Сестра Рита (самый дорогой мне человек – после мамы) на десять лет старше меня и ей в детстве выпала не лёгкая доля быть моей нянькой, пока родители были на работе. А если учесть – что время было военное и ей родители поручали ещё и отоваривать карточки на хлеб, а для этого нужно было часа 2-3 отстоять в длиннющей очереди – состоящей из сотен людей (номера в очереди писали на ладони химическим карандашом). Она двенадцатилетняя девчонка со мной, – малолеткой на руках, делала это ежедневно, то можно понять – каково ей приходилось. Однажды, когда она, отлучившись на короткое время из очереди поиграть со сверстницами, у неё от пота (а время было жаркое) стерлась надпись на ладошке – номер очереди, сделанной химическим карандашом, и её не пустили назад в очередь. Случилось это, когда уже отменили карточную систему (году в1947) и стало намного хуже, хлеба на всех не хватало – и нужно было занимать очередь часов в пять – шесть утра, задолго до открытия магазина. И она рыдала, зная, что, если встать в конец очереди заново, хлеба ей наверняка не хватит, но один мужчина заступился за неё и сказал, что помнит её и даже показал, где она стояла – очередь Риты была восстановлена. Переехав в Уральск, окончив среднюю школу №2, она не поступила в первый год в Ленинградский технологический институт (знаменитая «Техноложка»), набрав проходные баллы, её не приняли в институл, т.к. она нуждалась в общежитии – и это решило вопрос – не в её пользу). Она вернулась в Уральск и год, отучившись на физико-математическом факультете Уральского педагогического института, вновь уехала в Ленинград поступила уже в Ленинградский технологический институт пищевой промышленности, закончила его с отличием, получив специальность инженера – механика машин и оборудования бродильной промышленности. Ещё учась в институте, она вышла замуж за сокурсника Валерия Стекольщикова, родила ему двух прекрасных сыновей Игоря и Андрея, долго работала главным механиком Ленинградского пивоваренного завода «Вена», а потом преподавала в Ленинградском техникуме пищевой промышленности. А Валерий стал моим старшим и добрым другом на всю оставшуюся жизнь. Валерий был заядлым рыболовом и человеком, очень хорошо ладившим с маленькими детьми (он разговаривал со мной как – со взрослым). Я на себе это испытал, когда он в первый раз приехал к нам в Уральск (в качестве мужа Риты), а я, даже ещё не зная его, – ревновал его к любимой сестре (мне было тогда 8 или 9 лет). И он в короткое время так сумел войти в мою жизнь, что я даже «пустил слезу» при его с Ритой отъезде и потом часто вспоминал наши совместные рыбалки и его интересные рассказы о геологоразведочных экспедициях в Сибирь.

«Фото из личного архива автора» – Рита с мужем Валерием.

Рита и Валерий всегда учились хорошо и получали в институте повышенную стипендию, что было хорошим подспорьем в начале самостоятельной жизни, в то нелёгкое время. И многие студенты, не дотягивая до очередной стипендии, шли на вокзал и по ночам работали на разгрузке вагонов, подрабатывая таким образом. Или питались хлебом в студенческой столовой, который в те времена всегда стоял на столах, за который не нужно было платить и сладким чаем, стоящим в больших кипятильниках и тоже бесплатно. В Алма– Ате выяснилось, что у мамы больное сердце (гипертония) и врачи настоятельно рекомендовали ей сменить место жительство, переехать из горной местности (Алма– Ата расположена на высоте 1500м. над уровнем моря) куда – ни будь на равнину, у неё был порок сердца и развивалась гипертоническая болезнь.

В 1949г. мы переехали в Уральск (на равнину) в город – столицу уральского казачества. Мы уехали из Алма-Аты не только потому, что у мамы было больное сердце и врачи ей рекомендовали переехать на равнину. Ещё переезд был связан с тем голодом, который начался в больших городах после отмены продовольственных карточек, введённых в военное время. Никаких коммерческих магазинов, как в Москве и Ленинграде, тогда в Алма– Ате и крупных городах Казахстана не было. А в небольших городах (к которым относился и Уральск), где большая часть населения жила в частных домах, держала свой скот и имела огороды, можно было купить продукты на рынках – по доступной цене.

«Фото из личного архива автора» – Мы сестрой Ритой – зимой у ворот нашего дома (последний дом на заднем плане слева стоит на высоком берегу Урала) зима 1954 года.

Уральские (Яицкие) казаки в 1591 году, присягнув на верность государю императору Российской империи, на протяжении веков защищали юго – восточные рубежи России от набегов соседей – Ногайской Орды. Принимали участие во всех походах русских войск на Междуречье, Хивинское Ханство и прославились своей храбростью и отвагой. Ведь, недаром поётся в самой популярной песне Уральского казачества:

Жаль, что нетъ насъ тысячъ сорокъ,

Темъ не хуже мы донцов.

«Золотникъ хоть малъ, да дорогь», —

Поговорка стариковъ.

Наши пращуры и деды,

До временъ ещё Петра,

Были на поляхъ победы,

Страшно было ихъ «ура!»

Поляковъ неугомонныхъ

Колотили мы не разъ,

И французъ-то, безпардонный,

Не видалъ добра отъ насъ

Уральск в разные годы посещали и такие знаменитости как: – А.С. Пушкин – приехал в Уральск осенью 1833 года в сопровождении оренбургского чиновника и будущего автора словаря, В. И. Даля для сбора материалов к «Истории Пугачёвского бунта». Беседовал с казаками, знавшими Пугачёва лично. Л.Н. Толстой, посещавший Наказного атамана Уральского казачьего войска – А.Д. Столыпина – (отца П.А. Столыпина – реформатора России) знакомство, с которым состоялось ещё при обороне Севастополе. Бывали в Уральске и знаменитый полководец Александр Суворов и будущие императоры Александр– 2 и Николай-2, гастролировал Ф.И. Шаляпин. Гостили у друзей, гуляли по городу и рыбачили на Урале писатели А. Н. Толстой, В. Г. Короле́нко, К. А. Федин, В. В. Бианки, В. П. Правдухин и другие. Приезжала в Уральск жила там и была там арестована знаменитая Марина Мнишек – жена Лжедмитрия-2, оставившая память в названии одного из яров на Урале – «Яр Марины Мнишек» в районе станицы Скворкино. Потом я, прочтя три книги академика Бориса Чертока «Ракеты и люди» узнал, что, когда мы жили в Уральске в его аэропорте, часто приземлялся для дозаправки самолёт С.П. Королёва по пути из Москвы на полигон – Тюратам (ныне известный как космодром Байконур). И Сергей Павлович со своим заместителем Б.Е. Чертоком во время стоянки любили перекусить в ресторане аэропорта рыбными блюдами и блинами с каймаком (запечёнными сливками, которые образуются в крынках с топлёным молоком долго томящемся в русской печи) – исконно казацкими блюдами уральского казачества. Но этого (по соображениям секретности), мы – уралькие жители, тогда, конечно, не знали.

Отец обменял алма– атинскую квартиру на маленькую двухкомнатную в Уральске, но приехала в театр молодая семья актёров с грудным младенцем, приглашённая отцом, жить им было негде, и отец отдал им свою квартиру. А сам с семьёй поселился в театре, в одной из комнат административного этажа, где рядом – в другой комнате, жила – главный бухгалтер театра пожилая, одинокая женщина. Звали её Лидией Константиновной (но за точность отчества не ручаюсь – давно это было). У неё вся комната была занята шкафами с книгами – личной библиотеки, которую она постоянно пополняла. Она была дворянкой и кончила до революции– Смольный институт благородных девиц в Санкт– Петербурге. Её мужа – белогвардейского офицера, расстреляли большевики в гражданскую войну, а мой отец, будучи директором театра, взял её на должность главбуха. Она была превосходно образованным человеком, знала в совершенстве три иностранных языка кроме русского, и я хорошо это помню, постоянно занималась с моей старшей сестрой – Ритой, к которой она очень привязалась (своих детей у неё не было), а также научила и меня (в 6 лет) читать и привила любовь к чтению книг.