– Я же говорил, что нужно было подождать, когда проснется Вейм.

– Короче, вывод один: меня, похоже, кто-то хочет грохнуть, – спокойно произнесла Вейм.– Вопрос «кто» остается открытым и главным на повестке дня, после вопросов «где же нам найти денег» и « как поработить эти земли и стать единоличным тираном». Главные подозреваемые – моя любимая родня и кто-то со стороны Стилмата. Драконы очень не любят менять насиженных мест, а этот обрадовался, когда мы его взяли с собой, а это неспроста. Но, прогонять Стилмата только из– за того что мы считаем его подозрительным, я не считаю нужным. Кстати, я в бескорыстного дракона тоже не верю, а он уже мне дважды помог.

– И это я-то мнительный, а, Ирсен? – Усмехнулся Хаген. При попытке улыбнуться его искалеченное лицо становилось похоже на гротескную маску злого божества.

–Ладно, Хаген, поднимай людей, и пошли по городу проболтаемся. Потом пойдем ночевать к отцу. Ирсен, я там Ильмару еды немножко оставила. Встречаемся завтра на главной площади у ратуши под часами. Часы в городе одни: не перепутаешь. Подходим до заутрени, пока площадь пуста.

– Говорил с Иланой. Она подтвердила, что готова, – добавил Ирсен.

– Отлично. Нужно и тебя пропихнуть на соревнования бойцов.

– Зачем?

– Как зачем: выиграешь, прославишься…

– А если нет?

– Ай, ай, ай, Хаген,– покачала головой Вейм. – Сомнение – грех. Странно слышать подобные слова от тебя, человека, который много лет прикрывал мне спину, рисковал жизнью, участвовал во всех передрягах и заварушках, в которые забрасывала меня жизнь. Давно ли ты стал дрожать за собственную шкуру, а Хаген?

– Одно дело, защищать вас, леди Вейм. Другое веселить тупое быдло. К тому же, использовать благородное оружие для развлечения – запрещено согласно Кодексу Воинов.

– Не стоит оскорблять обидным словом простых работяг, пришедших посмотреть как благородные господа метелят друг друга, теша раздутое самолюбие. Простым людям тоже нужны развлечения иначе они пойдут заниматься политикой, например, сожгут замок. Будь проще, Хаген: это только деньги – ничего личного, и кодекс тут не причем.

– Я подумаю, леди Вейм.

– Он подумает! – Рявкнула Вейм, ее голос мгновенно стал стальным. – Пока я – главная здесь, я требую неукоснительного выполнения своих приказов, Хаген.

– Да леди, Вейм, – опустил голову Хаген.

– Значит, вопрос считаем закрытым. И, вообще, тебе не хочется денег, почета и уважения, и чтобы трубадуры еще жизни слагали баллады о тебе?

– Леди Вейм, я всю жизнь считал, что главное – это чистая совесть и незапятнанная репутация, а все остальное бессмысленная мишура. Меня воспитывали по Кодексу Воинов.

– Мне стоит тебе напомнить, что служение своему господину так же присутствует в списке обязательных добродетелей всех живущих по Кодексу Воинов, если уж ты ссылаешься на него. А теперь изволь собрать наших людей внизу, ато тут уже собирается толпа любопытных.

– Сурова вы, госпожа, – покачал головой Ирсен.

– Разболтались совсем! – Сквозь зубы процедила Вейм. – В драконовых землях у него даже мысли бы не возникло мне перечить. А тут вдохнул, значит, воздух свободы. Свобода будет когда, где-нибудь устроимся, обзаведемся зимними квартирками и полным амбарцем с вином и всяческой снедью!

– И вечный бой, покой нам только снится…

Вейм злобно фыркнула и начала расталкивать толпу, спускаясь к выходу. За то время, пока они разговаривали, слухи о смерти Миртл распространились по всему району, и теперь толпа любопытных заполнила тесную лестницу, не давая пройти корнеру и городской страже. Хаген, Мартти, Матти, Олли Долговязый и Отти Оруженосца ждали её у дверей таверны.

– Ну что, бойцы, киснем. Поспать не удалось? Не бойся, на том свете отдохнёте! – Проговорила она с плохо скрываемым сарказмом. – А где мой дракон?

–Стилмат не появлялся.

– Дракон, с носа драккара. Деревянный такой, – уточнила она, показывая размер дракона.

– Если ты про тот кусок дерева, что стоял у вашего столика, то его хозяйка приказала на дрова расколоть.

– Что???????!

– Да не волнуйся, Вейм, у тебя еще живой не сдох. Зачем тебе деревянный?

–Это последнее, что осталось от корабля!

– Вот так и погибают герои, – усмехнулся Ирсен.– Уцелев после пожара, сгореть в домашней топке. Мораль: не стОит щелкать клювом в мирное время.

– Все, урок нравоучений на сегодня закончен. Марш по делам.

Первым делом, Вейм и Хаген отправились в торговый квартал. Она последовательно обошла лавочки города: приценивалась, торговалась, делилась слухами реальными и вымышленными. Днем они перекусили в маленьком трактире расположенном одном из проулочков паутинкой расходившихся от главной площади. Главной темой сегодняшнего дня был пожар в порту. О нем судачили торговки на рынке, прихожане в храмах, посетители кабачков и пивных, крестьяне пригнавшие скотину на площадь в базарный день, в кабинетах ратуши и коридорах замка. Слуги и их господа, горожане и приезжие, попрошайки, собирающие подаяние у храмов, и богатые горожане, купцы и ремесленники,– все обсуждали пожар. И чем дольше слухи летали над разворошенным городом, тем большими подробностями обрастали. Часто эти подробности были настолько нелепы и абсурдны, что даже сами рассказчики не верили в них, что не мешало передавать слухи дальше, добавляя еще более невероятные детали.

Из-за происшествия король был вынужден отменить запланированную на обед охоту и заменив ее посещением разрушенного порт. Матросы и портовые рабочие еще заливали горящие склады, а королевский двор уже потянулся пестрой колонной осматривать руины. В порту их встречал бледный мэр, так и не решивший что хуже: огонь слизавший половину построек, пирсы и добрую часть кораблей и лодок, имевших несчастье прибывать в порту или посещение Короля. Да, конечно, мэра выбирали представители городских гильдий, а не король или лорд, но упасть в грязь лицом при посещении города столь высоким гостем тоже не хотелось. Приезд короля был не только почетен, но еще и очень выгоден для горожан. В эти дни все ремесленники и торговцы работали на королевский двор: кружевницы плели тончайшие кружева, портные шили и чинили господскую одежду, оружейники клепали доспехи, алхимики варили снадобья и духи, а пекари, кондитеры, охотники поставляли к королевскому столу свежую дичь и изысканные блюда. Платил за всё лорд Мянтувильский. Платил, не смотря на рыданья казначея, уверявшего после каждой покупки, что следующая трата непременно пустит по миру и лорда, и его семью.

Прибыв в порт, король убедился, он все-таки сгорел, дал пару ценных советов и отбыл обратно в замок. На сборы у него ушло два часа и еще час на дорогу до порта и обратно. На осмотр руин коронованная особа потратила десять минут. Никакие другие мероприятия, кроме охоты, как то: господский пир, состязание бардов и скачки отменены не были. Когда Вейм вернулась в отчий дом, семья как раз занималась приготовлением. Слуги сновали, словно белки в солнечный день, разнося иголки, кружева, ткани и баночки с духами по комнатам. Ежеминутно с женской половины дома раздавался гневный окрик и возмущенный визг псинки, на которую наступил невнимательный служка. Мелкие, ростом не больше кошки, вечно суетящиеся и грызущиеся между собой, собачки были новым увлечением при дворе и обязательным аксессуаром дам. Из-за беспокойного, нервного характера, зверьки лезли под ноги и вечно норовили цапнуть окружающих. Однако при виде Вейм, они испуганно замирали, и, тихонько скуля, прятались.

– Леди, Вейм! – Раздался впереди радостный голос Авундия.

– Я тоже рада, мой друг, но зачем же так орать! – С легким раздражением в голосе произнесла Вейм.

– Мы вас целый день ищем. Леди Эйтель так волновалась: ходили слухи, что ваш корабль сгорел, а ваша команда утонула. Такая беда…

– Увы, это так: мой драккар – на дне реки вместе со всей командой, – развела руками Вейм.– Ты говорил, Эйтель хотела меня видеть?

Леди Эйтель не любила когда ее звали «тетушка», или «леди». Для всех своих многочисленных знакомых она всегда была вечно юной Эйтель. Только Авундию было позволено называть ее «леди Эйтель». Он очень этим гордился и каждый раз произносил «леди Эйтель» с особым благоговением в голосе.