— Я тоже тебя люблю.

Принц моргнул. Он поверить не мог, что Сибилла осмелилась сказать это вслух – на мгновение ему даже подумалось, что он находится в одной из своих иллюзий и всё происходит не на самом деле, но это не так. Взгляд принцессы был реальным, как и её губы, и запах, и тёплые ладони, которые легли на его щеки, когда она повторила, глядя ему в глаза:

— Я люблю тебя, Локи.

— Сиб, ты…

— Я знаю, я не должна этого говорить, — ванахеймка нервно закусила губу и опустила взгляд. — Того, что происходит между нами, вообще не должно происходить, но я… Я хочу, чтобы ты знал. Знал, как я на самом деле к тебе отношусь.

Локи мог сказать ей так много всего, но он этого не сделал. Принц просто подался вперёд и снова нашел рот Сибиллы, причём сделал это так быстро, что от удивления она тихо пискнула и инстинктивно разомкнула губы, впуская его язык. Небо, она любит его! То, что ванахеймка призналась об этом вслух, то, что его чувства взаимны, абсолютно лишило принца рассудка: его сердце выскакивало из груди, он задыхался, но продолжал целовать Сибиллу так, словно собирался выпить её без остатка. Она любила его. Не Тора. Его. И это казалось таким невероятным, что Локи не мог поверить в реальность происходящего.

— Я люблю тебя, — пробормотал он между поцелуями. Принц молчал об этом так долго, что теперь не мог остановиться. — Сибилла.

— Скажи это ещё раз, — улыбнулась она ему в губы. Теперь принцесса улыбалась искренне – впервые за день.

— Люблю тебя.

— …ещё.

— Я люблю тебя.

— Скажи ещё.

— Сколько ещё раз мне повторить, что я люблю тебя, ненасытная ванахеймская лисица?

Сиб снова улыбнулась, и несколько бесконечных мгновений они просто смотрели друг на друга. В голубоватом лунном свете царевна казалась нереальной, её словно окутывала серебряная дымка, и Локи всё ещё не мог избавиться от ощущения, что всё это просто видение, которое рассеется с первым дуновением ветра. Он поднял руку и погладил её по волосам, а потом крепко прижал к себе – ему хотелось касаться Сибиллы, держать как можно ближе. Она была его. Но осознание этого вело за руку понимание того, что взаимность этих чувств прилично усложняла и без того сложную ситуацию с их странными взаимоотношениями.

Что им теперь делать? И, кажется, этот вопрос беспокоил не его одного.

— Небо, Локи… Что нам теперь делать? — когда первые эмоции сошли на нет, в глазах Сибиллы появилось сомнение, но принц не мог её утешить.

Он не знал, что сказать. Проще всего было бы отправиться к отцу и во всём признаться, но Локи не был наивным тупицей, чтобы надеяться на сострадание Одина. Раллард не потерпит подобного унижения, это грозит катастрофой, поэтому Всеотец ни за что не отдаст Сибиллу своему младшему сыну. В любом случае он выдаст её за Тора, а Локи со скандалом сошлёт куда подальше, пока всё не утихнет…

Нет. Это не выход.

— Мы придумаем, как быть дальше, — пообещал Локи, целуя её макушку. Но сможет ли он выполнить своё обещание? Принц не знал, да и у его принцессы были сомнения в том, что он сможет это сделать. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Всё это закончится плохо.

Да, возможно, Локи придётся дорого заплатить за свою слабость, но ему не хотелось думать об этом сейчас. Он чуть наклонился и мягко коснулся её губ своими.

— Не будем об этом сейчас, детка. Мы придумаем, что с этим делать, потом.

— Ты правда в это веришь? — Сиб с печальной ухмылкой коснулась его щеки, но принц не ответил. Он не хотел лгать, но ванахеймка и сама всё понимала. Она тихо вздохнула и уткнулась в его грудь. — Что ж… Будем верить, что солнце ещё воссияет над нами.

Царевич улыбнулся.

— Откуда это?

— Что именно? — спросила Сибилла.

— Про солнце.

— Так… Старая ванахеймская песня. Пустяки.

========== Глава 21. Кровь ледяной царицы. ==========

Комментарий к Глава 21. Кровь ледяной царицы.

Привет, мои дорогие! Простите, что чуть задержала главу. На работе творится адища, а праздники просто сводят меня с ума.

Прощайте меня за возможные опечатки, мой ноутбук всё ещё в сервисе( Всем добра, всех люблю!

Деревушка вынырнула из-за скал совершенно неожиданно: Сибилла думала, им предстоит ехать ещё несколько часов, но вдруг дорога раздвоилась, и её левая ветка повела путников к большому, поросшему травой плато, сплошь покрытому маленькими серыми домиками под камышовыми крышами.

Домиков было дюжины две-три, не больше.

— Мюрнес, — довольно произнёс Руфус. — Здесь выращивают лучших лошадей девяти царств, Ваше высочество.

— И самых неприветливых женщин Асгарда, — добавил Скурдж. Он был мрачный тип и поначалу пугал Сибиллу, но принцесса быстро поняла, что этот ас – просто болтун.

— Была история? — улыбнулась ванахеймка. Сегодня она пребывала в прекрасном расположении духа. Всё вокруг: горы, небо, погода и даже воздух казались ей необыкновенными.

Как и Локи, если судить по красивому изгибу его тонких губ. Принц всё время шутил и улыбался, и если стражникам, возможно, эта перемена в поведении их царевича казалась странной, то Сибилла знала, в чём дело. Она вспоминала об этом каждый раз, когда их взгляды встречались, и ей и самой хотелось улыбаться. Локи любил её. Принцесса знала, его признание ещё вылезет ей боком, ведь скоро им предстоит вернуться во дворец, где рано или поздно состоится её помолвка и свадьба с наследником, но пока ей не хотелось даже думать об этом. Тот, кого она любила, любил её в ответ, и осознание этого заставляло каждую клетку тела Сиб ныть.

— История? — тем временем переспросил Скурдж. — Да, было парочку. Здешние женщины не понимают, как тяжко охранять их покой у этих порталов… В окрестностях Мюрнеса их два, вы знали? А что, если с той стороны попрут враги? Или чудовища? Нам придётся положить свои жизни, защищая Асгард, а эти девки – холоднее ётунхеймской зимы.

— Что ты знаешь о ётунхеймской зиме, дурень? — рассмеялся другой стражник.

— Мой дядя сражался со Всеотцом против короля Лафея, вот что! В отличие от вас, засранцев, он был великим воителем и дрался так яростно, что ворвался в ледяной дворец царя ётунов одним из первых.

— Да, неужели?

Скурдж поджал губы.

— Хотите верьте, хотите нет. Но дядя рассказывал, что в тот день было так холодно , что у него чуть задница не отвалилась, но он шел за Одином до самого конца. Он видел, как ваш отец, милорд, потерял глаз в том бою, как поверг Лафея и как нашел какого-то уродливого синего младенца во льдах. Говорят, это был царский великанский сынок, но в пекло его. Тогда ётуны атаковали снова и дяде пришлось биться на мосту, но Всеотец наверняка размозжил башку того мелкого монстра о льдину!

Сибиллу было тяжело задеть подобными историями, на войне она видела вещи куда хуже и знала, что запал битвы и запах крови превращают мужчин в животных, но вот Эгиль испуганно вскрикнул, и его глаза наполнились слезами.

— Что такое, дурачок? — равнодушно спросил Скурдж. — Тебе жалко ётунское отродье?

— Младенец… Размозжили… Он просто младенец, — всхлипнул бедный парень, и его по-детски искренняя реакция заставила сердце Сиб болеть. Если бы все были такими сострадательными, как бедняга Эгиль, в мире было бы гораздо меньше зла, жестокости и несправедливости.

Но стражника мягкость младшего конюшего не трогала, а раздражала.

— Ох, брось! — фыркнул он. — Представь, сколько бед натворил бы этот синий уродец, останься он жив! Теперь Лафей прозябает в своём царстве без того волшебного ларца и без наследничка, поэтому нам нечего его бояться.

— Хватит, Скурдж, не пугай его, — велела Сибилла.

— Пусть не ведёт себя как ребёнок. Вас саму это не бесит?

— Ты слышал её! — гаркнул Локи. Он ехал чуть позади, ведь Танцор то и дело норовил куснуть Ворона, но принцесса чувствовала его взгляд на своей спине каждое мгновение.

— Простите, Ваше высочество.