По телу прокатилась леденящая волна. Вот что-что, а красноречиво предупреждать об убийстве мать ещё как умела. И Кацуки не оставалось ничего, кроме как покивать на её явную угрозу болванчиком, сглатывая неприятный комок в горле.
Однако шестерёнки, винтики, колёсики в его голове остановиться уже не могли…
Изуку лишь удивлённо хлопал глазами, слушая, как Инко воодушевлённо рассказывала ему о предстоящей поездке с родителями Кацуки на горячие источники. Разумеется, он как порядочный ученик должен остаться дома, чтобы не пропускать школу. А на вопрос, почему нельзя отложить поездку до его каникул, женщина только насупилась, всем своим видом выражая обиду. На что она обиделась, он так и не понял.
Однако больше эту тему Инко не поднимала. Так что Мидория был на сто процентов уверен, что смог убедить мать немного повременить с поездкой. Поэтому он был чрезвычайно удивлён, когда, вернувшись домой после подработки, застал дома не маму, которая всегда дожидалась его с ужином, а записку вместе с деньгами…
Что это было, омега тоже не понял.
С каких пор в его матери проснулся бунтарский дух?
Его радовало только то, что он не один страдает, — вместе с ним в точно такой же ситуации сидел Кацуки. Правда, «сидел» он у себя дома, но так и неизвестно, с едой и деньгами или нет… На самом деле было слишком заметно, насколько Бакугоу был рад такому раскладу: парень не прекращал улыбаться, стискивая Изуку в объятиях как большую мягкую игрушку. Ну а Мидория и не противился.
Омега посмотрел на Кацуки, что запрокинул голову немного назад, опираясь о ствол дерева, под которым они лежали. Глаза его были прикрыты: он задремал. Мидория подобрался чуть выше, устраивая голову у него на плече. Они наконец-то свыклись с мыслью, что теперь не смогут быть вместе постоянно. И тем более понимали, что дальше будет ещё больше испытаний.
Видя такого умиротворённого Бакугоу, Изуку снова и снова вспоминал и то, каким он был тогда… когда пришлось остаться на ночь у него.
Мидория встряхнул головой. Снова не о том думает. В последнее время он чувствует себя каким-то озабоченным, честное слово. А ведь до течки таких мыслей у него и не было вовсе… Ну, может, и были… Один разочек… Или не один… Да и вообще, не об этом сейчас речь!
Кацуки резко выдохнул и моргнул, пытаясь прогнать сонную поволоку с глаз. Альфа огляделся по сторонам, перехватил Изуку за талию поудобнее и подтянул ещё выше, носом зарываясь в макушку.
Бакугоу вдыхал его запах, прислушиваясь к внутреннему урчанию своей звериной сущности. Он чуть вздрагивает, словно неожиданно вспомнив что-то, и говорит чуть взволнованно:
— В эти выходные… ты свободен, у тебя нет смены?
Изуку удивлённо смотрит на него, приподнимая голову кверху.
— Нет, я свободен. А что?
— У нас на следующей неделе тест. Не хочешь вместе позаниматься?
Вспышкой в голове проносятся слова учителя Аизавы, и сразу меркнут все насущие проблемы: не сдашь тест — будешь всё лето ходить на дополнительные занятия и, значит, не сможешь проводить время со своим альфой… Последнее звучит словно приговор. Поэтому Мидория тут же кивает несколько раз.
— Да, конечно. Это очень хорошая идея.
— Можно и с ночёвкой остаться, раз уж наши предки решили свалить на «курорт» без нас.
Парень ещё активнее кивает, как-то чересчур комично (в глазах Кацуки) хмурясь.
— Да. Нужно взять как можно больше учебных пособий… — дальше Изуку принялся бубнить что-то непонятное. Но Бакугоу волновало немного иное: кажется, омега не понял скрытый смысл, который он вкладывал в эту ночёвку…
В своей теории Кацуки ещё раз убедился, когда Изуку совершенно спокойно, без какой-либо тени смущения или румянца на щеках перешагнул порог его дома. Он был серьёзен, и в глазах его виднелась сногсшибательная решимость… Явно направленная на экстренное запоминание того, что он должен был выучить за год. Ну, откровенно говоря, Бакугоу не был разочарован.
Хотя кому он врёт? Был. И это ещё слабо сказано. Но в этом он и сам виноват, не нужно было ходить вокруг да около. Надо было сказать всё прямо, а не использовать учёбу как предлог. Идиот…
Расположившись за журнальным полукруглым столиком в комнате альфы, они разложили вокруг себя учебники и уткнулись в тетрадки. Спустя полчаса Кацуки настолько втянулся, что уже и сам забыл о своих неудавшихся планах.
Он наклонился к Изуку ближе и объяснял ему одну из тем, чиркая карандашом на полях тетради омеги заметки, чтобы ему было легче разобраться самому, когда Бакугоу не будет рядом.
Парень слушал и кивал, вцепившись пальцами в свой подбородок. Ему отчего-то так лучше думалось. И чёрт знает, с чего Мидория решил повернуть голову в сторону именно сейчас. Но стоило только взглянуть на Кацуки, как в голове какой-то из тараканов со всей силы ударил в гонг.
Альфа удивлённо посмотрел на то, как Изуку неожиданно вздрогнул и выпрямил спину, вытаращив на него глаза.
— Я идиот, да? — спросил омега, но видно было, что это констатация факта для него.
Кацуки не понял, к чему парень задал этот вопрос. Щёки у Изуку покраснели, и Бакугоу вспыхнул следом за ним, рукой стараясь прикрыть горящее лицо.
— Я тоже… — выдохнул он, голос его немного дрожал.
— Значит, это не было намёком? Или же было?
— Было… Просто ты не понял…
Стало неловко. Омега и сам не мог себе объяснить, почему до него дошло только сейчас. Ну, хоть дошло, уже хорошо.
— Мы так долго к этому шли, а в итоге я решил ступить в самый идеальный момент.
Он взъерошил свои волосы и вздохнул тяжело, можно даже сказать, обречённо.
— Не вижу ничего плохого в том, чтобы ещё подождать. Нам всё равно некуда спешить.
— Ну, да... Наверное...
Хоть он так и говорил, но в своих собственных словах уверен не был. И причина была проста: Изуку сам хотел этого. Хотел почувствовать Кацуки, стать с ним единым целым.
Мидория бросил взгляд на напрягшиеся руки парня, его поджатые губы. Он потянулся к его руке, накрывая своей, лбом утыкаясь в плечо Бакугоу.
— Я... Не боюсь... Хочу быть твоим и чтобы ты был моим... — щёки его вспыхнули сами собой от сказанных им слов.
Изуку почувствовал себя слишком неловко, но точно такой же вид смущённого Кацуки заставлял сердце трепетать в груди от нетерпения и желания.
Он оглядел комнату. Нельзя было с точностью сказать, готовился ли Кацуки так же, как тогда Изуку. Но было прибрано, это точно. Кровать опрятно заправлена одеялом, книги на полке выстроены в ровный ряд, а настольная лампа слишком прямо изогнута. Хотя, возможно, последнее ему уже и показалось.
Кацуки притянул его руку к себе, лицом ластясь к ней, но тут же смущённо дёргаясь. Теперь, когда они были здесь совершенно одни, ничто не мешало им побыть столь близко ещё чуточку.
Вместе поднявшись на ноги, они не спеша присели на край кровати, стоявшей позади.
Смущение раз за разом тыкало мелкими иголочками куда-то под рёбра, заставляя вздрагивать и неловко ёрзать на месте. Причём их обоих одновременно.
Изуку положил руку на край матраса и чуть развёл пальцы в стороны, вздрагивая, когда мизинец его соприкоснулся с мизинцем Кацуки.
Чья же рука первой потянулась к другой — неизвестно. Они придвинулись ближе, соприкасаясь коленками, и подались друг другу навстречу, чтобы прижаться в поцелуе. Кровь прилила к лицу с новой силой, но это их не остановило.
Рука Бакугоу потянулась вперёд, обхватывая Изуку за затылок, чтобы притянуть ещё ближе. Омега приоткрыл рот, ощущая, как поцелуй всё распаляется и распаляется. Он немного неуверенно положил руку Кацуки на колено, но тут же переместил её, обхватывая его за шею для собственного удобства.
Глаза их были закрыты. Но ладони вдруг сами по себе стали шарить по чужому телу, оглаживая всё, до чего могли дотянуться. Изнутри поднимался жар. Дыхание становилось тяжёлым, демонстрируя их возбуждённое состояние во всей красе.
