— Тодороки-кун? — раздался удивлённый голос откуда-то сбоку.

Шото снова рванул вперёд и, завернув за угол, увидел сидящего на корточках Мидорию, что склонился над разбитым цветочным горшком.

— Что-то случилось? — осторожно начал Изуку, видя странное состояние друга.

— Это я должен спрашивать… Что это? — он кивнул на горшок.

— Не знаю. Я ждал тебя на крыльце, когда услышал звук, будто бы что-то разбилось. Пошёл посмотреть, а тут горшок. Похоже, что кто-то открыл окно и выставил его на подоконник, а он и упал.

Но Тодороки уже не слушал. Всё внутри него затряслось от ужаса, потому что он знал, для чего именно предназначался этот горшок. И то, что он сейчас лежит, разбитый, на земле — чудо!

Более не контролируя себя, Шото присел рядом, переводя дух, и резко подался вперёд, обнимая Изуку.

От такого неожиданного жеста Мидория оторопел. Он непонимающе смотрел на топорщащиеся на затылке волосы парня и чувствовал, как бешено бьётся его сердце.

— Всё точно в порядке? — Изуку всё ещё надеялся, что ему ответят, тоже расскажут, что всё-таки происходит и почему все так странно себя ведут.

Однако снова ничего не последовало на его вопрос.

— Я испугался… — еле слышно произносит Тодороки и сжимает его в объятиях ещё сильнее.

Как правильнее поступить, Мидория не знает, поэтому просто обнимает парня в ответ, слегка похлопывая по спине. Он ведь правильно интерпретировал этот дружеский жест?

Но Тодороки всё равно его не отпускает, будто бы, если он разомкнёт эти объятия, Изуку исчезнет.

Шото никак не может успокоиться. Перед глазами всё ещё мерещится этот безумный оскал, а пронзительный голос звенит в ушах. Богатая фантазия сама доводит его до этого панического состояния. Так он себя чувствует впервые. Это отвратительное чувство безысходности, перемешанное с привкусом отчаянья.

— Мидория, я…

Изуку смотрит на него непонимающе, но отчего-то та смутная тревога, что чудится ему в глазах Тодороки, словно становится осязаемой. Ему хочется спросить: «Всё ли в порядке?»

Только стоит открыть рот, как карканье птицы прерывает его. Мидория чуть поворачивает голову в сторону, глаза слепит заходящее солнце, а где-то впереди виден чей-то силуэт. Изуку щурится, в попытке разглядеть того, кто стоит там, но, словно в насмешку, солнце, кажется, начинает светить ещё ярче.

Парень зажмуривается, стараясь перевести дух, зелёные точки скачут под веками, превращаясь в чёрные, стоило только вновь открыть глаза.

Он даже не замечает того, что Тодороки так ничего и не сказал, всё так же продолжая стоять на месте, не размыкая рук.

Шото сжал подрагивающие губы. Он будто бы боролся сам с собой. Но голос его словно пропал, а рот сшили нитками, не позволяя хотя бы чуть-чуть его приоткрыть, чтобы вобрать в себя воздух.

Они всё так же стоят на месте, не понимая, что происходит, пока силуэт, до этого неподвижно стоявший, не разворачивается, уходя прочь оттуда. Уголки его губ опущены вниз, а руки крепко сжаты. Но сейчас именно этими руками ему до одури хотелось убить кого-нибудь. И было плевать на всё, но стоило ему заметить проскользнувшую мимо фигуру, как вся злость пропала.

Её губы снова растягиваются в улыбку. Намие с триумфом выстукивает ровную дробь пальцами по столу, зная, что только что одним выстрелом она убила двух зайцев. Ну, а теперь дело за малым — осталось только дождаться, пока другие зайчата перемажутся в их крови, и тогда можно будет начинать догонялки…

====== 2. “Поиграем?” ======

— Ты с ума сошёл! — раздался громкий крик в пустом коридоре.

Ранним утром ученики ещё только переобувались на первом этаже, когда здесь уже несколько минут спорили эти двое.

— Неужели ты не понимаешь?

— Завались, а?! Это вы, тупые бараны, ни хера не понимаете! Глаза разуйте, вы все!..

— Мы пытаемся сделать хоть что-то! —

возразили ему, но это не произвело никакого эффекта.

— Всё, что вы делаете, — это отсрочиваете проблему! Но это не значит, что она не стухнет к ебеням за это время!

— Поэтому ты!..

— Завались!

Громкий звук кулака, врезавшегося в стенку, оборвал всё. Лицо одного из говоривших исказилось горькой гримасой, он отвёл взгляд.

Этот разговор зашёл в тупик. Они слышали друг друга, понимали, о чём речь, но не могли прийти к согласию. Слишком разные были у них взгляды на одно и то же.

Ударивший кулаком в стену встряхнул кистью и, спрятав руки в карманы форменных штанов, двинулся как можно подальше отсюда.

— Ты согласился… Тебе что, настолько плевать на всё? Ты настолько ненавидишь его?!

Но ему не ответили. Уже за поворотом его ждали. Низкая тонкая фигура отошла от стены и приветливо улыбнулась ему, получая в ответ брезгливый оскал и безумное пламя в глазах. Он прошёл мимо неё и пропал среди бесконечных коридоров академии.

Оставшись совершенно один, ни к чему так и не пришедший в своих выводах, парень подумал только об одном: «С этим нужно что-то делать. И как можно скорее… иначе…»

Тодороки чувствовал себя развалившимся изнутри. Даже такие простые слова, как «Я люблю тебя», он не смог сказать вслух, продолжая всё так же трепетно лелеять эти болезненные чувства внутри себя.

Как же это глупо…

Он остановился, чувствуя, что на него устремлён чей-то пристальный взгляд. Шото задрал голову вверх, сталкиваясь с тёмными глазами Намие. Девушка смотрела на него с верхнего лестничного пролёта, не произнося ни слова. Но в этом и не было необходимости. В её молчании было гораздо больше смысла, чем во всём этом.

Шинсо откинул голову на спинку дивана.

«Бесполезно… Это тоже не то…»

Он перечеркнул записи в тетради и помассировал пульсирующие виски. В отличие от вида причуды, результат может быть совершенно разным. Но здесь-то… Здесь-то речь не об этом…

«Либо одно, либо другое… здесь что-то не так. Мне кажется, что тут замешано ещё что-то…»

Давящая тишина царила во всём классе. Каждый из находившихся здесь отчётливо чувствовал, как в черепной коробке болезненно пульсирует мозг. Небо было затянуто тучами, а многие забыли зонтики. Но никто не обронил и слова по этому поводу, продолжая пребывать в своих затуманенных мыслях.

Мидория чувствовал себя со всех сторон зажатым бесконечными стенами из камня. Дверь открылась, впуская Тодороки. Выглядел он как и всегда, но Изуку почувствовал, что что-то в нём изменилось.

Он встал с места и подошёл ближе, чтобы поздороваться, но Шото отвёл взгляд и резко свернул в сторону, обходя его.

Изуку замер, поражённый. Парень посмотрел вслед Тодороки, который уже сел на место и точно так же, как другие, устремил взгляд в парту.

Мидория обвёл взглядом класс. Но никто даже не вздрогнул. Каждый из них словно находился в своём маленьком мирке и игнорировал всё постороннее.

Шинсо не торопясь шёл по коридору. Голову его уже разрывало от множества мыслей, что в хаосе плавали там. Ему не хватало чего-то. Словно всё это — большой пазл, и ему не достаёт всего лишь нескольких кусочков.

Странный шум привлёк его внимание. Парень заглянул за поворот, и тут же в лицо ему прилетела бутылка воды. От неожиданности Шинсо замер и несколько раз обескураженно моргнул. Перед ним никого не было.

Он удивлённо посмотрел на бутылку, что, упав на пол, каталась туда-сюда, булькая своим содержимым.

Хитоши поднял её и снова оглянулся по сторонам. Пальцы, крепко обхватывающие бутылку, нащупали что-то странное. Поднеся её ближе к лицу, Шинсо стал внимательно рассматривать этикетку.

Он посмотрел на окно, испещрённое мелкими каплями дождя. На душе было так тоскливо. До этого окончательно раскиснуть ему не позволял Тодороки, но теперь, когда и сам Шото впал в меланхоличное состояние… Что теперь?

Изуку отлип от стекла и начал спускаться по лестнице. Навстречу ему поднимался Шинсо.