и пошагал прочь. Толпа потихоньку расходилась. Дождь полил сильнее, небо цеплялось струями за крыши домов. Клайд натянул воротник на голову, но за шиворот все равно затекало.

— Давай, прячься сюда, — сказала Гвен и приподняла зонт.

— Ты все-таки решила вернуться? — спросил Клайд. Со спиц зонта текло еще сильнее, чем с неба, спина моментально промокла.

— А что, в стороне стоять? Они же угробят планету, если их не остановить.

Гвен немного поправилась с тех пор, как Клайд ее видел в последний раз, но ей это шло. Она выглядела внушительно и опасно, словно кариатида, которой в конце концов надоело держать потолок в Британском музее, и она, отбросив надоевшую за века капитель, отправилась на прогулку.

— Всем без разницы, — сказал Клайд.

— Сегодня без разницы, завтра без разницы, послезавтра открывают концлагеря. Помнишь День чуда? Моего отца тогда забрали эти ублюдки… он, конечно, умер потом, когда все закончилось, но почему он не мог умереть дома, как нормальный человек? Он что, не заслужил? Какого хрена они будут решать, что с нами делать, а что нет?

Гвен тараторила, не смолкая. Клайд забрал у нее зонтик и перехватил поудобнее, чтобы не текло за шиворот. О чем она говорит вообще? День чуда? Память подсовывала какие-то странные варианты, все, кажется, неправильные.

— Постой. Что за День чуда?

— День чуда, — раздраженно отозвалась Гвен. — Когда все стали бессмертными. В две тысячи одиннадцатом. Забыл, что ли? Как такое забудешь? Может, ты маленький был?

— Я уже школу закончил тогда, — обиделся Клайд. — Ага, вспоминается что-то. Пойдем, запрем эту штуку временным замком.

С Гвен всегда было просто работать. Она могла действовать на нервы, могла делать глупости, могла вести себя покровительственно, но никогда не усложняла обычных вещей. И не корчила из себя героиню… впрочем, такое со всеми иногда случалось. Сейчас она молча взяла второй замок и включила его с другой стороны, для подстраховки. Поля, столкнувшись, затрещали.

Люди, которые шли мимо, неодобрительно косились на Клайда и Гвен.

— Не могу понять, — сказал Клайд, когда, закончив, они подошли к внедорожнику. — Чоудари говорил про ракеты. Про ядерный удар. Это же третья мировая. Почему всем настолько пофиг? Я понимаю, по какой причине они не протестуют, но почему хотя бы не боятся? Мне всегда казалось: если начнется война, все побегут прятаться в бункерах и сметать с полок питьевую воду.

Гвен забралась на пассажирское сиденье, опустила солнцезащитный щиток и заглянула в зеркало.

— Когда постоянно творится какая-то дрянь, к ней привыкаешь, — ответила она, поправляя волосы. — А если дрянь начинается с чего-то мелкого, то, когда приходит крупное, просто устаешь бояться. Джек сказал бы, что всему виной надежда. Люди надеются, что все обойдется.

На запястье завибрировал комм, и Клайд включил связь. Легок на помине.

— Возвращайся в Хаб, — сказал Джек, не поздоровавшись. — Надо помочь найти кое-что в Хранилище.

— Ага, понял, Джек, — ответил Клайд. — Знаешь…

Гвен скорчила страшную рожу и приложила палец к губам.

— Что? — спросил Джек.

— Ничего. Сейчас приеду.

Он выключил звонок. Гвен широко улыбалась, высунув кончик языка между зубов.

— Не надо ему говорить. Пускай будет сюрприз, — сказала она довольным голосом.

***

Увидев Гвен, Джек просиял.

— Ха-ха! Вот и моя девочка! — воскликнул он и, схватив ее в охапку, закружил по залу.

— Услышала все-таки, что я звонил, — проворчал стоявший в сторонке Энди, но вопреки недовольному тону его лицо просто-таки сияло.

Джек поставил Гвен на пол.

— А Рис не против, что ты вернулась?

— Он и сам готов в любой момент помочь. Хотел со мной, но должен же кто-то остаться с Анвен? — Гвен подняла руку и постучала пальцем по комм-браслету. — Если что, он тут же примчится, стоит только позвонить. — Она придвинула к себе ближайший табурет и вскарабкалась на него. — Итак, что будем делать? Думаю, первым делом нужно перехватить управление ракетными шахтами, чтобы они не могли запустить свои чертовы ракеты. Где твоя… как же ее звали… Честити? Кто сейчас компьютерщик? Не Энди же.

— Ну спасибо, — тут же отозвался Энди, но продолжал улыбаться, словно появление Гвен перевело его в совершенно другой, непривычный Клайду режим. Да и выглядел он более подтянутым, чем обычно.

— Честити уволилась по собственному желанию, — ответил Джек с улыбкой, которая не касалась глаз.

— Клайд? — спросила Гвен.

Клайд пожал плечами. Гвен была о нем слишком высокого мнения. Все-таки он работал в Торчвуде, скорее, чтобы не работать где-нибудь еще. Но… Эврика!

— Не-а, но я знаю, кто может, — радостно отозвался Клайд. — Точно и без особых усилий. К-9! Мы забрали его из дома Сары Джейн, только вот он сейчас у Каана.

— У кого? — удивилась Гвен.

— Дженкинса, — с нажимом произнес Джек и внимательно посмотрел на Клайда, — я отправил в аэропорт, встречать представителя ЛвЧ, который будет помогать координировать наши действия. С той же целью я отослал Крайчека вместе с их делегацией. Когда Дженкинс вернется, займемся ракетами.

Он подошел к Клайду и добавил вполголоса:

— Возьми доктора Эдди и спустись с ним в хранилище. Ему нужны какие-то кости, он говорит, что это очень важно, но не хочет объяснять, почему. Надо его отвлечь, а то не отвяжется.

Профессор, которого Клайд заметил только сейчас, молча стоял на галерее — ровно, опустив руки по швам, как будто не знал, куда их девать. Оказывается, он умел быть еще и незаметным: полезно для злодейских гениев.

— Видимо, спасать мир вы собираетесь без меня, — сказал Клайд.

Гвен рассмеялась — кажется, какой-то шутке Энди. Джек развел руками.

— Я мог бы сказать, что это сильно нам поможет и что дело серьезное, но ты не поверишь. Зак говорит, что у него есть теория, которую он хотел бы проверить, а я склонен доверять ему в таких вопросах. И он относится к тебе лучше, чем к остальным. Потому я и прошу именно тебя.