Проклятье! Все еще хуже, чем я думал! Она хочет сохранить девственность до свадьбы! Таращусь на нее, как на марсианку, а она снова заливается краской.

– Моя личная жизнь тебя не касается! Понятно?!

Я трясу головой. Бр-р-р! Приди в себя, Руссо!

– Мне нужно знать, насколько ты уязвима. Я просто буду присматривать за тобой!

Она округляет глаза, сейчас взорвется от возмущения.

– Это Саня тебя попросил?

– Нет! Он велел мне держаться от тебя подальше.

Зачем я это сказал? Вот дебил!

– На твоем месте я бы так и поступила, – цедит она сквозь зубы.

Останавливаю «Мустанг» перед входом в общежитие, она пулей вылетает из машины и через мгновение скрывается в вестибюле. Это конец! Роняю голову на руль и взвываю. Душу рвет на части. Так и знал, что все испорчу. С телками я всегда все порчу, поэтому ненавижу всю эту романтическую блабуду! Я в ней ни хрена не шарю!

Вера

Общежитие, словно новогодняя гирлянда, горит разными огнями. Народу как в метро, не протолкнуться. Видимо, у кого-то на этаже вечеринка, музыка слышна даже на улице. Бегу по лестнице на четвертый этаж. Вбегаю в свое новое жилище. Прислоняюсь спиной к двери и не могу отдышаться.

Видит бог, Руссо достал меня выше крыши! Он перешел все границы, и я не хочу его больше видеть. В ушах все еще звучит его насмешливый голос: «Ты что, девственница?», будто он спрашивал не про невинность, а болею ли я сейчас менингококковой инфекцией.

Разбираю чемодан, нахожу пижаму и душевые принадлежности. Беру махровое полотенце, накидываю халат и бреду в конец коридора. В душевых никого, вот и хорошо, спокойно помоюсь.

После душа возвращаюсь в комнату. Высушиваю волосы и глажу одежду для занятий на завтра.

Раздается стук в дверь. Открываю и натыкаюсь на двух девчонок из своей группы. К своему стыду, я не запомнила их имен.

– Привет. Ты Вера? – спрашивает рыженькая, я киваю. – Я Диана, а это, – она показывает на невысокую брюнетку, – Олеся. Мы с тобой…

– Учимся в одной группе, – закончила я за нее фразу и улыбнулась.

– Манагеры сегодня устраивают вечеринку по случаю начала семестра, приглашают всех девчонок. Пойдешь?

– Нет, у меня был тяжелый день.

– Глупости, – обрывает меня Олеся и бесцеремонно вторгается в мои владения. – Дианка, смотри, такая же комната, как у нас, только стены желтые.

Пропускаю в комнату и Диану, что ж, входите. От обеих за версту несет перегаром.

– Пойдем, Вера, – настаивает Диана, – они нам все уши прожужжали, кто ты и откуда…

– Говорю же, я очень устала, – категорично качаю головой.

Вечеринки – это не мое. Все напьются, перезнакомятся и начнут лобзаться, а потом разбредутся по комнатам.

Завязывается разговор. Девчонки хихикают, рассказывая мне о мальчиках из нашей группы. Оказывается, блондин, что не сводил с меня глаз в конференц-зале, сын префекта нашего района.

Тут без стука в комнату входит Руссо с черным чемоданчиком, будто только что спускался за ним в машину. Вид хмурый и озабоченный. Видит девчонок и здоровается. Те, не стесняясь, с восторгом глазеют на его татуировки. От этого мне не по себе.

– Знакомьтесь, – показываю на одногруппниц, – Диана и Олеся, а это…

– Аристарх, – представляется вдруг Руссо и кивает обеим.

Я чуть с тумбочки не навернулась. Аристарх! Впервые встречаю человека с таким именем.

Он открывает чемоданчик и поворачивается ко мне.

– Забыл осмотреть швы, – жестом он показывает мне на кровать.

Девчонки сказали, что еще зайдут, и выпорхнули в коридор. Руссо откинул пряди волос от раны и что-то недовольно пробурчал.

– Что там? – испугалась я.

– Выглядит все неплохо, но… ты мыла голову, – интонация с порицанием. – Тебе же сказали…

– Знаю, – прервала я его, – но я не могла уже ходить с грязными волосами.

Он чем-то смазывает рану. Шипит, я морщусь.

– Из-за музыки поспать тебе сегодня не удастся. Но все лучше, чем ангар. Правда, детка?

– Не называй…

Нас прерывает настойчивый стук. Я поднимаюсь и открываю дверь. В коридоре стоят два незнакомых подвыпивших парня. Явно старшекурсники. Один из них, тот, что повыше, кидает мне с вызовом: «Эй, красотка! Пойдем на тусу», нагло заваливается в комнату и натыкается на Руссо. Через мгновение подвыпивший парень лежал на полу с заломленной за спину рукой и орал, чтобы его отпустили. Второй застыл у входа, на подмогу не спешит. Оба уже жалеют, что постучались в мою дверь.

– Кого ты звал на тусу? А? Ушлепок! А ну проваливай отсюда, и чтобы за два этажа ее обходил!

Руссо поднимает студента и вышвыривает в коридор. Тот падает, ударяется о стену, но, быстро встав на ноги, бежит к лестнице, второй за ним.

– За тобой глаз да глаз, – говорит Руссо и поворачивается ко мне.

Не знаю, что со мной в этот момент произошло, но я вцепилась в его лицо и прильнула к губам с такой страстью, что потеряла равновесие. Руссо пришлось придержать меня за талию. Поцелуй длится всего несколько секунд. Его губы горячие и мягкие. Внизу живота вспыхивает пожар. Новое ощущение заставляет меня усилить хватку. По коже пробегают мурашки.

Он отрывается от меня, заглядывает в глаза, будто хочет рассмотреть, насколько мне снесло крышу.

– Руссо! Живо убрал от нее лапищи! – сотрясает коридор негодующий голос брата.

Вздрагиваю и со страхом смотрю в сторону лестницы. Саня стоит, широко расставив ноги с черным шлемом в руке. Вид такой, что еще мгновение, и разорвет Руссо на части.

– Тебе лучше уйти, – шепчу Руссо на ухо.

Он с пониманием кивает, заходит в комнату и собирает чемоданчик. Саня уже стоит в дверях, вид как у закипающего вулкана. Увидев, как Руссо выбрасывает упаковку от перевязочного материала в корзину, немного остывает, но все же провожает его яростным взглядом.

Саня входит, закрывает за собой дверь и оглядывает комнату, пытаясь понять, что тут произошло.

– Чем вы тут, черт возьми, занимались?

Моя кровать еще не застелена, на ней разбросаны фен, мокрое полотенце и туалетные принадлежности. На второй кровати лежит раскрытый чемодан.

– Мы как раз закончили с перевязкой, когда к нам вломились студенты с менеджерского факультета. Звали на вечеринку, но как-то уж больно по-хамски. Руссо с ними разобрался. Думаю, они теперь меня будут за версту обходить.

Складываю чемодан и убираю его под кровать. Жестом приглашаю сесть, Саня оставляет шлем на столе и осторожно опускается на матрас. Ох! У кого-то болят ребра. Мне хочется проявить сочувствие, но, глядя на его воинственный вид, решаю, что сейчас не лучшее время для заботы.

– Черт! Хотел о многом с тобой поговорить, но Руссо-проныра сбил с темы, – Саня тяжело вздыхает, потирает колени и несколько секунд рассматривает мои вещи. Ему всегда нужно время, чтобы настроиться на разговор. – Я хотел извиниться, тебе досталось в прошлую ночь.

– Ты не виноват…

– Виноват! – гневно выпаливает он, и я понимаю, что лучше сейчас его не перебивать. – Еще как виноват! Надо было рассказать про бой и про Аквамарин, но я привык все держать в себе. Больше так нельзя. Теперь ты тоже в Москве, мы семья, и ты уже достаточно взрослая, чтобы понять. – Саня тяжело вздыхает и отводит взгляд. – Днем звонил маме. Она подтвердила про УДО отца. Это не ему решать! Я напишу в комиссию, нельзя, чтобы его выпускали досрочно. Мама еще к такому не готова.

Поднимаю на брата глаза, полные горечи и страха. Мне кажется, что мы никогда не будем к этому готовы. Отец обрушивал на нас столько ненависти и злобы, что потребуется не один десяток лет, чтобы это забыть.

– Ты, конечно, напиши. Но мама говорила, что тюрьмы переполнены, а он уже отсидел две трети срока. Пришло время подумать, как нам защититься, если он выйдет.

Челюсти брата сжимаются, и он издает слабый стон.

– Больше всего я переживаю за тебя и маму.

– А я за двойняшек.

Не хочу больше говорить об отце, а то мне сегодня реально не уснуть, поэтому перевожу тему.