– Людочка, к Вам гостья, – представила меня медсестра, – ваша сестра.
Одеяло даже не пошевелилось, видимо, Людмила спала. Тут у меня даже сердце немного заболело – это же надо, какая я стала бесчувственная! Ради расследования сейчас сделаю нездоровому человеку ещё больнее. Может, это совсем не та Людмила, которая нужна мне, а я сейчас подам ей напрасные надежды… Может, женщина устала и сейчас отдыхает, а я её тревожу?
– Вы не волнуйтесь, – прошептала мне на ухо медсестра. – Людочка боится людей, а с вами, как вы говорите, давно не виделась, стесняется. Проходите.
Я вошла в комнату, медсестра вышла и закрыла дверь.
– Ну что, пришла, дрянь! – раздалось из-под одеяла, оно задвигалось и показалось ужасное лицо… болезненно красного цвета, всё в волдырях и каких-то непонятных болячках. Не лучше выглядели и руки исхудавшей до ужаса женщины.
– Простите, – пролепетала я. – Я, наверное, ошиблась, мне…
– Ой, – сбавила интонацию Люда. – Это я обозналась, проходите. Вы кто?
– Боюсь, вы меня неправильно поймёте… Мне нужна Люда… Ну, в общем, та, которая вчера просила прийти к ней Оксану Федоркину, а также требовала много денег за какой-то её грешок…
Глаза Людмилы стали вылезать из орбит.
– И где же она? – слабым голосом спросила она.
– Оксана, к сожалению, не смогла прийти на встречу с вами, у неё на днях умерла мать…
– Ольга Никитична? Да неужели? – вздёрнула то место, где должны были быть брови, Люда.
Я, ошарашенная всеми недавними событиями, не смогла сразу ей ответить.
– Чего молчишь? – хмыкнула женщина. – Боишься меня? Если честно, сама не знаю, что за напасть со мной приключилась. Буквально за неделю я стала немощным инвалидом, хотя, ты, скорее всего, мне не поверишь, была очень симпатичной девушкой…
Я поперхнулась! Девушка? Она?
– Сколько же вам лет? – задала я бестактный вопрос.
– Двадцать семь, – ухмыльнулась моя собеседница. – Теперь я с трудом передвигаюсь, тело покрылось жуткими болячками, люди шарахаются даже в больнице, увидев меня. А ещё периодически меня мучают приступы, похожие на астму, хотя никогда ранее я не мучилась этой гадкой болячкой.
Я молчала, не зная, что же сказать несчастной девушке. Мне сейчас стало её так жаль… Мы сидели несколько минут, не говоря ни слова. Мне стало неудобно, и я пододвинула свой стул вплотную к кровати девушки, попыталась ухватить кусок одеяла, где было её плечо (признаться, мне было немного страшно трогать её) и бодро сказала:
– Ничего, всё будет хорошо! Просто поверь в это.
Люда попыталась неуклюже улыбнуться. Внезапно у меня с руки слетели часы (я по старинке сверяю время именно по ним – советским механическим часам, доставшимся мне ещё от бабушки, как бы смешно это ни звучало). Видимо, расстегнулся ремешок. Надо отдать их снова в ремонт, да всё как-то нет времени. Я уже хотела лезть под кровать девушки, чтобы достать их, как Люда в мгновение ока добыла их прямо из дальнего угла, необычно свесившись с кровати.
– Спасибо, – пробормотала я. Было чему удивиться.
Мы снова замолчали. На этот раз молчание затянулось. Я набралась смелости и спросила первое, что пришло в голову:
– Людмила, вы знаете Марка?
Лицо девушки стало бледнеть на глазах.
– Ты? Ты… знаешь? Да? Марк… Я…
Потом девушка закашлялась, стала судорожно глотать воздух… Я поняла, что произошла беда. C ужасом я крикнула медсестру. Стоит отдать должное местным врачам, в комнату она принеслась мгновенно, как будто даже не отходила от двери.
– Людочка, вам плохо? Подождите, я уже зову врача! Вадим Леонидович, скорее сюда!
Через пару минут комнату наполнило множество народа, меня просто вытолкали оттуда. Не в силах что-либо объяснять, я плюхнулась на кресло в коридоре. Не знаю, сколько времени я так бездумно сидела, смотря в окно… Минуты тянулись томительно долго. Внезапно дверь открылась, и оттуда стали расходиться врачи. По их суровым лицам я поняла, что Люде не стало лучше… Стоп! А где же сама девушка? Последними вышли лечащий врач и медсестра. Я кинулась к ним:
– Что с сестрой?
Вадим Леонидович окинул меня хмурым взглядом и пошёл куда-то по коридору, а медсестра защебетала:
– Вы… Э… Как вас зовут?
– Глафира, – в изнеможении выдохнула я.
– Пойдёмте, Глафира, чайку попьём…
– Нет, мне нужно поговорить с Людой… С сестрой.
– Она… Э… Она заснула.
– Вы ей дали снотворное? Зачем?
Медсестра замялась.
– Люда находится под наркозом? Ей будут делать операцию? – допрашивала я девушку.
– Вы только не волнуйтесь, пойдёмте со мной…
Я в недоумении пошла за медсестрой. Худенькая фигурка петляла между коридорами, вскоре мы оказались в маленькой комнате. Там был небольшой шкаф для одежды, стол и пара стульев.
– Объясните вы, наконец, мне, что случилось с Сафоненко буквально пару минут назад?
– Вам какой чай? Зелёный, чёрный, фруктовый? С сахаром или без? – не обращая никакого внимания на мои слова, спросила медсестра.
Ошарашенная, я смотрела на девушку. Она вздохнула, села на стул рядом со мной и устало сказала:
– Меня зовут Рита. Вадим Леонидович просил поговорить с вами. Вы только не волнуйтесь… Хотела сообщить вам это как можно деликатнее, но… В общем, не умею я, не знаю, как… Люда умерла!
– Как? – я никак не предполагала услышать эту информацию. – От чего?! Всё же было нормально!
– Вы знаете, чем болела Людмила?
– Нет, – удивлённо ответила я. – Чем?
– У нас хорошая клиника, можно даже сказать без преувеличения, одна из лучших в Минске. Но о ней мало кто знает. Вернее, мы не нуждаемся в представлении, о нашей больнице знают те, кому надо и у кого хватит средств. У нас замечательный уход за больными.
Не прерывая плавный рассказ Риты, я слушала медсестру и всё больше удивлялась всей этой истории.
За месяц нахождения в больнице нужно было платить десять тысяч долларов. Это за так называемые обычные комнаты, естественно, отличающиеся от муниципальных. Там были телевизор, новенькие мягкие кровати с тумбочками, ночники, хорошее обслуживание и еда. Конечно, простым людям туда было не попасть, там лежали родственники больших чиновников. В клинике была собрана команда лучших врачей, многие даже были из Германии и Америки. В обычных комнатах размещали нескольких больных, но не более четырёх человек. По Минску ходили слухи, что в этой больнице лечат от всех недугов, но народ не рвался – далеко не всем это было по карману. Но были в лечебнице и так называемые «вип-комнаты», для очень богатых людей. Туда в основном помещали звёзд шоу-бизнеса и известных людей. Да и стоимость там была баснословная – пятьдесят тысяч в месяц. Стоит тут упомянуть, что в вип-комнатах условия были лучше, чем в дорогих пятизвёздочных отелях, больным добывали всё, о чём они попросят, главное, чтобы деньги вовремя поступали на счёт. Но даже многим звёздам эти комнаты были не по карману. Ведь кроме платы за обслуживание нужно было платить за лекарства и лечение…
Представьте теперь удивление Риточки, когда в такую вип-комнату пару месяцев назад поступила никому не известная Людмила Сафоненко, швея небольшого размаха. Рита не знала, кто являлся её спонсором, но что было ещё более удивительным, Людой занялся главврач лично! Нет, у него были пациенты, но это были такие люди, имя которых нельзя говорить вслух, а тут швея!!! Нянечкой и медсестрой в одном флаконе к ней приставили Риту, в обязанности которой вменялось прибывать в комнату по любой просьбе больной и исполнять все её желания.
Какой же ужас обуял медсестру, когда она впервые увидела свою подопечную… Марго чуть не заорала, увидев тощее страшное тело. Сначала она даже хотела отказаться от больной, но потом подумала и отвергла эту идею. Где же она ещё заработает столько денег? Рита совсем недавно получила «корочки» о высшем образовании мединститута, и её без проблем могли взять в городскую больницу, но где же ещё ей станут платить такие деньги? И, сцепив зубы, Риточка взялась ухаживать за Людмилой. Последняя оказалась спокойной и неприхотливой девушкой, но вот о себе ничего не рассказывала. Как выяснилось, и родственников у неё нет. А вот о своей болезни она честно поделилась с врачами. Весь лечебный состав долго пытался выяснить причины столь странного заболевания (девушка была вся в болячках, иногда её душил кашель и она задыхалась, но точного диагноза также поставить не смогли, хотя было много предположений, но в процессе лечения все они отклонялись). По словам девушки, ничего в своей жизни накануне болезни они не меняла. За границу никуда не ездила, жила в своей квартире, питалась как обычно, вид деятельности не меняла, новых знакомств не заводила. Врачи просто диву давались, откуда на пустом месте могла возникнуть такая сложная болезнь…
