Через два дня, идя по площади у центрального входа на футбольное поле Лужников, после соревнований мы с Сергеем Дьяченко, нашей первой ракеткой юношеской сборной команды Казахстана, столкнулись с Чемберленом и сопровождавшим его фотокорреспондентом газеты Советский спорт. Не знаю, чем мы ему приглянулись – видимо наши выгоревшие светлые волосы и белые тенниски, которые ему были нужны для контраста– с чёрным спортсменом. Фотографии-то были черно– белые, и фотограф остановил нас с Сергеем и спросил, как мы смотрим на то, чтобы сфотографироваться для газеты Советский спорт со знаменитым американским баскетболистом. Мы, смутившись, конечно, были не против этого, и корреспондент попросил дать Чемберлену нашу теннисную ракетку. Он взял её в огромную руку и стал ею жонглировать и крутить вокруг кисти как заправский теннисист, корреспондент был в восторге и сделал несколько снимков, спросив, по – английски Чемберлена сможет ли он по жонглировать двумя ракетками. Тот ответил: «О 'кей!» и, взяв у нас вторую и третью ракетки, почти профессионально стал жонглировать тремя, высоко подкидывая ракетки, а мы со страхом следили, чтобы он не уронил наши «рабочие» ракетки (тогда хорошие ракетки были в большом дефиците) на асфальт. Фотограф, сделав ещё несколько снимков жонглера – Чемберлена, вдруг вспомнил о своей задумке снять нас вместе и сделал еще несколько снимков Чемберлена вместе с нами, когда мы обменивались рукопожатиями с ракетками в руках.
Когда фотосессия была закончена и я, набравшись храбрости, спросил Чемберлена, тоже по – английски, знает ли он советского баскетболиста Увайса Ахтаева, он ответил, что нет и спросил, чем знаменит этот баскетболист. И тут я выдал: «У Вас рост – 216см., а у Ахтаева – 236см.!» – чем вызвал у него неподдельное удивление, и он попросил фотокорреспондента найти Ахтаева и, если тот согласится, он бы с удовольствием познакомился и сфотографировался с ним. Мне пришлось ответить, что Ахтаева сейчас нет в Москве он уехал из города Алма– Ата, где он жил и играл в сборной команде Казахстана по баскетболу до болезни, а теперь ему разрешили вернуться на родину в город Грозный, где он работает тренером. Корреспондент сообразил, что продолжать разговор опасно – ещё не много и придётся рассказывать американцу историю депортации чеченского народа с Кавказа в Сибирь и Среднюю Азию в 1944г. И он, сославшись на нехватку времени – быстро увёл американца от нас, пообещав американцу, записать ему – потом имя, фамилию и адрес нашего великана – баскетболиста, в чём я очень сомневаюсь, видя какой испуг вызвала у него эта тема.
Тогда же я встретил в Москве и одну из самых высоких баскетболисток мира – Равилю Салимову, игравшую за сборную Узбекистана.
«Фото из личного архива автора» – На фото вторая справа стоит, возвышаясь над всеми – Равиля Салимова.
Однажды я ехал на метро в Лужники на тренировку сборной Казахстана по большому теннису и, войдя в вагон, увидел необычную картину. Все пассажиры – мужчины столпились в противоположном конце вагона и, как мне показалось, смотрят в мою сторону. Я осмотрел себя, не зная, чем они заинтересовались в моём виде, и вдруг, откуда– то сверху, раздался знакомый голос: – «Вадим постой со мной рядом, а то эти московские мужики меня испугались». Я поднял голову и увидел Равилю Салимову одну из самых высоких баскетболисток мира, игравшую тогда за сборную Узбекистана (а мы спортсмены – «среднеазиаты» – соседи, всегда селились вместе и поддерживали друг друга на всех соревнованиях и конечно хорошо были знакомы). Равиля стояла, как мне показалось, упершись головой в потолок, её рост (точно не помню) за два – с гаком метра (но ниже Васи Ахтаева), и их народная молва даже «сосватала», но это была не правда и позже она вышла замуж и стала носить двойную фамилию – Прокопенко – Салимова. Мне было тоже неудобно с ней разговаривать, задирая – голову (при моём росте 177 см.) и я предложил ей сесть на свободное место, а сам продолжал стоять рядом, и мы как бы уровнялись. Да и, когда она сидела, входящие мужчины не так от неё «шарахались» и даже толпа мужчин в другом конце вагона подтянулась к нам. Так мы, разговаривая с Равилёй – о спортивных делах, под изумлёнными взгядами зевак, доехали до Лужников и разошлись – я пошёл в теннисный городок, а она в баскетбольный зал.
Ещё я запомнил из детских впечатлений – высокие с ледниками горы, которые в Алма – Ате, буквально, нависают над городом с южной стороны, рыбалку на Приютских озёрах с отцом, первую рыбку, пойманную самостоятельно, мой первый выстрел из малокалиберной винтовки (ТОЗ-8) с отцовского плеча по пустой консервной банке (мне было тогда четыре с половиной года) и я её хранил, с дыркой от пули и показывал – хвастался перед сверстниками – друзьями. Так же запомнился полёт в Кустанай из Алма– Аты и обратно к дедушке и бабушке в летний отпуск (мне было тогда 2 года), летели на самолёте ЛИ– 2 и его ужасно болтало при полёте над пустыней Кызылкум и мне было плохо. Когда самолёт снизился перед посадкой в аэропорте г. Кустаная – мне полегчало и, глядя в иллюминатор самолёта, я увидел маленькие, словно игрушечные домики на земле. Я просил сестру и тётю Лиду, сопровождавшую нас, дать мне один домик поиграть. Не понимая их объяснений, – что эти домики настоящие, а кажутся маленькими только из – за большой высоты, на которой летит самолёт. Я очень обиделся на них и плакал, потягивая ручонки к иллюминатору, чтобы достать эти домики. Потом вспоминается картина – за окном поезда, вёзшего нас из Алма – Аты в Уральск осенью 1949г., за окном бушевали степные пожары вдоль железнодорожных путей и поезд несся сквозь них, и мне было страшно.
В Алма-Ате мы жили в доме на улице Калинина, где жили люди творческих профессий и среди них Народная артистка Казахской ССР – Жамал Омарова (1912– 1976гг.) – певица (контральто очень широкого диапазона), пользовавшаяся большой любовью всех казахстанцев. Как мне потом рассказывали родители, когда она летним утром шла на работу в оперный театр, каждый раз останавливалась под нашим балконом (мы жили на втором этаже) здоровалась, разговаривала со мной и спрашивала: как меня зовут, а мне было тогда полтора – два года, я громко отвечал, важно восседая на горшке, на балконе: «Адям Каляка Агаев (Вадим Николаевич Ангаров) и она громко хохотала, и это превратилось в своеобразный часто повторяющийся ритуал, в котором участвовали и проходившие мимо люди, узнавшие Жамал.
«Фото из личного архива автора» – На фото слева – мне 3 года (Алма – Ата). Фотосправа – Алма – Ата – мне 5 лет в руках ветка саксаула, которым мы топили печку.
Я был очень любознательным ребёнком и задавал взрослым множество вопросов, которые иногда ставили их в «тупик». Например, когда отец забирал меня из детского сада, и мы с ним шли пешком домой, я обратил внимание, что Луна (а дело было зимой и темнело рано) взошедшая на небе как будто идёт за нами и задал вопрос отцу: – «Папа, а почему Луна идёт за нами, она нас видит?» Отец был в замешательстве. Действительно, как объяснить трёхлетнему ребёнку, не знающему ни геометрии, ни астрономии, что Луна находится так далеко, что расстояние, которое мы прошли бесконечно мало по отношению к расстоянию до Луны и именно поэтому, нам кажется, что Луна движется вслед за нами. Отец, подумав, ответил мне так: – «Сынок, Луна – добрая и она освещает нам дорогу, чтобы мы не заблудились в темноте – вот она и идёт за нами! А если мы остановимся – Луна тоже остановится» Я попросил отца остановиться – Луна тоже остановилась.
Когда мы пришли домой, я увидел в окно, что Луна неподвижно стоит на месте и подумал: – «Добрая Луна ждёт, а вдруг мы опять, куда– нибудь, пойдём, и она опять пойдёт за нами, освещая нам дорогу» Тогда мне ответа отца – хватило и я успокоился – поверив ему, но, когда я подрос, мне стало ясно, что отец сказал мне неправду и я задумался над этим вопросом снова. И отец объяснил мне, что на самом деле происходит. И я, наконец, поняв объяснение отца – успокоился окончательно. И это – понять до конца – докопаться до истины, стало непреложным правилом моей жизни.