– Понятно. А какой график?

– График можно обсудить. Сколько дней в неделю ты можешь работать?

– Два-три раза, включая субботу, но только после обеда. Иногда могу приходить раньше, все зависит от пар, – говорю я спешно.

– Вера, я человек прямой. Скажу сразу, ты мне нравишься, я бы взяла тебя без оглядки, но вчера мы дали объявления в газету, и я бы хотела посмотреть других претендентов.

– Конечно, – киваю, на лице отражается опасение, меня могут не взять, и зачем я так долго тянула. – Когда вы дадите ответ?

– Думаю, дня через два.

Расценки мы обсудили еще по телефону, поэтому я не стала снова поднимать эту тему. На этом встреча закончилась, мы обменялись номерами мобильных телефонов, я попрощалась и покинула бутик.

***

Вернувшись в общежитие, я застала соседку за разбором вещей. Теперь я смогла хорошенько ее рассмотреть. У нее медового цвета глаза, прямой, раздвоенный на кончике нос, губы сердечком и каштановые волосы. Судя по гардеробу, София из богатой семьи, и мне непонятно, как такая девушка оказалась в общежитии.

Она начала расспрашивать о моем факультете, семье и увлечениях, да так настойчиво, что я почувствовала себя на допросе. Не хотелось грубить в первый же день, отвечала я кратко и неохотно. София сказала, что ее мама вылетела в Англию, где они жили последние пять лет. Оказывается, София поступала сразу в два вуза, но выбрала академию, так как ректор – друг семьи.

Разговор прервал стук в дверь. Я открыла и увидела на пороге брата. За две недели, что мы не виделись, синяки и кровоподтеки сошли. Единственным напоминанием о бое, свидетельницей которого я стала, был тонкий розовый шрам на щеке. Вид у него был чернее тучи.

– Привет, – увидев, что у меня теперь соседка, он махнул в коридор, и я выпорхнула к нему. – Не хочешь перекусить?

– Да! – обрадовалась я, мне скорее хотелось высвободиться из цепких лап Софии. – Куда пойдем?

– Думал, ты подскажешь местечко, я этот район не знаю.

Пока я переодевалась за открытой дверцей шкафа, София подошла к брату.

– Вы попали в аварию?

Она потянулась к его шраму, но Саня отпрянул и сказал, что будет ждать меня в машине.

Мы приехали в ресторан, где я обедала с Руссо. Когда официант принял заказ и удалился на кухню, я взглянула на брата и ужаснулась.

– Что случилось?

– Аквамарин беременна.

– Что?! – я дар речи потеряла.

– Вчера поехал за вещами, а она мне сунула тест на беременность, – Саня потер шею и тяжело выдохнул.

– Я слышала от подруг, что тестам доверять нельзя.

– Поэтому мы завтра идем на ультразвук.

– Мы? – мое лицо вытянулось от удивления.

– Верона, это мой ребенок, и я хочу знать, что с ним все в порядке.

– А ты уверен, что это твой ребенок? – мой тон мог быть мягче, но я в шоке и выпалила первое, что в голову пришло.

– Уверен на все сто! – вскипел Саня. – Мы жили вместе год, она мне не изменяла.

– Ладно, – я выставила вперед руку, – ты ничего не рассказываешь, я делаю вывод из того, что видела собственными глазами.

– Слушай, она дико извиняется, сказала, что ей крышу сорвало. Это из-за гормонов.

Помню, как при появлении Сани в ангаре у нее изменился голос. Она источала фальшивое смирение и с ходу обвинила меня в провокации.

– То есть теперь она знает, что я твоя сестра?

– Пришлось сказать. Не хочу, чтобы она волновалась.

– Час от часу не легче, – пробурчала я и насупилась. – Теперь вы снова будете вместе?

Он замотал головой, а я снова застыла как изваяние.

– Ребенок ничего между нами не изменит. Просто все осложняется…

– Она знает, что ты к ней не вернешься?

– Пока нет, я сказал, что мне нужно время все обдумать. Завтра после посещения врача я ей скажу.

– Боже мой, Саня.

***

На следующий день я приехала в академию с Софией на такси. Пользоваться метро она категорически отказалась. По ее словам, там происходят страшные вещи: террористы подрывают вагоны, бомжи гадят прямо на сиденья, а полицейские могут придраться к любой мелочи и без основания посадить в тюрьму. Я посмеялась и спросила, где она наслушалась страшилок. Выяснилось, что на англоязычных форумах.

София поступила на юридический факультет, занятия ее курса проходили в другом здании. У лифта мы попрощались, и договорились, что спишемся, после чего я отправилась в деканат.

Два дня назад меня попросили выбрать лучший реферат для сайта академии, и сегодня я должна показать черновик.

– Здравствуйте, Галина Сергеевна, – поздоровалась я с деканом, когда вошла в ее кабинет после утомительного ожидания в приемной.

– Проходи, Вера, присаживайся, – декан показала на стул у огромного письменного стола. – Как успехи?

– Ознакомилась со всеми рефератами и решила подойти к заданию нестандартно.

Декан сняла очки и откинулась на спинку кресла. Мои слова ее насторожили. В академии она считалась одним из самых строгих преподавателей, честно говоря, ни разу не видела, чтобы она улыбалась.

– К сожалению, ни один из рефератов нельзя использовать как цельную статью. Где-то удачное вступление, где-то концовка, а у кого-то отличное статистическое подтверждение цифрами и диаграммами. Поэтому я скомпоновала статью из разных рефератов, – трясущимися руками я протянула ей черновик и замерла.

Несколько минут декан вникала в выбранный мною материал, затем снова откинулась в кресле и, покручивая очками, сказала:

– Согласна, идея неплохая.

– Еще можно все цитаты из рефератов подписать их авторами. Пусть посетитель сайта видит, что для статьи использовался материал многих студентов.

– Заканчивай статью, я даю добро.

Я встала и начала собираться.

– С общежитием все уладилось?

– Да, спасибо, все хорошо.

Хотела уйти, но декан снова задала вопрос:

– У тебя новая соседка?

– Да, вчера заселилась. Она с юридического факультета.

– Знаю, это я распорядилась, чтобы ее подселили именно к тебе, – я подняла удивленные глаза, и декан пояснила: – У нее недавно в аварии погиб отец, и сейчас ей необходимы друзья. Девушка она не особо общительная, тяжело сходится с людьми.

Меня подначивало уточнить: «Вы точно говорите о Софии?», потому что моя соседка трещит без умолку.

– Ее мать сейчас разбирается в Лондоне с наследством, там все сложно. Поэтому какое-то время она будет без опеки.

– Теперь понятно, – не собиралась говорить это вслух, вырвалось.

– Она тебе не сказала? – догадалась декан.

Я покачала головой.

– Так как? Могу я на тебя рассчитывать?

– Сделаю, что в моих силах, – пожимаю плечами.

В аудитории меня уже ждала Анна.

– Идешь в субботу на вечеринку? Игорь всех приглашает.

Она говорила о сыне префекта, который все это время оказывал мне знаки внимания.

– Не знаю, а ты?

– Если ты пойдешь, Габриель меня отпустит.

На мой телефон пришло сообщение от Кати. Она написала, что я могу выйти завтра на работу. Мною овладел неописуемый восторг, и я воскликнула: «Йес!». Анна выхватила у меня телефон.

– Это от Руссо? Да?

– Нет, отдай! – смеюсь я.

– Тогда почему ты так реагируешь?

Пытаюсь отобрать телефон, но подруга ловко уворачивается. В аудиторию входит препод, все рассаживаются по местам. Анна читает сообщение и с разочарованным видом отдает мне телефон.

– Работа? – шепчет она с удивлением.

Рассказываю о бутике, о байкерской одежде. Она морщится и говорит:

– Ненавижу байкеров. Они все жлобы и невежды.

– Конечно, они ведь не читают Мандельштама под луной, – смеюсь я.

– И мнится мне: весь в музыке и пене, железный мир так нищенски дрожит, – выдает тут же Анна и лукаво щурится.

– Ой-ой-ой, – передразниваю я ее, – какие мы утонченные и возвышенные.

Мы прыскаем и получаем очередной нагоняй от препода. Ох! Как бы на этот раз нас не выгнали с лекции!