– И что же делать?

– Ну, во-первых, подготовить автоматы с подствольниками. Во-вторых, взять с собой не РПК, а автоматические гранатомёты. И третье, но самое главное, – не дать с рассветом спрятаться. К солнцу они, в отличие от нас, адаптироваться не смогут никогда. В этом легенды не врут. Ультрафиолет их косит, как микробы хлорка. Так что не горюй, всё будет нормально. И кстати, отчёт должен лежать у меня на столе через два часа после окончания операции. Хорош филонить и обозначать работу. Да и спать надо ложиться всё-таки вовремя. А то у тебя глаза красные с недосыпа, как у рака.

– Они у меня всегда такие! – обиделся я.

– А сейчас ещё краснее! – огрызнулся майор. – Вот уж точно, увидишь такого ночью – до смерти испугаешься!

На такие приколы майора я уже давно не обращал внимания – мало ли как человек развлекается. А вот отчёт за два часа – это гораздо серьёзнее, и, похоже, учитель не шутит.

Прибыв в часть, наша рота повзводно с песнями направилась в госпиталь. Пока нам делали переливание и снабжали аварийным запасом консервированной крови, Батя связался с вышестоящим начальством. В генштабе не все были вампирами, но, как и положено, знали о своих подчинённых всё, ну, или почти всё. Поэтому генерал, без тени удивления, сразу дал «добро» на участие всех наших вампиров в международной акции по ликвидации террористической группировки, засевшей в высокогорье.

Эту операцию я всегда буду вспоминать с ужасом. Упыри только на первый взгляд не отличаются от людей, но пустые бельма глаз смотрят на мир, как объективы кинокамер; застывшие лица не выражают ничего; изо рта постоянно течет слюна, а их бесконечный, ничем неутолимый голод ощущался даже мной за несколько километров. Одного только этого чувства было достаточно, чтобы захотелось бежать куда глаза глядят и не оглядываться.

Но самым страшным оказалось совсем другое.

Они страдали. Господи! Как же они мучились! Это было не физическое чувство, таких ощущений они не испытывают.

Нет, это была какая-то безысходность и невообразимая тоска, которая может быть только у живого трупа. Метания души, которая, находясь рядом с телом, не может освободиться и вынуждена оставаться в страшной оболочке. Поэтому, когда они запылали под солнечными лучами, словно факелы, я не ощущал ничего, кроме несказанного облегчения.

Но, даже погибая, они готовы были вцепиться в глотку любому, кто окажется рядом. В расчётной точке находилось несколько укрытий. Поэтому, очистив местность от вурдалаков, мы поспешили к ним. Дальнейшее большого труда не представляло. Вампиров брали только Магистры.

Три существа понуро выбрались из пещеры. Их очень тяжело было назвать людьми, впрочем, как и вампирами. Уже больше года они питались, как в Средневековье, кровью жителей ближайшего аула. А если учесть, что в ауле уже давно никого не осталось (упыри хорошо поработали), то, пожалуй, они были даже рады сдаться.

После окончания операции, возвращаясь в часть, я вспомнил «приятную» перспективу и запаниковал. Отчёт грозным призраком маячил на горизонте, неотвратимо надвигаясь на меня. Внезапно я вспомнил, что было написано в бумагах у Вано. В голове забрезжил ещё далекий, но уже вполне понятный свет. Так что через два часа после прибытия документы таки лежали у майора на столе. Это была точная копия текста Каркаладзе, но с поправкой на мой взвод. Майор бегло глянул на него и, не читая, бросил к себе в стол.

– Ладно, иди отдыхай! Следующий отчёт будешь писать так же!

Ошеломлённый таким коварством, я ушёл спать, но сразу заснуть не получилось. Какое-то время я лежал, вспоминая всё увиденное в горах. Даже по памяти зрелище было жуткое. Потом всё-таки я задремал, но от этого стало ещё хуже. Всё было заляпано кровью. Толпы упырей рвали на куски баранов, собак и людей. Их невидящие глаза пристально следили за мной. Они глухо рычали и неумолимо приближались к моему окопу. Кости несчастных созданий трещали у них на зубах. И этот треск очень сильно напоминал автоматные очереди.

Неожиданно меня сильно встряхнуло.

«Довоевался! – с ужасом подумал я. – Теперь, точно, конец!» И услышал:

– Подъём, товарищ прапорщик! Боевая тревога! «Духи!»

Будил меня сержант, дежурный по роте. Он казался совсем мальчишкой, не старше восемнадцати лет, хотя на самом деле ему было хорошо за шестьдесят.

– Среди «духов» наши есть? – слетая с койки, спросил я.

– Нет! Это вообще какие-то дикие, не поймешь, откуда взялись! Похоже, контрабандисты заблудились!

– А где люди?

– Посты держат передний край обороны. Остальные подтягиваются. Кстати, у этих гадов автоматические гранатомёты.

Торопливо застёгиваясь, я зашипел от злости. Это было действительно опасно, в основном для нас. Но не бросать же мальчишек. Когда я выскочил из комнаты, мой взвод уже был готов, впрочем, как и два остальных. Перед строем стоял майор.

– Горлов! – не оборачиваясь, скомандовал он. – Твоя задача – погасить гранатомёты! Огнестрел с собой не брать! Зайдёте с тыла! Этих ублюдков разрешаю порвать голыми руками! Направо! Исполнять!

Мы кинулись к выходу. Наставник на секунду придержал меня и коротко шепнул:

– И чтоб ни одна зараза живой не ушла! – Затем, обернувшись к сержанту, приказал: – Сообщи, людей отвести с позиций!

Команды, отданные двум оставшимся взводам, я уже не услышал. Мы бежали в обход. Если быть более точным, скажу: мы неслись как ветер. Каждая секунда уносила жизни ребят.

Выскочив на гору чуть выше нападающих, мы сразу увидели караван, замерший на тропе, и «духов», ведущих огонь по периметру. Я быстро засёк все четыре гранатомета и коротким взмахом руки распределил цели по штурмовым группам. Как обычно, во время боя мои команды выполнялись беспрекословно. Одну из целей я оставил себе. Мы рассредоточились и бесшумной лавиной ринулись вниз. Нас не интересовал никто, кроме гранатомётчиков. Но на пути к ним были люди. Они ничего не успели понять. Мы прошли через них, как раскалённый нож сквозь масло. За нами оставались бездыханные тела. Гранатомёты замолкли. Я удовлетворённо улыбнулся. Всё было сделано чисто. От начала нашей атаки до её конца прошло не более пятнадцати секунд.

Я отдал команду, и мы занялись уборкой.

То, что творилось на горе, людям, особенно непосвящённым, показывать не стоило. На нас и так косились, а если бы они ещё и это увидели… Хотя после такого боя все будут в глухой обороне. Но надеяться на «авось» нельзя.

В ту минуту, когда замолк последний гранатомёт, снизу вверх двинулись второй и третий взвод. Теперь ребята вовсю использовали автоматы и штыки. Ещё через три минуты всё было кончено. От каравана остались только ишаки с грузом. Их было много, не меньше сотни, и на каждом висело по два огромных вьюка. Я разрезал один и увидел какую-то непонятную тёмно-коричневую траву, издающую сладкий, дурманящий запах. Рядом появился майор с командиром третьего взвода Покрышкиным.

– Разнюхался! – фыркнул он. – Опия никогда не видел? Ладно. Всех людей в госпиталь, независимо от ранений! Наших, кто особенно нуждается, тоже! Покрышкин, Горлов! Ишаков на территорию части! Духов собрать и уничтожить! Каркаладзе, выставить караулы, занять оборону вокруг части!

Когда мы со всем управились, то выяснилось, что отдых нам не светит. По приказу Бати первый и третий взвод, прихватив противогазы с противодымными патронами, отправились жечь груз, уведя ишаков как можно дальше от части.

Я слегка волновался. А вдруг духи начнут искать пропавший караван? Но лейтенант Покрышкин весело пояснил, что пропажу обнаружат не сразу. Да и потом, попробуй через неделю-другую выясни, где эти идиоты заблудились. Ну а когда станет известно о сегодняшней стычке, все вопросы вообще отпадут.

– Правда, бдительность терять нельзя! – добавил он, озабоченно следя за направлением ветра. – Вот зараза! Дым к ближайшему аулу потянуло! Нам только укуренных пуштунов* не хватало.

– Далековато, – робко возразил я.

– Ага! Как же! Одна надежда, что развеется.