— Достаточно, — проворчал царевич, отстраняясь от юной врачевательницы в голубой одежде, которая как раз закончила перевязку и собиралась снова проверить его состояние на горниле душ.

— Мой принц, я должна… — робко возразила девица, но Локи было плевать. Он натянул сорочку и свесил ноги с высокого ложа.

— Со мной всё в порядке! Хватит уже, уходи.

Помощница лекаря покорно поклонилась и скрылась за дверью. Принц потрогал рану на боку и поморщился – его перебинтовали слишком туго, он едва мог дышать.

— Я попрошу лекаря дать тебе сонного вина, — усмехнулся Тор, наблюдая за братом. В чертоге исцеления рядом с Локи остался он один. — Какой-то ты нервный.

Нервный? А как он мог не нервничать? Какой-то ванахеймский ублюдок пытался прикончить Сибиллу, и ему почти это удалось, ведь принц был так поглощен страхом оказаться разоблаченным, что не распознал убийцу прямо у себя под носом! Это была невозможно глупая ошибка. Локи должен был всё понять и среагировать раньше – инстинкты никогда его не подводили – но он не среагировал, и теперь чувствовал себя абсолютным кретином. Если бы с ней что-то случилось… И дело не только в его любви к принцессе, нет. Если бы Сиб пострадала, то Раллард наверняка разорвал бы и без того шаткие отношения с Асгардом, и, может быть, даже пошел бы на них войной. Тысячи асгардцев могли погибнуть, а всё из-за того, что их принц раскис и не заметил спрятанного в рукаве кинжала!

Это просто смешно. Царевич ещё никогда не чувствовал себя таким придурком.

— Если я захочу сонного вина, то возьму его сам, — сердито пробормотал Локи. Он ужасно злился на себя, и поэтому его раздражало всё на свете. — Уходи, я в порядке. Тебе нечего здесь делать.

Тор пожал плечами.

— Мой младший братец получил рану в бою. Я должен его поддержать.

Локи едва ли мог назвать царапину на своём боку полноценной раной. В момент, когда принц заслонил Сибиллу, короткий кинжал убийцы застрял между его рёбер, но это слабое ранение, тем более что удар смягчили толстый плащ и жесткий камзол. Для асгардца такая рана была болезненной, но уж точно не смертельной, и Локи нисколько не жалел, что удар клинка пришелся по нему, ведь попади он в цель, то принцесса наверняка была бы мертва.

Из всех народов Девяти миров ванахеймцы походили на асов больше прочих: они похожи внешне и живут одинаково долго, но средний асгардиец всё же немного сильнее и крепче вана. Конечно, ванахеймцы не так ничтожно слабы, как мидгардцы, но если бы кинжал попал в царевну, то сейчас Локи не зализывал бы раны в лазарете, а оплакивал смерть той, которую любил. Принцу не хотелось даже думать об этом. Одна мысль о Сибилле, лежащей в луже собственной крови на мостовой, в то время как её серые глаза слепо смотрят в небо, ввергала его в такой ужас, что ему хотелось кричать.

— Как прошел допрос? — спросил Локи, чтобы стереть эту жуткую картинку со своего воображения. Ему было больно двигаться, но царевич упрямо потянулся за камзолом и надел его. Он хотел убраться отсюда как можно скорее.

— Никак. Огун и Фандрал опросили ванахеймских купцов, но те утверждают, что не знают этого парня, и он не путешествовал по мосту вместе с ними. Говорят, что сегодня видели его впервые. Если это так, то он пробрался в Асгард заранее и дожидался, когда драконья принцесса отправится навестить соотечественников. Хитрый ублюдок.

Локи кивнул. Да, скорее всего, так и есть: наёмник знал, что долг и протокол заставят Сибиллу посетить своих подданных и просто дождался удобного момента, это очевидно. Тор нахмурился, его пальцы играли рукоятью Мьёльнира.

— Не пойму, как это могло произойти. Убийцы и преступники пробираются в наше царство, как крысы в амбар, и мы ничего не делаем!

Ох, только не это дерьмо снова… Локи едва сдержал стон раздражения, а наследник продолжал:

— Отец говорит, что сделал всё для защиты Асгарда, но я вижу, что ситуация с безопасностью с каждым днём становится всё хуже, — Тор всё ещё злился на Одина за его слова на последнем ужине у Фригги, Локи знал это. После того вечера брат несколько раз заговаривал с ним о том, что считает решения отца слабыми и недостойными сильного царя – наследник был так зол, что не выбирал слов и достал Локи так, что когда Тор начинал говорить, ему хотелось притвориться мёртвым. — Сегодня наёмник на глазах у всего города напал на гостью, находящуюся под нашей защитой, а завтра такие, как он, станут пробираться прямиком во дворец! А мы будем дальше говорить о том, что сделали всё для своей защиты и подставлять задницы!

— Если бы он мог пробраться во дворец, то сделал бы это сразу, а не ждал, пока Сибилла выйдет за ворота, — вздохнул Локи и спрыгнул с ложа. Острая боль в боку заставила его застонать и согнуться, но он быстро совладал с собой и сделал неуверенный шаг вперёд. Тор поднял молот и угрожающе ткнул им куда-то в сторону.

— Пусть отец говорит, что хочет, но я этого так не оставлю, вот что!

— Неужели?

— Они заплатят за то, что сделали!

Младший сын Одина не сдержался и закатил глаза: его брат вёл себя предсказуемо и пускался в бахвальство, но Локи был слишком вымотан и измучен, чтобы выслушивать бессмысленное хвастовство наследника снова. Мозг царевича напоминал выжатый лимон, а Тор делал всё, чтобы окончательно размазать остатки этого лимона по его черепу.

— Кто заплатит? — щёлкнул Локи. — Тот, кто покушался на Сибиллу, уже мёртв. Если ты не заметил.

Принц убил ублюдка собственными руками и единственное, о чём он жалел, было то, что ему не удалось сделать это прежде, чем тот забрал жизнь у одного стражника и искалечил другого. Асгардский воин, который лишился руки этим утром, ещё несколько часов назад во весь голос орал в соседнем чертоге, пока его не ввели в исцеляющий сон – бедный парень проспит несколько дней, а потом будет носить протез до конца своих дней. Локи чувствовал свою вину и за это тоже: если бы он не думал о словах той старухи вместо того, чтобы глядеть в оба, то наверняка сумел бы среагировать быстрее и предотвратить случившееся.

Но он не предотвратил, и осознание этого сводило принца с ума. Как и его неугомонный брат, который в праведной ярости сжал зубы и прорычал:

— Да, но будут другие!

— И все они умрут, — равнодушно констатировал Локи. Если будет нужно, он лично прикончить каждого незнакомца, который посмеет приблизиться к Сибилле ближе, чем на пять футов, но принц не допустит, чтобы ей причинили вред. Он скорее умрёт, чем позволит кому-то навредить ванахеймке – он был так в этом уверен, что даже не думал о том, что тот мальчишка-претендент наверняка не остановится на одном убийце.

— Нужно принять дополнительные меры безопасности, — решил Тор.

— Угу.

— Нужно поместить её под постоянную охрану, и…

— С каких пор ты так заботишься о Сибилле? — хмыкнул Локи, с болью переступая с ноги на ногу. Его брат гневно нахмурился.

— Я забочусь о репутации Асгарда! Ванахейм вверил эту девицу нам, и мы обязаны её защитить, это вопрос нашей чести.

— Ясно, — что ж, вполне в духе Тора.

— Скоро я стану царём, брат. Скажи, кто будет считаться со мной и бояться меня, если я окажусь не способен уберечь всего одну женщину? С меня будут смеяться во всех девяти мирах!

Принц ничего не ответил: болтовня брата достала его так, что у него разболелась голова, и Локи молча поковылял к полке с лекарскими снадобьями. Этот день принёс ему слишком много забот, царевич едва мог соображать. События последних нескольких часов смешивались в его памяти, раздражали разум, мысли бешено носились в голове, но принц не мог ухватиться ни за одну из них. Ему нужно хорошенько выспаться, и тогда наверняка всё встанет на свои места. Локи без спроса пошарил в склянках со снадобьями и достал пузырёк с соком из редких альвхеймских ягод, обладающих сильным обезболивающим и расслабляющим эффектом, а потом сунул его в карман и поплёлся прочь из лазарета. Но не успел принц выйти за порог, как в чертоге появился тот, кого он ожидал увидеть здесь меньше всего.