— Кто ты такой? — прямо спросил один из пассажиров, крупный, коренастый мужчина в красной бейсболке Национальной стрелковой ассоциации. Вот уж кто наверняка жалеет, что в салон самолета нельзя брать оружие. Интересно, как удалось террористам?

— Я на вашей стороне, — ответил Мортимус. — Буду вести переговоры.

Повисло молчание. Самолет мерно гудел. Голова немного кружилась — самую малость, — и азарт покалывал кончики пальцев. На этот раз ошибаться нельзя, но Мортимус был полностью в себе уверен. Удивительно приятное чувство, особенно на контрасте с тем, что происходило на Спутнике.

— Вы агент ФБР? Пришли спасти нас? — громко спросила девушка с синей прядью в волосах. В этот момент все зашумели, заговорили разом. Террористы закричали, но их крики потонули в радостном гомоне.

Мортимус поднял руку, и гомон стих.

— Что вам нужно? — громко спросил он. — Какие ваши требования?

Террорист с дробовиком прицелился в него. Ха, еще бы он выстрелил! Да и наличие бомбы, на самом деле, под большим вопросом. Мортимус откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

Террористы переглянулись.

— Мы не будем вести переговоры с тобой, — ответил тот, с ножом.

— Вас никто не спрашивает. Я буду, значит, и вы тоже, — сказал Мортимус. — И это в ваших интересах договориться со мной.

— Нас всех убьют из-за тебя! — истерично выкрикнул кто-то из первых рядов.

Мортимус переплел пальцы, продолжая смотреть на террориста с ножом. Он казался более спокойным и уверенным, чем тот, с дробовиком. Еще один довод в пользу того, что дробовик, скорее всего, не заряжен.

Террорист подошел ближе, угрожающе наставив нож. На его лбу поблескивали капли пота.

— От чьего имени ты говоришь?

Мортимус медленно раздвинул губы в улыбке.

— Госдепартамент тебя устроит? — поинтересовался он.

— Ложь! — рявкнул “Дробовик”. Его смуглое лицо стало желтовато-серым, как у трупа.

Пассажиры снова зашумели, кто-то вскочил с места, кто-то закричал; какой-то худой, как доска, мужчина начал раскачиваться на своем месте и петь. Так их, так! Мортимус улыбнулся шире. Они теряют контроль, теряют контроль и становятся еще уязвимее.

Динамики зашипели.

— Говорит командир корабля. Оставайтесь на своих местах. На борту бомба, и мы возвращаемся в аэропорт, чтобы предъявить наши требования. Пожалуйста, не шумите, — произнес хриплый, взволнованный голос.

— Это не пилот, — торопливо зашептала стюардесса, — это их главный. Мы не знали, что он заодно с ними…

— Заткнитесь!!! Заткнитесь, вы! — заорал “Дробовик”. “Нож” схватил одну из пассажирок и вытащил ее в проход.

— Если вы не успокоитесь, она умрет, — проговорил он, шевеля побледневшими губами.

Шум начал стихать — постепенно, медленно, как поток машин на автостраде к ночи. Пассажиры замолчали, наконец, и только тощий продолжал раскачиваться и петь. Террорист выпустил женщину, и она упала на свое место, прижимая руки к горлу.

— Они тебя не послушают, — сказал мужчина в бейсболке. — Все только хуже становится.

Мортимус покачал головой.

— Послушают. У них нет другого выхода. Разве что…

Он поднял руку и сказал громко и отчетливо:

— Вы можете предъявить требования мне. Я гарантирую, что их исполнят. У вас будет все, что попросите, только озвучьте. Мои полномочия это позволяют.

Террористы снова переглянулись — неуверенно, с сомнением. Что ж, если им нужен другой самолет, деньги или освободить каких-нибудь придурков из Малинового джихада, томящихся в тюрьме — это можно устроить безо всяких проблем. Хуже, если…

— Тебе уже сказали: мы предъявим требования в аэропорту! — ответил “Нож”.

Мортимус поджал губы и скрестил руки на груди. Да, все хуже. Потому что, судя по всему…

— Слушайте внимательно, — пробормотал он, едва шевеля губами. — Я уверен, что бомбы у них нет.

— Как это нет? — Мужчина в бейсболке недоверчиво уставился на него. Стюардесса покачала головой.

— Но…

— Если бы она у них была, они бы вели себя совершенно иначе, — сказал Мортимус с нажимом. — Тише! Говорите шепотом.

— Что он говорит? О чем он вообще? — спросил кто-то из передних рядов.

Человеческий гомон был как морской прибой. Мортимус закрыл глаза и прислушался. Небольшой толчок. Совсем небольшой, и будет достаточно. Люди все могут сделать и сами. Они всегда это могли.

— Слушай, ты, герой, — сказал парень в синей джинсовой ветровке, сидевший через проход. — Если мы будем выпендриваться, нас порешат. Они уже одну убили.

Мужчина в бейсболке шикнул на него.

— С чего ты так решил? — спросил он у Мортимуса.

О, ну это же очевидно. Даже стыдно отвечать, на самом деле.

— Потому что дробовик не заряжен, — ответил Мортимус, едва разжимая губы. — Потому что, куда бы они самолет не вели, он нужен им целым.

И в это мгновение реальность дрогнула вместе с самолетом. Лица пассажиров расплылись, будто их смыло дождем. Кажется, кто-то его о чем-то спросил, но Мортимус не слышал ни слов, ни вопросов. Последний кусок мозаики, так долго ускользавший из рук, наконец попался. Рисунок теперь был виден — и это совсем не радовало.

О, нет. О, только не то, о чем он подумал! Все выверено, вся история, все события лет на четыреста вперед! Такой короткий период, ну почему именно сюда и именно сейчас?! Почему именно он?

— Сегодня одиннадцатое сентября? — спросил Мортимус у стюардессы. — И самолет летел в Сан-Франциско?

— А вы разве не знали, сэр? — изумленно спросила она. — Да… Рейс девяносто три…

Но Мортимус уже не слушал ее.

— Дайте мне часы! — выкрикнул он и протянул руку. — Быстрее!!!

Если бы он догадался сразу, то отобрал бы у арабского идиота дробовик и вернулся в ТАРДИС тут же! Реперная точка… о, нет, вовсе нет, реперная точка уже пройдена — там, в Нью-Йорке, событие состоялось как надо, плотно запечатывая очередной нужный паттерн, давая истории правильный толчок. А это была вишенка на его торте, история о героизме, которую он сейчас, в данный момент, полностью меняет, превращая в… неизвестно что! Сам же!

Часы ему дали почти мгновенно. Они показывали 9:46. Времени практически не осталось.

— Ты действительно агент? — спросил парень в куртке.

Что ж их всех так зациклило на агентах?

— Вы должны бороться, — сказал Мортимус. — Их мало. Бомбы у них нет. Иначе ваш самолет, и вы вместе с ним, врежетесь в Белый дом — потому что именно туда они его ведут.

— Мне звонила жена, — сказал, переводя дух, грузный мужчина, сидевший впереди. — Самолеты протаранили башни-близнецы!

Люди снова заговорили все разом. Тощий раскачивался и пел про урожай и солнце — тихим, высоким голосом.

Все шло не так. Тогда и там, в правильном варианте, все было совершенно иначе!

— Ты не похож на агента. Ты похож на Зевса Карвера, переодетого Че Геварой, — заявил парень в куртке.

Мортимус внимательно посмотрел на него, и тот отвел взгляд. Почему в этом периоде так не любят френчи? Тем более, на нем был серый, а не хаки, и никакого берета. Но это ерунда. Времени и правда было очень мало, чтобы вернуть историю в нужное русло, вернуть хотя бы отчасти. Пусть и одним финалом — остальное можно исправить с помощью спецслужб.

Мортимус встал и шагнул в проход. Пора было действовать.

— Сядь на место! — заорал “Дробовик” и подошел почти вплотную.

— У вас нет никакой бомбы! — громко, чтобы слышали все пассажиры, произнес Мортимус. — И дробовик твой не заряжен. Ну-ка, выстрели в меня, давай!

Он раскинул руки и широко улыбнулся.

— Ну? Стреляй! Чего ждешь?

“Нож” сделал шаг вперед. И еще один. Но “Дробовик” успел раньше и замахнулся прикладом — медленно, почти торжественно. Мортимус протянул руку и вынул оружие у него из ладоней. Пассажиры вскочили.

— Где твой Джон Макклейн? — выкрикнул парень в куртке.

“Нож” прыгнул, оттолкнув своего подельника, и в следующую секунду Мортимусу в шею ткнулось лезвие.

— Брось пушку! — прошипел террорист.