— Да за что ты его так ненавидишь? — наконец задал Квай-Гон давно мучавший его вопрос.

— Твой ученик сделал из него самонадеянного идиота, который только и думает о своей силе и считает себя лучше других, — резко ответил Реван, повернувшись к собеседнику. — Самонадеянность — отличительная черта Скауйокеров. Так было всегда. Вот только все они рано или поздно спускались с небес на землю, наконец понимая, что они не боги. Но этот мальчишка… — ситх презрительно фыркнул, глядя на Люка. — Наивный глупец, решивший, что, впервые взяв в руки световой меч, сможет одолеть одного из сильнейших ситхов в истории. Да ещё и строит планы по свержению Императора!

— Хватит, — прошипел Квай-Гон. Разговор зашёл слишком далеко.

— Что? Правда глаза режет? — издевательски усмехнулся ситх. — Будешь и дальше отрицать, что это ты сделал? Ты боишься перейти грань только по той причине, что все это случилось из-за тебя.

— Хватит! — выкрикнул Джинн, поднимаясь на ноги.

— Ты почувствовал его. Ты привёл его в Храм. Ты своей смертью спровоцировал эту цепочку событий. Ты настроил джедаев против него.

— Прекрати! — Квай-Гон закрыл уши руками, словно это могло заглушить слова Реван, но это не помогало — голос ситха звучал в его голове.

— Ты видел тень за его спиной, тогда, на Татуине, — Реван в мгновение ока оказался рядом с джедаем, усмехнулся под маской и тихо добавил: — Ты вбил первый гвоздь в крышку гроба этого мира, который с каждой минутой близится к окончательному уничтожению. Благодаря тебе. Потому что ты проигнорировал меня в тот день. Поступил так, как хотел сам.

Квай-Гон тяжело дышал. Вокруг сгущалась аура тьмы, но окружающие этого не замечали. Реван сделал так, чтобы живые этого не чувствовали.

— А ведь раньше ты слушал мои советы… — протянул ситх спокойным голосом, который, к сожалению, не предвещал ничего хорошего.

Это стало последней каплей. Квай-Гон дернулся, желая отступить назад, а лучше — исчезнуть. Не успел он ничего сделать, как на его горле сомкнулись пальцы Ревана. Послышался хруст. Воздуха не хватало. Ситх, несмотря на низкий, по сравнению с Джинном, рост, оказался гораздо сильнее.

— Не зли меня, Квай-Гон Джинн, мне не составит труда убить тебя, на этот раз окончательно, и даже предыдущая смерть тебя не спасёт.

Реван отпустил его и отступил назад. Джедай откашлялся. Кто же знал, что даже призраки могут умереть?

— Ты сам строишь его жизнь по своим планам… — осмелел Квай-Гон, потирая горло, на котором все ещё чётко ощущались чужие пальцы.

— Он ещё будет благодарен мне за это, — ответил Реван, стоя лицом к окну.

— За то, что сломал его жизнь? За то, что убил его мать? — голос джедая прозвучал особенно жёстко.

Плечи Ревана дернулись. Он медленно обернулся, спрятав руки за спиной. Сейчас он был как никогда спокоен, что настораживало.

— Все потому, что ты не смог этого сделать. Она должна была умереть ещё при первой вашей встрече. Становление Энакина на путь тьмы было предсказано задолго до его и даже моего рождения.

— Он возненавидит тебя, когда узнает… — покачал головой Квай-Гон.

— Плевать, — резко ответил Реван. — Как только всё закончится, я всё равно умру.

Ситх щелкнул пальцами и исчез. Квай-Гон тяжело вздохнул. Отчасти он понимал Ревана, но только не в том, что касалось матери Энакина. Реван и при жизни не был святым, а после смерти и вовсе как с цепи сорвался. Ко всему этому ещё добавилось проклятие, которое, как он сам говорил, на него наслала Сила за то, что он не исполнил пророчество. И вот его наказание — ждать рождения нового Избранного, который может появиться в любое время, хоть через год, хоть через десятки тысяч лет, и если он не справится со вторым Избранным, то будет ждать появления третьего. Неудивительно, что за эти четыре тысячи лет он настолько очерствел. Он уже давно не мечтает оказаться по ту сторону Грани. Единственная его мечта — умереть.

И самое ужасное, что об этом нельзя рассказать Энакину.

*

Где-то через полчаса Лею позвали представители Альянса на какое-то совещание, так что ей пришлось уйти. Хан двинулся за ней, даже не взглянув на Люка, что не осталось незамеченным.

— Хан? — позвал Скайуокер, когда контрабандист подходил к дверям. — Всё в порядке? Ты за всё это время ни слова не сказал…

Соло подождал, пока в коридоре утихнут шаги, облокотился о дверь и скрестил руки на груди. Выглядел он так, словно съел лимон с перцем и запил все это кислотой. Он изо всей сил пытался придать лицу равнодушное выражение, но у него совсем не получалось.

— А что я должен был сказать? — процедил Соло.

Люк вздрогнул. Таким он своего друга никогда не видел.

— Да что с тобой?

— Со мной? Если тебя это волнует — иди спроси у своего папочки.

Скайуокер нахмурился и вдруг замер, не в силах пошевелиться. Знает? Хан знает о его отце? Откуда? Он и сам-то узнал об этом недавно.

— Хан…

— Не надо, — перебил его контрабандист. — Правда. Это лишнее.

— Я все могу объяснить…

— А зачем? Мне твой отец все уже объяснил. Так что не утруждайся.

Соло вышел в коридор, оставив Люка одного. Тот какое-то время стоял, молча глядя на дверь, а потом вдруг побежал в общий зал, где все ещё шёл праздник. Нужно было со всем разобраться. Нужно было увидеть его. Он должен его увидеть. Поговорить. Прояснить все.

Люк перешёл на быстрый бег, завернул за угол и столкнулся с кем-то.

— Ты что, к марафону готовишься? — донесся до него насмешливый голос Галена.

Люк поднял голову. На лице Марека играла улыбка, а вот стоящий рядом Кэд был как никогда серьезен.

— Тебе лучше уйти, — злобно произнёс Фисто, скрестив руки на груди. — Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя унесли.

— Где твои манеры, Кэд? — прозвучал позади них чей-то голос.

Наутолан напрягся. Гален перестал улыбаться и опустил голову.

Люк посмотрел в ту часть коридора, откуда прозвучал знакомый голос. Там не было освещения. Лишь из окна лился лунный свет, что позволял увидеть в тени высокую фигуру в плаще.

— Сами понимаете, мистер Скайуокер, — человек вышел из тени. — Истинные воины мастера дела, а не слова. Хотя встречаются и исключительные личности.

Никанэ приятно улыбнулся, однако было в его словах что-то… опасное, хоть и чувствовалось это слабо. Увидев его вблизи, Люк нервно сглотнул. Те же глаза, те же волосы, те же черты лица… Словно в зеркало смотрит. Краем глаза он заметил, что Гален в тайне сравнивает их. Тоже видит это сходство.

— И кто же вы, лорд Никанэ? — тихо, но твёрдо спросил Люк.

Кэда аж передёрнуло. Он скривил губы и резко произнёс:

— Не слишком ли любопытен для ходячего трупа?

— Ну же, Кэд, — с притворным укором усмехнулся Эван. — Излишнее любопытство сводит в могилу только отчаянных. Не так ли, Гален?

Марек судорожно сглотнул, слабо кивнув, и почти шёпотом ответил:

— Да, милорд.

«Он боится», — внезапно пришло в голову Люку. Причём, боится Гален явно очень сильно, раз не может даже голову поднять и нормально ответить.

«Его страх оправдан», — вдруг прозвучал в ответ голос Никанэ.

Люк округлил глаза. Мужчина лишь усмехнулся.

— Уже поздно. Лучше все разговоры перенести на завтра. Скажем, часов в десять утра. Я остановился в резиденции Наберрие. Хотелось бы поближе познакомиться с вами и леди Органа.

Люк нахмурился, не понимая, при чем тут Лея, но улыбка Эвана была такой тёплой и обнадеживающей, что он не мог сопротивляться.

— Почту за честь, — выдавил он, чувствуя, как сон уносит его в свою страну.

— Да послужит вам Сила, Скайуокер, — добавил Никанэ, прежде чем уйти.

Люк в полудреме добрался до выделенной ему кровати, и, стоило голове коснуться подушке, а приятной тьме окружить его, как на краю сознания вспыхнуло осознание, что последняя фраза Эвана была произнесена не просто так. Так желали удачи ситхи.

*