– Эй! – грубо одернул меня Руссо и пристегнул ремень безопасности. – Ты чего когти выпустила? Я имел в виду, таких… правильных… маменькиных доченек.

– Вчера драчунья, сегодня маменькина дочка, ты уж определись, – от гнева мои глаза горят огнем.

Он зарычал, наверное, уже пожалел, что приехал. Машина рванула с места, вдавливая меня в обитое черной кожей сиденье. Весь путь до общежития мы вели себя как незнакомцы. Я слушала «Би-2» в наушниках, а он с задумчивым видом постукивал пальцами по рулю.

Боже мой, я вообще не понимаю мужчин. Как вести себя? Что говорить? Впервые моя неопытность просто комом встала поперек горла. Я не знаю интересов Руссо, чем он занимается, а спрашивать у брата не вариант.

Подъезжаем к общежитию. Увидев коменданта на ступенях, вспоминаю вчерашний разговор и то, какой шок она вызвала у меня своим отказом.

– Все в порядке? Ты побледнела! – Руссо кладет руку мне на бедро, я вздрагиваю и машинально его отталкиваю.

– Это женщина послала меня вчера в гостиницу, где живут гастарбайтеры. Что бы я делала, если б Саня не ответил на мой звонок?

Руссо выгружает вещи из машины и ведет меня в вестибюль. Комендант, увидев нас, расплылась в деланной улыбке, а я одарила ее таким убийственным взглядом, что она сразу нервно затараторила. Оказывается, для меня просто чудом нашлась комната, и сейчас она нам ее покажет.

Комендант ведет нас по лестнице на четвертый этаж и открывает вторую дверь слева. Входим в светлую комнату с широким окном, рассчитанную на проживание двух человек. По обе стороны от двери стоят два шкафа для одежды. Две кровати, тумбы и письменный стол. Здесь точно недавно делали ремонт, комната еще пахнет краской.

– Что дальше? – спрашиваю у коменданта.

– Располагайтесь. На днях к вам подселят соседку.

После ангара эта комната кажется раем, я еле сдерживаю восторг. Комендант вручает мне ключ и уходит. Когда за ней закрывается дверь, Руссо напоминает о самой для меня насущной проблеме.

– Утром ты говорила, что будешь искать работу…

Тяжело вздыхаю. Да, мне нужна подработка. Стипендии на жизнь не хватит, а садиться на шею Сани или мамы мне нельзя, я прекрасно знаю, куда уходят все заработанные ими деньги.

– В этот бутик нужна швея, но я не знаю графика работы.

Он протягивает мне визитку. По логотипу догадываюсь, что это одежда для байкеров.

– Сама реши, подходит тебе это место или нет. Позвони, скажи, что про вакансию сказал я, тебе назначат собеседование.

– Хорошо, – прячу визитку в сумку, – спасибо.

Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, от чего я замираю и начинаю быстро моргать.

– Как насчет обеда? – в ход идет обворожительная улыбка.

Искуситель! Я в раздумьях опускаю глаза. С одной стороны, от голода крутит желудок, с другой, не хочу, чтобы наши отношения переросли во что-то большее. Да и рядом с ним я чувствую себя как-то неуютно, постоянно ерзаю, краснею и плачу.

Руссо почувствовал мои сомнения и говорит:

– По-дружески, мы ведь друзья? – смеется он, хватает меня за руку и тащит к выходу. – А друзья ходят вместе обедать.

– Ладно, – соглашаюсь я постфактум и еле за ним поспеваю.

На лице Руссо расползается победная улыбка. Самодовольный павлин!

– Но только как друзья! – добавляю я, меня злит его самомнение. – И я не хочу, чтобы ты целовал мне руки. Вообще не дотрагивайся до меня больше.

– Хорошо, – быстро соглашается Руссо, тут же подмигивает и с хитрецой уточняет: – При всех не буду, только наедине.

Я вспыхиваю, почему-то мне нравится его настойчивость. Улыбаюсь, пока он не видит. Мама миа, немного же мне нужно, чтобы позабыть о собственных принципах!

На лестнице он отпускает мою руку и бежит вниз, преодолевая три ступени одним шагом. Я рассматриваю его широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги и снова краснею.

Вера! Не пялься на него! Смотри на цветочки и горшочки…

Аристарх

Я будто на минном поле. Шаг влево, шаг вправо, и меня разорвет в клочья. Черт! Ну и влип! Угораздило же меня встретить Верону. Лучше бы я жил как прежде. Она такая замкнутая, плавает на волнах своего девчачьего сознания и не пускает в свой мир таких проходимцев, как я.

Пока обедали, пытался понять, что чувствую к ней, и не нашел ответа. Меня тянет к этой девчонке, как железо к магниту. Это что-то новое, чего я раньше ни к кому не испытывал. Поначалу меня накрыла страсть, но сейчас, глядя на нее, понимаю, что нужно притормозить. С ней так нельзя. Нутром чую, что второго шанса у меня не будет. Курт, если что, тоже сыграет свою братскую роль. Неплохо бы разобраться в себе, прежде чем морочить ей голову. Что я могу ей дать? Перепих на одну ночь? Безусловно, нет. Тогда что? Зачем я прилип к этой девчонке? У нее только началась свободная от родаков жизнь, и тут я. Черт! Как же меня угораздило!

– Ты не такой, как утром… – она смотрит на меня своими огромными глазищами, и я снова в них тону.

– Утренний я тебе больше нравился?

– Да, – отвечает она, но, понимая, что проболталась, смущается.

Мне нравится ее робость. Она еще такая чистая, неиспорченна столичными тусовками и богатыми толстосумами. Страшно подумать, что случается с подобными герлами через год свободной жизни. Куда меня заносит?! Черт! У меня дел невпроворот, а я сижу тут с ней и жую стейк. Не помню, когда я обедал с телками… да никогда! Перепихон, и разбежались каждый в свою сторону.

– У тебя неприятности? – в ее глазах тревога.

Детка, не об этом ты должна сейчас думать, а о помаде, туфлях и сумочках. Не знаю, о чем они там еще думают. Может, купить ей туфли? Те, что на ней, явно Made in China, и ноги, наверное, болят. Зашибись! У меня мозги набекрень! Теперь я думаю о бабских туфлях!

– Как прошел твой первый день в академии?

Вот это правильно, чувак! Давно бы так! Пусть займет свои мозгульки делом.

Пока она трещит о Дне первокурсника, до меня доходит совершенно очевидная истина, что до этого момента была скрыта под семью замками: не похоже, чтобы она с кем-то раньше фаячилась. Она, наверное, еще девственница! Проклятье! Если так, я прямо сейчас сваливаю! Мне нужно это знать. А если спросить? Она вскочит и убежит? Эх, черт, что будет, то будет!

– Ты встречалась раньше с кем-нибудь? – прерываю ее рассказ.

– Что? – ее лицо и шею заливает краской.

Пока она пытается переварить мой наезд, уточняю:

– Я не про поцелуйчики под луной, а про настоящий трах спрашиваю. Или ты девственница?

Верона выпрямляется, прожигает меня взглядом, потом хватает свою сумку, вскакивает и бежит к выходу. Проклятье! Что я такого сказал? Куда ее несет? Кидаю прайсы на стол и бегу за ней. Настигаю на лестнице, хватаю за плечи, разворачиваю к себе.

– Отпусти! – кричит она, стучит кулачками по моей груди и пытается вырваться. – Друзья так не поступают!

– Скажи мне! Просто скажи, я сразу отстану!

– Да! Да! Да! У меня никого не было! Теперь доволен?!

Ба-бах! Я подорвался! Куски моей жалкой плоти разбросало по округе, и мне кажется, что я их уже никогда не соберу. Отпускаю ее, она бежит в слезах в сторону дороги. Черт! Это облом! Не припомню таких обломов в своей жизни. Даже та, из-за которой я однажды слетел с катушек, так меня не обламывала.

Сажусь за руль и даю по газам. Нагоняю и открываю перед ней пассажирскую дверь.

– Садись!

Она не реагирует, но уже не бежит. Точняк из-за туфлей! Какая-то китайская женщина только что спасла ситуацию.

– Садись, говорю!

Внутренний голос кричит: «Брось ее на хрен и беги в свою прежнюю жизнь. От девственниц одни проблемы, тем более с таким братцем, как Курт!».

– Садись! Я не оставлю тебя одну на дороге! Откуда взял, туда и отвезу!

На мое удивление, она садится.

– Ты просто невыносим! – кричит она и шарахает меня со всей дури сумкой. – Как ты можешь о таком спрашивать, да еще за едой? И какое тебе дело? Это мое дело и моего будущего мужа!