«Нет, ну серьёзно, неужели у нас омег мало, что этот придурок выбрал себе в „друзья“ какого-то мудака?! Чёртов Деку…»

Парень понимал, что то, что он сейчас чувствует, — это ревность в чистом виде. А что бы вы чувствовали, если бы тот, кого вы любили, общался с кем-то другим, чуть ли не в рот ему заглядывая?!

Но последней каплей стало то, что этот ушлёпок облапал Изуку. Это было мимолётное прикосновение, но Кацуки заметил. Когда этот мудозвон пришёл, Изуку побежал к нему, прижимая к груди какие-то тетрадки. Эту хрупкую фигурку альфа одарил раздевающим взглядом и в одно мгновение поймал подбегающего Изуку в объятья, проводя своими лапами по ягодицам омеги.

ЭТОТ. УРОД. ОБЛАПАЛ. ИЗУКУ.

ЭТОТ. УРОД. ЛАПАЛ. ОХРЕНИТЕЛЬНУЮ. ЗАДНИЦУ. ИЗУКУ.

ЭТОТ. УРОД.

НЕ. КАЦУКИ.

ЭТОТ УРОД…

«Хана тебе, пидорас!»

Кацуки прижал его к стенке после уроков. Пока Изуку убирал класс.

Альфа храбрился как мог, но это плохо получалось с перепуганным выражением лица и дрожащими коленками.

«Такой мусор, как он, который не в состоянии за себя постоять, Деку нахер не нужен!»

От этого заключения руки сильнее вжали бедолагу в стенку, Кацуки ухмылялся, показывая клыки, демонстрируя своё превосходство.

— Слышь, «самец», дам тебе совет: на пушечный выстрел не смей приближаться к Изуку, — это имя, произнесённое собственным голосом вслух, было таким приятным для ушей, что Кацуки на мгновение замер, наслаждаясь им. — Он — мой омега!

— С каких это пор он твой, Бакугоу? Что-то я не припоминаю, чтобы он о тебе хоть что-то говорил за всё время нашего о-о-о-очень близкого знакомства, — эта похабная улыбочка только подтверждала догадки Кацуки о том, для чего этот отброс сблизился с одиноким Изуку.

— Я смотрю, ты очень пиздадельный. Ну так давай проверим на деле, — занося кулак, медленно растягивал слова он.

Такеда зажмурился и вжался в стенку, ожидая удара, которого не последовало, а когда открыл глаза, то понял, что это была проверка, которую, судя по оскалу Бакугоу, он не прошёл.

Кацуки встряхнул недоальфу и ещё раз приложил спиной о стену, прошипев в лицо:

— Жалкий кусок дерьма! Такой, как ты, даже пылью под его ногами быть недостоин! — и отпустил, разворачиваясь, собираясь уходить.

— Он никогда не будет твоим. Ты и сам это понимаешь!

— Заткнись! Закрой рот! — Кацуки перестал контролировать себя, из-за чего Джиро прибило к стене ментальной силой.

Бедный альфа резко побледнел и съехал по стене на пол, дрожа всем телом.

Бакугоу захотелось врезать ему, но он сдержался.

— Ещё раз увижу тебя рядом с Изуку — прибью. И поверь, в следующий раз ты так легко не отделаешься. Ты меня понял?

Ответа не последовало.

— Я спросил: ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!

Парень активно закивал, и Кацуки спокойно пошёл дальше. Ему нужно немного прогуляться на свежем воздухе, чтобы успокоиться.

Изуку не может дождаться окончания дежурства, и, когда последнее ведро с грязной водой отнесено в туалет и вымыто, он со всех ног бежит за своими вещами, а потом к своему другу.

«Друг. У меня появился друг. Настоящий».

На его лице сияет улыбка, он так счастлив, что словами не передать. Мечта всего его детства сбылась. Вот он видит знакомую фигуру и бежит ещё быстрее, придерживая рюкзак и крича:

— Такеда-кун!

Парень поворачивается к нему лицом, и Изуку сразу замечает, что что-то не так. Джиро не улыбается, как обычно, и не машет ему рукой, просто стоит, а его лицо от голоса Изуку странно морщится.

— Такеда-кун, извини, что так долго! Давно ждёшь? — он вздрагивает, когда на него переводят полный презрения и ненависти взгляд. Омегу словно током ударяет. — Что-то случилось? — осторожно спрашивает он, сжимая руками лямки рюкзака.

— Мидория, нам надо серьёзно поговорить, — медленно произносит он, делая акцент на имени. — Видишь ли, я долго думал, ждал, когда же ты созреешь, чтобы понять, для чего я с тобой познакомился.

— И… для чего… же? — к горлу подкатывает ком горечи, он догадывается, но не хочет верить в это, пока ему прямым текстом не скажут.

— Я думал, что ты очень хороший вариант, понимаешь, я — альфа. А альфам всегда нужен партнёр, такова наша физиология, а ты одинокий, никому не нужный омега, у тебя даже друзей нет. Ну, я и подумал, почему нет, ты не откажешь, нужно просто немного поближе познакомиться, но ты оказался тем ещё тугодумом. Неужели ты думал, что мне и вправду нравится проводить с тобой время? — смотря на дрожащего парня, насмешливо спросил он. — Конечно, если тебе так хочется, чтобы я и вправду был твоим другом, то можно прямо сейчас пойти в какой-нибудь отель...

— Достаточно! Я… тебя понял… — Изуку выставил руки вперёд, прося остановиться.

Такеда пожал плечами.

— Ну, как хочешь, я предлагал, но раз ты не согласен, то думаю, говорить больше не о чем. И не подумай, что я последняя мразь, именно из сострадания к тебе я и говорю всё это в лицо. Ведь, если бы я просто резко перестал общаться с тобой, ты бы начал преследовать меня. Зачем тебе ложная надежда, а мне лишний гемор?

— Я бы не стал тебя преследовать, а так получается, что ты пожалел меня…

Альфа отвернулся, уходя.

Изуку быстро развернулся и широко зашагал как можно дальше. Несмотря на то, что внутри он плакал, в глазах не стояло ни слезинки. Не было ничего. В конце концов, он догадывался, что что-то не так, часто замечал, что его не слушают и собеседнику неинтересно. Парень старался менять темы, но всё это было без толку. Теперь ясно почему.

Кацуки только закончил «проветривание», когда увидел, как Изуку быстрым шагом направляется к помойным контейнерам, которые ещё не вывезли.

Сначала он не понял, что тот собирается делать, а когда Мидория достал из рюкзака тетради, те самые, которые он постоянно таскал показывать Такеде, до него дошло.

«Значит, сказал».

Изуку просто взял их все и выбросил, но он не плакал, что поразило до глубины души. Это было слишком странно. Получается, Такеда для него ничего не значил. Или же, наоборот, значил настолько многое, что у Изуку даже нет сил на слёзы, потому что он разбит изнутри. От этой мысли Кацуки стало не по себе.

Мидория тяжело вздохнул, поправил рюкзак и пошёл дальше, даже не оглядываясь.

А Кацуки, дождавшись, когда он уйдёт, — и для надёжности, выждав ещё минут десять, чтобы не спалиться, на тот случай, если Изуку передумает и вернётся за тетрадками, — полез за ними в мусорный бак.

Изуку брёл по улице, устремив взгляд в землю. Внутри было как-то пусто.

«С чего я взял, что у меня наконец-то появился друг? Все эти годы никого не было, а тут раз — и появился. Наивный дурак. Прав Каччан, я действительно Деку».

Он сделал ещё пару шагов и в кого-то врезался.

— Извините, — пробормотал он, не поднимая головы, у него не было сил на это.

— Какой малыш! Ты только посмотри! — воскликнул тот, в кого Мидория врезался.

Вокруг талии омеги обвились чьи-то руки, притягивая ближе к себе. По телу Изуку прошла дрожь, он всё-таки нашёл в себе силы взглянуть в глаза этому человеку, но лучше бы он этого не делал. Пошлая ухмылка на лице мужчины заставила его ноги подкоситься. Снова стало страшно, в голове всплыла та самая похабная улыбка, столь похожая на эту.

Изуку почувствовал, как чужие ладони сжимают его попу, парень упёрся руками в грудь мужчины, пытаясь оттолкнуть, и начал вырываться.

— По-пожалуйста, от-тпустите… — но его лишь сильнее сжали, начиная посмеиваться над его бесплодными попытками вырваться.

— Ты только послушай, какой голосок. Представь, каков он будет в постельке, — обращаясь к кому-то, проговорил он, продолжая удерживать омегу.

Изуку не знал, что делать. Вокруг не было ни души, никто не поможет. От отчаянья он не смог сдержаться и разревелся, извиваясь всем телом в кольце рук.