Гадость.

А ведь рыжий боуги, похоже, всерьёз считает его надеждой Обетованного – а возможно, и всего Мироздания. Альен вспомнил жёлтые глаза, подвижные острые ушки и ощутил слабый укол тоски по неведомому. Магия, сильнейшая магия в каждом шаге этого существа, в его крови и дыхании – и магия эта так тщательно замаскирована, что сокрылась даже от него. Где-то там, за океаном, лежит земля, где чудо – норма. Та, куда стремился Фиенни.

Совсем скоро он попадёт туда. И там, наверное, умрёт. В потоках волшебства – купаясь в его мерцании, под чужим небом с чужими звёздами. И его тело истлеет где-нибудь на границе пустыни и моря – синего, с шипением лижущего песок. Почему-то Альен думал об этом без всякого страха, без рисовки или нарочитой жертвенности. Он закроет разрыв, чего бы это ни стоило, но тауриллиан будут сопротивляться. Альен не знал о них почти ничего – но знал достаточно, чтобы не переоценивать свои силы.

Я скоро умру.

«Ну и что? Я ничего не чувствую».

Каков ответ на эту задачку, Фиенни?..

– Нашёл! – объявил Бадвагур, выбираясь из-под кровати. Голоса тем временем приблизились – судя по интонациям, Зелёная Шляпа кого-то увещевал. «Кто-нибудь из тех торговцев вчера напился и буянит, наверное», – брезгливо подумал Альен.

– Наконец-то. Отправляемся?

Бадвагур с радостно-умиротворённым видом сдул пыль с резца – тонкого, из прочнейшей гномьей стали – и убрал его в карман.

– На днях я начал новую работу, – объяснил он в ответ на молчаливый вопрос. – Вот он скоро и понадобится. Потом покажу, если хочешь.

Ясно теперь, откуда это хорошее настроение… Даже знакомство с единственным в Обетованном боуги, казалось, не нарушило душевного равновесия агха. Альен только покачал головой.

– Не раньше, чем будем на корабле… Проклятье, да что там за шум?

По лестнице с топотом взлетел мальчишка-дорелиец, Ривэн; пояснений, собственно, больше не требовалось. Растрёпанный, в чём-то мятом, дрожащий и красный от холода, он перевёл дыхание и неловко поклонился. От заснеженных сапог растекалась лужа.

Следом за ним поднялся и Зелёная Шляпа. Он принял подлинный облик – юркого, вертлявого остроухого человечка в кафтанчике с золотым шитьём. А может, просто снял морок специально для Альена. Боуги виновато пожал плечами – мол, простите, не смог удержать, – но в раскосых жёлтых глазах резвилась бесноватая хитрость.

– Милорд, – выдохнул Ривэн, утирая рукавом сопливый нос. – То есть, господин… Волшебник. Господин Альен. Вы уезжаете? Уже сегодня? Вы обещали, что поговорите со мной…

Расстояние между ними было приличным, но и отсюда Альен чувствовал, как от него разит перегаром. Конечно, он напоил мальчишку сам, однако это не отменяло отвращение перед пьянством.

– Боюсь, у нас нет времени. Да, мы уезжаем сегодня.

Лицо Ривэна из пунцового стало белым, как мел, а потом сероватым. Он схватился за стену. Боуги выжидательно замер за его плечом; Бадвагур с любопытством выглянул из комнаты.

– Нет, милорд… – пробормотал Ривэн. – Умоляю. Вы не можете бросить меня… Вот так. Куда Вы? В Минши, как и говорили?

Бадвагур не знал дорелийского, но, услышав слово «Минши», многозначительно кашлянул в кулак. Переводилось это, видимо, примерно так: «С какой стати ты, волшебник, распространяешься о наших планах перед бродячими оборванцами?» Альен, кстати сказать, был полностью с ним согласен.

– Не совсем. Прости, но тебя это не касается… – чтобы предупредить очередные порывы коленопреклонения, нужно было говорить непрерывно, что Альен скрепя сердце и сделал: – Вернись к лорду Заэру, Ривэн. Или плыви в Минши. Или сдайся властям в Хаэдране. Что угодно. Это твой выбор, и я не могу сделать его за тебя. Спасибо за диадему, но у каждого из нас своя дорога…

Альен выталкивал из себя ненавистные высокопарные фразы, поскольку их штампованный язык, судя по всему, для мальчишки был самым понятным. Бадвагур решился прервать их беседу:

– Волшебник, я правильно понимаю – этот безбородый вор собрался с нами? Ты ничего не хочешь мне объяснить?

– Не такой уж и безбородый, – обиженно бросил Ривэн по-ти’аргски и поскрёб робкую щетину. При этом он, впрочем, не отрывал от Альена молящих глаз: – И куда ведёт Ваша дорога? На запад?

Прежде чем Альен успел ответить, вперёд выскочил боуги – как был, не надевая морок – и, церемонно поклонившись присутствующим, мазнул по полу зелёной шапкой.

– Через восток – на дальний запад, чтобы остановить войну, ибо корни её лежат в магии! Простите, что вмешиваюсь, господа. Полагаю, способности господина Ривэна, его отвага и преданность… Окажутся полезны в путешествии.

Невозможно было понять, издевается боуги или говорит серьёзно; дорелиец таращился на него мутным взглядом и из всего перечисленного явно мог похвастаться только преданностью. Альен будто попал в разгар сомнительного уличного балагана – причём не впервые. Чего добивается боуги, показываясь постороннему смертному? Он бы ещё продемонстрировал свой фокус с исчезающей монеткой – чтобы у мальчишки случился сердечный приступ…

– Кто это? – прохрипел наконец Ривэн, смущённо глядя куда-то в плечо Альена. – Как это возможно… Милорд?

Бадвагур тоже не сводил с него испытующего взгляда. Альен вздохнул: кажется, долгожданное продолжение пути придётся отложить ещё раз.

– Ладно, – сдался он. – Похоже, нам нужно многое обсудить.

***

День прошёл в седле. Альен давно не позволял себе такой бешеной скачки, тем более в мороз; к закату он устал так, что не чувствовал собственного тела. В этом, впрочем, было и своё удовольствие – если бы он мог сполна ощущать его.

Они не попали в буран, да и небо было довольно ясным, но ледяной ветер с каждым вдохом взрезал лёгкие, а мохноногая вороная кобыла несла так, что плащ Альена прилипал к её гладкому телу. Зелёная Шляпа выбирал укромные дорожки меж заснеженных холмов, через забытые богами деревушки – подальше от тракта и предместий Хаэдрана. Им почти никто не встретился, кроме трёх альсунгских отрядов: статные всадники, сверкая доспехами, патрулировали окрестности. Двое из них с радостным гиканьем состязались в скачке, специально затаскивая тяжело дышащих коней в снежные заносы. В их раскрасневшихся сытых лицах со светлыми бородами Альен видел лицо сотника Рольда – и пролетал мимо, поглубже надвигая капюшон на глаза.

Много ли золота откопают альсунгцы в Синем Зубе за Кинбраланом? Доверчивые дуралеи: им никогда не соорудить нужных для этого машин…

Маскирующие чары Зелёной Шляпы работали отлично: скорее всего, на их месте альсунгцам чудились мутные тени в снежных вихрях.

Привал сделали всего раз – в маленьком густом ельнике на склоне холма. Бадвагур тихо ругался на языке агхов: ногами он не дотягивался до стремян, да и лошадью толком управлять не умел, поэтому ехал в одном седле с Ривэном. Резчик не спорил, но его, видимо, совсем не устраивал такой расклад. Ривэн тоже не выглядел счастливым – скорее продрогшим, голодным и растерянным; увидев, как он набросился на селёдку из мешочка Зелёной Шляпы, Альен испытал волну мстительного злорадства. Пусть мальчишка получает, что хочет, раз уж так рвался ехать с ними. Он сильно заблуждается, если планирует убивать чудовищ под ахи прекрасных дам.

Хотя кто знает, подумалось Альену. Он бы нисколько не удивился, окажись часть о чудовищах правдой. Они ведь играют с Хаосом, а Хаосу позволено всё…

«Повелитель Хаоса», – шепнули манящие голоса из сна. Им отозвалось смутное, жаркое томление под кожей. Альен вздрогнул и отряхнул колени от крошек.

– Пора отправляться. Скоро закат.

– Ночью будем на месте, волшебник, – промурлыкал боуги, легко поднимаясь на тонкие ножки; он единственный сохранял хорошее настроение. – Я же обещал.

– Ты от-п-правишься с-с нами? – выдавил Ривэн, растирая перчаткой посиневшие губы. Боуги с сожалением затряс головой и на миг прикрыл кошачьи глаза.

– Я провожу вас до бухты и посажу на корабль. Должен же остаться в Обетованном кто-то, владеющий магией, – встретив взгляд Альена, он улыбнулся; это вышло бы даже мило, не будь у него настолько острых зубов. – Нашей магией, я хочу сказать. Настоящей. Не беру в расчёт таланты присутствующих.