– Глафира Александровна, позвольте вам представить мою семью, – важно сказал Борис Васильевич. – Это моя жена, Ольга Никитична, – указал он на молодившуюся красотку. – Она зоолог, занимается редкими видами змей и рептилий. У нас такая большая коллекция их в доме! Как-нибудь мы вам её обязательно покажем! Это моя дочь Оксана, – указал он на тихую девушку. – Она работает химиком в лаборатории небольшого предприятия по производству кукол «Барни Бигз». Не удивляйтесь, я не оговорился, – усмехнулся Борис. – В числе прочего там производят так называемые ароматизированные куклы – дети играют с ними и ощущают приятные запахи, способствующие лучшему усвоению информации. Это ноу-хау в Беларуси, но предприятие пока не особо развернулось. Рядом сидит мой сын Андрей…

Вилка выпала у меня из рук! Не может быть! Это сын?! Вот уж меньше всего он похож на особь мужского пола! Внезапно оцепенение начало спадать. Я заметила, что у «девушки» совсем отсутствует грудь, а также виден кадык… Но тут хозяин семейства шокировал меня ещё больше!

– …Он солист группы «Изгнанные из Рая».

Вы меня, может, сейчас неправильно поймёте, я не слушаю такой ужасной музыки, вроде рока, но наслышана о ней. В колледже много студентов слушают их, многие ходят в майках и футболках с изображением группы, поэтому немного сведений о группе всё же у меня есть. Это как белорусский вариант какой-то популярной немецкой рок-группы, там тоже четыре музыканта. Они поют на белорусском, французском и немецком языках и стали популярны уже не только в Беларуси, но и во всей Европе! Повсюду только и слышны эти заунывные ноты…

– Но… Насколько мне известно, их солиста зовут Якоб Шварцен…

– О, неужели вы слышали об этой группе?

Я немного смутилась. Не объяснять же сейчас, откуда мне это известно…

– Это замечательно! Я поражён вашей разносторонностью, не то, что другие преподаватели! Кроме классики не воспринимают ничего современного! Этакие божьи одуванчики, не понимающие, что технологии и цивилизация неумолимо идут вперёд, и кроме классики существует множество современных культурных ценностей и арт-искусства.

Я уже было хотела возмутиться, да вовремя прикусила язык.

– Конечно, Якоб Шварцен – это только псевдоним, я думаю, для солиста рок-группы не очень подошло бы имя Андрей Федоркин. Это Настя, она недавно попала к нам в семью, – показал он на малышку. – С ней связана не очень хорошая история… Её родители – лучшие друзья моей дочки Оксаночки, разбились год назад в авиакатастрофе. Ксюта – очень добрый человек, поэтому, чтобы девочка не попала в детский дом (знаете, наверное, как там относятся к детям), дочка решила её удочерить. Теперь Настюша живёт с нами на вполне законных основаниях. Мы нанимаем ей репетиторов по всем предметам, потому что Настя, к сожалению, не может заниматься даже в частных школах. Вот ей вы и будете давать уроки мировой культуры, приобщать ребёнка к прекрасному. Мне вас порекомендовали как замечательного специалиста.

Я засмущалась. Настя улыбнулась. Что же с девочкой не так? Почему она не ходит в школу? На инвалида она не похожа…

– А это моя мама, Зинаида Яковлевна! Правда, она не родная мне, но в своё время заменила мне мать. Она приехала из деревни, жила там и работала, не покладая рук. Теперь вот у нас отдыхает.

Я посмотрела на бабулю. По её внешнему виду сразу было видно, что большую часть своей жизни она прожила в деревне. Прическа а-ля девяностые, волосы цвета пепла были аккуратно уложены на голове. На шее виднелись большие старушечьи бусы, платье в горошек обтягивало довольно полную фигуру. Туфли её были мне не видны. Аккуратный, но скромный макияж на лице. Бабуля ела булки, щедро намазывая на них сметану и масло. Она пила чай и, причмокивая, смотрела на меня.

– Всем здравствуйте, приятно познакомиться! – сказала я.

– Ага, – раздался звучный хор голосов жующих людей.

– Скажите, а вы давно работаете? – поинтересовалась Ольга.

– Да. Имею красный диплом, золотую медаль, меня рекомендуют как хорошего специалиста. Замечательно лажу с детьми, – покривила я душой.

– Чудесно! Настя, ты хочешь, чтоб эта тётенька тебе про культуру рассказывала?

– Да, – сказала девочка, встала и, быстро прыгая, убежала прочь из столовой.

– Вот и славно, – сказал глава семейства, – вы приняты.

– Это всё собеседование? – удивилась я.

– Ну да, – впервые оживилась Ксюта, – слово ребёнка – закон!

– Всё, отлично! Приходите к нам в понедельник в такое же время. Будете заниматься два раза в неделю по два академических часа, – сказал Борис Васильевич. – За каждое занятие я плачу двести американских единиц. Вас это устроит?

Немного прибалдев от названной суммы, я кивнула. Через пару мгновений я взяла себя в руки, улыбнулась и сказала:

– Да, всё хорошо. Ждите меня в понедельник, до свидания.

– До свидания, – кивнул Борис Васильевич, и я ушла из особняка Федоркиных.

Дома я полдня маялась от скуки, пыталась смотреть телевизор, но ничего интересного там не показывали. В новостях рассказывают одни ужасы, по многим телеканалам идут детективные истории, комедии или мелодрамы. Ужас, ну как, объясните, такое можно смотреть! Мне нравятся художественные, документальные, исторические фильмы, вроде «Перл Харбора», «Есенина» и других. Но, к сожалению, наше телевидение почти полностью оккупировали эти низкосортные программы. Я уже было хотела взять в руки любимого Ремарка, как вспомнила, что мне же во вторник предстоит провести урок химии! Вот уж напасть! И зачем я согласилась на этот ужасный эксперимент? Я никогда не знала химии. В школе имела по ней, конечно же, «пятёрку», благодаря родителям-учителям. Но, положа руку на сердце, признаюсь, что эта «пятёрка» слабо тянула даже на «три».

Я считаю, химика должен заменять химик, на крайний случай биолог, физик, но никак не учитель МХК! Хотя тут следует вспомнить, что химица у нас в колледже только одна. Занятий по химии мало, её изучают только первокурсники, проходящие школьную программу десятого и одиннадцатого классов за год. Поэтому и замену просить очень проблемно… Впрочем, Светлану Егоровну я могу понять. Ладно, я ведь образованный, интеллигентный, взрослый человек! Химия мне не давалась в школе, а теперь я с лёгкостью смогу её выучить, тем более всего-то один параграф. Интересно, какую тему сейчас проходят студенты? Я взяла мобильный, набрала номер Светланы и сразу решила перейти к интересующей меня теме, болтать попусту мне недосуг.

– Здравствуйте, Светлана Егоровна, – вежливо поздоровалась я. – Как ваши дела?

– Ой, Глаш, всё супер! Была на собеседовании? – отбросив церемонное «Вы», спросила меня коллега.

Вот уж не люблю, когда меня называют Глаша! Глафира – весьма красивое старомодное имя, а вот те ужасные сокращения, которые придумывают от него… Но объяснять это глуповатой химичке у меня не было никакого желания.

– Всё хорошо, спасибо. Вы не могли бы подсказать мне, какую тему мне придётся объяснять во вторник по химии?

– Ой, тема очень простая: «Щелочные и щелочноземельные металлы», не переживай, там ничего сложного нет, тебе нужно лишь прочитать один параграф из книги и рассказать его, а потом дети сами начнут читать новый параграф, вот и всё.

– Ну… Хорошо, я постараюсь. До свидания.

– Пока, звони, если что! – на этих словах Светлана положила трубку.

Теперь проблема встала в том, где же мне прочитать этот параграф, учебника-то у меня нет! В конце концов, я решила съездить в библиотеку колледжа и взять его там.

До колледжа ехать весьма прилично, дорога заняла у меня полтора часа. Добрая Людмила, библиотекарь, сначала удивилась моей просьбе, но когда я ей рассказала, в чём дело, сразу же принесла мне книгу, аккуратно обёрнутую в обложку с приклеенной надписью «Химия. Неорганика», напечатанной на принтере.

– Вот, Глафира Александровна, это учебник, по которому занимаются ребята.

– Спасибо вам большое! – положив книгу в сумку, я радостно унеслась из библиотеки, не забыв попрощаться с Людмилой.