Желая отвлечь взволнованного конюшего, Сиб кивнула на деревню, к которой они приближались. Из дымоходов поднимались в небо уютные струйки дыма, слышалось эхо блеяния овец, ржания коней и собачьего лая. Заслышав приближение всадников, из маленьких домов показалось несколько фигурок, однако они были слишком далеко, чтобы принцесса могла хорошо их рассмотреть.

— Это твой дом, Эгиль?

Бедный парень бестолково моргнул, словно пытался сообразить, где находится, а потом кивнул.

— Да, госпожа. Это дом.

— Ты давно здесь не был?

— Эгиль… Эгиль не помнит, госпожа, — у него была плохая память, Сибилла это знала, и вместо конюшего ей ответил Локи. Он осторожно подвёл своего коня к Танцору, готовый удержать Ворона, если его своенравный сосед снова начнёт кусаться.

— Я привозил его сюда около полутора лет назад.

— Тогда ты тоже проверял порталы? — улыбнулась принцесса. Их взгляды встретились, и Локи тоже улыбнулся.

Им следовало вести себя осторожнее.

— И это тоже.

— А что ещё?

Принц пожал плечами.

— Посты здесь тихие, а деревня близко. Солдаты часто коротают вечера за местной медовухой, из-за чего порой случаются неприятности… В тот раз случилась поножовщина и один стражник убил двух других, а потом испугался и закрылся в одной из этих хижин, угрожая прикончить хозяйку, если Один не даст ему слово, что тот сможет безопасно переправиться по Биврёсту в Мидгард.

— И, он дал? — спросила Сибилла.

— Нет. Мы с Тором приехали, чтобы уговорить его сдаться.

— И вы это сделали?

— Как сказать… — Локи поднял бровь. — Мне пришлось принять облик Одина и заговаривать стражнику зубы, пока Тор забрался в хижину да свернул ему шею. Этот идиот решил, что царь Асгарда в самом деле бросит все дела, чтобы вести переговоры с каким-то пьянчугой.

Воины громко расхохотались, но Сибилле было грустно, а не смешно, и принц это знал. Он наклонился к ней и едва слышно добавил:

— Мне пришлось, Сиб.

— Я знаю, — ответила ванахеймка. Он должен был сделать это так же, как ей пришлось убить Игрид… Иногда, ради общего блага нужно совершать грязные и малоприятные вещи, за которые приходится себя ненавидеть – это был бесценный урок правления, который принцесса получила, ещё не успев взойти на трон.

Тем временем всадники подъехали достаточно близко, и из деревни показались двое встречающих: они ехали на великолепных жеребцах, в которых безошибочно угадывалась утонченная стать и великолепная порода. Впереди ехала статная, красивая женщина с ярко-рыжими волосами, в которых уже густо белело серебро, а за ней двигался мужчина помоложе – с такими же медными волосами, отчего Сибилла решила, что он приходился ей сыном, или хотя бы родственником. Они встретили гостей точно на границе деревни, после чего хозяева вежливо поклонились сначала Локи, а потом и принцессе.

— Царевич Локи, какая честь, — приветствовала его рыжая женщина и внимательно посмотрела на Сиб. Ванахеймка догадалась, что всадница слышала о ней, и ей было любопытно взглянуть на ту, которая однажды станет их царицей. — Мадам… Как отрадно, что вы почтили наше захолустье своим вниманием.

Локи благосклонно улыбнулся.

— Здравствуй, Бера. Как твои дела?

— Неплохо, милорд. Скот плодится, народ здоров, а зима обещает быть мягкой.

— Рад слышать, — кивнул принц и обратился к её сопровождающему. — Эй, Тэйль. Как поживаешь? Всё так же бездельничаешь?

— У нас нет времени для безделья, — с улыбкой отозвался симпатичный рыжий парень с глазами ясными, как небо. Он очень сильно напоминал Сибилле кого-то, но она всё никак не могла понять, кого именно. — Это вы там, во дворце, не знаете, чем себя занять, а у нас всегда полно работы!

Локи ухмыльнулся.

— Видно, недостаточно, раз у тебя есть время стоять здесь и чесать языком.

— Достаточно, просто нам не терпелось посмотреть на принцессу! — беззастенчиво заявил тот прежде, чем Бера успела его одёрнуть, но слова были сказаны, и ей оставалось только неловко смотреть на Сибиллу.

— Простите моего сына, мадам. Мы живём слишком далеко от города, он плохо обучен светским манерам.

Ванахеймка улыбнулась.

— Всё в порядке. Честность – лучше самых изысканных манер.

— Видимо, нам повезло, что нами будет править царица, которая думает именно так, — кивнула Бера и устремила взгляд куда-то за спину принцессы. — Вижу, сегодня мне доведётся привечать не двух, а даже трёх дорогих гостей… Ну же, Эгиль. Что же ты спрятался? Неужели ты не соскучился по семье?

Бедный конюший робко выехал на своём муле вперёд, и Сибилла поняла, кого напоминал ей Тэйль. Эгиль был его братом и приходился сыном Бере, конечно! Они оба были рыжие, с покрытыми веснушками лицами и синими глазами, только по сравнению с братом Эгиль казался много крупнее, словно медведь рядом с человеком. Бера выехала навстречу сыну, что-то сказала ему негромко, а потом поцеловала в лоб, а Тэйль весело похлопал брата по спине.

— Надо же, братец! Ты младше меня на сто лет, а растёшь за нас двоих!

— Эгиль, — смущенно повторил полоумный конюший, и на этом приветствия были закончены.

Сибилла не удивилась, что Бера оказалась главной в Мюрнесе, ведь в ней угадывалась по-настоящему мужская воля – она даже одевалась в мужскую одежду. Асгардийка пригласила гостей разделить хлеб и кров, и после этого они вместе въехали в деревню: любопытный народ выглядывал из своих домов и провожал всадников долгими взглядами, кое-где шумно играли дети, а в просторных загонах для лошадей несколько мужчин объезжали молодых лошадей-трёхлеток. Где-то вдали слышалось одинокое постукивание молота в кузнице. Принцессе здесь нравилось. По сравнению с золотой громадиной дворца Одина и всем его гнетущим великолепием, это крошечное селение в горах казалось удивительно живым и настоящим, здесь даже дышалось проще. Когда полгода назад Сибилла смотрела на Асгард с палубы ванахеймского корабля под пурпурными стягами, она понятия не имела, что царство Всеотца не заканчивается на золотом городе в кольце гор, и на самом деле оно гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Пока принцесса думала об этом, они подъехали к дому Беры и спешились. Какой-то мальчишка принял поводья её коня, и вместе с Локи, следом за хозяевами, они вошли внутрь: в доме было мало света, зато оказалось тепло и уютно пахло разожженным камином и едой.

— Добро пожаловать, Ваши высочества, — сказала Бера, а потом обратилась к выглянувшей из другой комнаты рыжей девчушке – должно быть, её дочери. — Эй! Накорми воинов в амбаре и приготовь для них мешки с провизией, да не скупись. И позови своих кузин, пусть накроют на стол.

— У вас очень уютно, — улыбнулась Сибилла. Её слова не были простой вежливостью, ей действительно нравился дом главы деревни.

Бера благодарно кивнула. Она была выше принцессы на целую голову.

— Спасибо, мадам. В этом доме рождались и жили многие поколения моей семьи, а скоро появится новое.

— Как? — поинтересовался Локи. — Твоя дочь в бремени?

— Пока нет, но скоро у меня появится ещё одна дочь, и она обязательно подарит мне первого внука, — призналась хозяйка, косясь на притихшего старшего сына. — Тэйль женится завтра.

— Что ж, поздравляю тебя, — сказал принц парню. — Это благая новость.

— Да, и ваш приезд сделал её благой вдвойне. Это будет великая честь для всех нас, если вы останетесь до завтра, почтите эту свадьбу своим присутствием и благословите молодых на долгую жизнь, — ответила его мать.

— Что ты, Бера. Мы не можем обременять вас своим при… — попыталась возразить Сиб, но асгардийка не дала ей закончить.

— Прошу вас, мадам. Это большая честь принимать таких гостей, особенно на праздник! Дайте моей невестке повод хвастать перед дочерьми и внучками, что на её свадьбе присутствовала сама царица.

Принцесса покосилась на Локи, и тот развёл руками, уступая Бере. В чертог то входили, то снова выходили две молоденькие светловолосые девицы, снося горшки и деревянные блюда со съестным, и хозяйка пригласила гостей за стол. Сибилле не хотелось есть, но обижать хозяев ей хотелось ещё меньше, поэтому она попробовала неплохое баранье жаркое, мягкий овечий сыр и даже выпила целую кружку сладковатого ячменного эля. Кроме хозяйки, Тэйля, Эгиля и гостей, к обеду присоединилась бабушка Беры – низенькая, полуслепая старуха, до того старая, что, казалось, она помнила сотворение девяти миров. Однако, несмотря на возраст, каким-то чудом она умудрилась сохранить ясность ума и вела беседу вполне разумно и уверенно: