Арокс не отвечает, но я чувствую, что он очень напряжен. Не удивлюсь, если его рука сейчас лежит на его мече.

Я продолжаю наблюдать за тем, что делает существо и понимаю, что оно издает довольно много шума. Серый призрак что-то обнюхивает, и, кажется, будто он бормочет себе под нос. Присмотревшись, я вижу, что он собирает желтые фрукты.

Затем он начинает их есть. До меня доносятся звуки довольного чмоканья губами, прихлебывания и сосания сока, как будто кто-то шумно ест апельсин. Это напоминает мне Бастера, раненную белку, которую я, однажды, нашла в саду, а затем ухаживала за ней. Он сидел в углу, грыз початок кукурузы, полностью поглощенный процессом, и был супер счастлив и восхитителен.

Мне не удается сдержать улыбку, и я тихо усмехаюсь над воспоминанием. Я чувствую, что Арокс все еще лежит в напряжении рядом со мной.

— Ты уверен, что серый призрак опасен?

— Давай будем тихими, — говорит он сквозь стиснутые зубы. Да, эта штука действительно его нервирует.

Думаю, я могу его понять. Сначала это существо вызывает те же чувства, что и любое другое на этой планете, где даже бабочки, кажется, хотят убить вас каким-то ужасным образом. Но серый призрак выглядит безобидным, совершенно невинным и немного неуклюжим. Если вы в жизни видели только тех животных, которые сделают все возможное, чтобы убить вас, то поневоле станете задаваться вопросом, когда и как это существо покажет свою истинную природу и нападет.

Ну, может быть, они действительно супер опасны. Я не видела, чтобы Арокс так на что-то реагировал. Даже массовое передвижение Бобонтов не поколебало его. Но сейчас, кажется, что он дышит быстрее, и его сердцебиение участилось. Почему-то я нахожу это очень привлекательным. Он не совсем непоколебим и способен бояться. Кроме того, если бы Арокс не внушал мне такого чувства безопасности, я бы сейчас дрожала от ужаса как лист. Кажется, будто он освободил место в моих мыслях, чтобы я не боялась всего.

Возможно, я смогу отвлечь Арокса. Я кладу руку на его мощную грудь и целую, наслаждаясь гладкостью кожи и более грубой текстурой тигровых полос, похожих на замшу. Другой рукой я скольжу вниз к его килту и хватаю его член, чувствуя, что он становится все тверже и больше.

Aрокс еще сильнее застывает и кладет руку мне на плечо.

— Серый призрак все еще здесь, — шипит он.

— Давай покажем призраку, как мы не боимся, — предлагаю я и сползаю по его телу, пока мое лицо не достигает уровня его промежности. Я развязываю шнурок на килте одной рукой и вынимаю его огромный член, затем облизываю губы и бесцеремонно беру его в рот.

По какой-то причине вся эта ситуация меня сильно заводит. Может быть, это потому, что у нас есть аудитория, если милый серый призрак смотрит. А лунный свет и тихие джунгли создают романтическую атмосферу.

Я использую обе руки и рот на его потрясающем члене, снова задаваясь вопросом, как он будет ощущаться во мне. Я хочу этого и скоро. Но минет — это тоже здорово. Мне нравится делать это для Арокса, больше, чем когда-либо раньше. Наверное, потому что он охотно отзывается на мои прикосновения даже сейчас, когда беспокоится о сером призраке.

И ему не нужно много времени, чтобы начать издавать сексуальные звуки, которые еще больше заводят меня. Я провожу губами вдоль его члена и использую руки до тех пор, пока Арокс не заканчивает содрогаться, а затем целую кончик его удивительный члена.

Я скольжу обратно к нему и усмехаюсь.

— Все еще беспокоишься о сером призраке?

Он посылает мне взгляд, который я не могу понять, все еще глубоко дыша после кульминации.

— Я… Эмилия…

— Я приму это как «нет», — говорю я по-английски, потому что иногда у пещерного языка нет всех нюансов, которые мне нужны.

Я поворачиваюсь и пытаюсь снова обнаружить призрака. Он все еще на вершине и тихо разговаривает сам с собой. Если бы я была одиноким пещерным человеком, который бы лежал под деревом ночью и видел что-то подобное в джунглях, где почти все смертельно опасно, то тоже бы волновалась. Но серый призрак слишком отличается от других местных существ и даже выглядит по-человечески, когда находится на земле. На самом деле он совсем непохож на призрака.

Я кладу голову на грудь Арокса, наслаждаясь его близостью, жаром и запахом. И у меня кое-что на уме. На самом деле много чего, но я не хочу его перегружать. Или себя.

— Арокс?

Глава 12

Эмилия

— Эмилия.

Арокс все еще шепчет. Серый призрак до сих пор на вершине дерева, что-то бормочет и занят своим делом.

Я практиковалась, чтобы произнести это предложение правильно, потому что сейчас это важно.

— Как я могу быть полезна?

Наверное, Ароксу нужно время, чтобы подумать, и уверена, что у него есть всевозможные предложения о том, как я могу внести свой вклад.

— Полезна? — наконец спрашивает он.

— Полезна. Сейчас Арокс делает все. Я просто наслаждаюсь, ем и пью. И гуляю. Что еще я могу сделать?

— Эмилия — женщина, — вздыхает он. — Почему ты хочешь быть полезной?

— Все хотят быть полезными. Aрокс спасает жизнь Эмилии. Затем спасает жизнь снова. Затем достает пищу, дрова и огонь. Эмилия просто смотрела! Хочу быть полезной.

— Ты женщина, — повторяет он. — Женщина… полезна.

— Не очень полезна. Чувствую… груз. Твоей деревне не понравится.

Это правда. Я снова чувствую себя халявщицей, как и в пещере. Он делает все, и я просто наслаждаюсь его навыками, опытом и силой. И им. Все, что я делаю, это замедляю, отвлекаю и подвергаю его опасности. Ну и иногда делаю минет.

Не то чтобы Арокс дал мне понять, что чем-то не доволен. Но когда мы доберемся до его племени, я не смогу целый день делать всем минеты. Это точно не моя цель. Хотя им это, вероятно, понравится. Я должна представлять какую-то ценность, дать жителям племени то, что им нужно. Мысленно возвращаясь к своей жизни в пещере, я вижу, что была полезна не так сильно, как хотела. И у меня есть чувство, что племя пещерных людей будет менее прощающим, чем девочки.

Арокс снова долго молчит, и я уже начинаю дремать, когда он, наконец, отвечает.

— Мы говорим в племени, что «джунгли делают человека». Когда я был молод, я приносил много добычи, и мне нравились прогулки в лесу. Некоторые используют копья для охоты, некоторые камни, некоторые мечи. Все люди в племени должны охотиться за едой, но некоторые также делают веревки, готовят, производят оружие, убирают в деревне или собирают растения для разных целей. Все полезны, все важны. Я охочусь и делаю оружие, потому что мне нравится делать то и другое. Что Эмилия любит делать?

И вот так он перевернул все с ног на голову. Мне никогда не приходило в голову, что я могу делать здесь что-то, что мне нравится. Я начала заниматься керамикой, потому что Кэролайн потеряла к ней интерес. Кто-то должен был этим заняться, но изготовление горшков не вызывало у меня особого удовольствия.

— Хорошо. Мне нравятся животные.

— Да, ты сказала, что ты охотник, когда мы впервые встретились. Охота очень полезна!

Я касаюсь губ одним пальцем. Я что и правда так сказала?

— Я… нет, не совсем так. Эмилия не охотится. Не нравится убивать. Нравится держать животных, защищать, кормить, обнимать.

Я почти слышу, как его лоб морщится.

— Держать животных? Обнимать?

— Обнимать, — подтверждаю я, надеясь, что это слово означает то, что я думаю.

— Вот так, — и я поглаживаю его твердый живот и трусь щекой о его грудь.

Я смотрю на Арокса и вижу, что он нахмурился еще сильнее.

— С животными?

Наверное, пещерному человеку на этой опасной планете делать что-то другое с животными, чем охота и убийство, кажется довольно странным.

— Да. Не в странном смысле! Просто потому, что это мило. Чувствуешь себя хорошо.

Я беру его за руку и держу, как будто это песчанка.

— Мммм, такая милая маленькая пушистая штучка. Кто это такой симпатичный и маленький в руке у Эмми? Это ты? Это тыыыы? Конечно, это ты. Чувствуешь себя хорошо?